Владимир Зима - Исток

Поскольку ни один народ не соглашался уступать свои земли добровольно, мирные кочевники поневоле становились завоевателями. Военные действия имели целью либо полное уничтожение, либо изгнание народа, ранее жившего на этой земле.

Кочевая орда двигалась, словно туча прожорливой саранчи, уничтожая всё на своём пути. В поход выступало всё население, от мала до велика. На коня садились все мужчины и незамужние женщины. Старики, старухи и дети передвигались в кибитках. Перегонялись на новые места стада, табуны и отары.

Обычным поводом для начала движения становилась какая-либо перемена в природе или в политике.

Когда имперские чиновники установили такую закономерность, они стали пытаться сами создавать политические причины, изгоняющие то или иное племя со своего места и устремляющие его в заданном направлении.

При этом следовало позаботиться, чтобы кочевники, уходящие со своих мест, не пытались занять районы, прилегающие к границам империи, не пытались посягать на исконные владения греков.

Многолетние усилия почти не дали результатов, ибо перемещения кочевых орд приобрели характер Великого переселения народов, и остановить их невозможно, как невозможно остановить движение облаков, невозможно заставить реки течь вспять...

Империя перестала препятствовать мирному расселению славян на своих землях, вносила славянских поселенцев в списки стратиотов и даже допускала варварскую знать к участию в управлении империей — на уровне фем.

Но в ответ на доброе к себе отношение варвары ещё нахальнее стали грабить дальние и ближние пределы империи.

Империя не желала воевать, однако вела со всеми своими соседями почти бесконечные войны, стремилась любыми способами подчинить соседние племена и народы своему политическому и культурному влиянию.

Варвары отличаются агрессивностью. Вообще говоря, агрессивность есть вернейший признак малоцивилизованного народа. Достаточно припомнить спартанцев, не оставивших после себя ни великих поэм, ни стройных философских систем.

Феофилакт понял давно, что мечом варваров не победить, но лишь когда эта очевидная мысль посетила синклит, было решено приложить главные усилия к тому, чтобы сделать дикарей хоть чуточку более цивилизованными.

К варварам отправились проповедники, варварских отпрысков стали обучать в столичных школах.

Едва ли не самым главным орудием византийского влияния на славянские народы стало распространение среди них христианской религии, с её заповедью непротивления злу и безропотной покорности любой власти. Ибо: «Всякая власть — от Бога!»

Так мудрые врачи мажут мёдом край чаши, в которой подносят больному горькое лекарство.

Культура, представляя собою плод коллективной работы неисчислимых предыдущих поколений, теперь достаётся каждому варвару-неофиту почти что даром.

Варвары имеют возможность без особого труда и стараний приобрести средства материального благосостояния, средства умственного и даже нравственного развития, добытые ценою бесчисленных ошибок и жертв, и даже сами заблуждения прошедших времён могут служить варварам полезными уроками, лишь только обнаружилось бы у них желание усвоить эти уроки...

Казалось бы, должен быть счастлив народ, и позднее других выступивший на мировую арену, и имеющий своим соседом столь высокоразвитое государство, ибо он наследует все сокровища мудрости, накопленные цивилизованными государствами.

Но эти дикари отворачиваются от святой и чистой православной веры, зато жадно впитывают в себя еретические разномыслия.

И всё-таки побеждать варваров следовало не мечом, но — словом. Слово сильнее меча.

Одна из самых великих загадок бытия — как слово обретает власть над людьми?!

Не божественное Слово, но обычный звук порой заставляет огромные толпы незнакомых людей совершать упорядоченные действия, и слово может двигать даже горы, если этому слову будут повиноваться тысячи людей с лопатами.

Слову — верят, слова — боятся, словами выражают и любовь и ненависть...

Но ещё более загадочной представляется власть не слов, а вовсе уж бесплотных идей над умами и телами людей.

Ещё менее материальная, чем слово, не всегда даже выразимая словами, какая-нибудь идея может вначале воспламенить душу одного человека, и если он окажется достаточно неистовым, огонь из его души перебросится на другие души, и заполыхает невиданное пламя...

Не разумеют дикие тавроскифы своего пути!.. Святая обязанность империи — привести их к Истине, привести их к Богу. Без высшей Идеи жизнь тавроскифов протекает бессмысленно и жалко. Нет у такой жизни смысла, нет вечности, не осознают они бессмертия души, и что же им, бедным, остаётся?.. Прилепиться друг к другу, попытаться устроить подобие счастья на грешной земле... Попытка наивная и обречённая на неудачу. Земные дела они ставят выше небесных просто потому, что даже не догадываются о существовании высших ценностей. Указать им путь к спасению через веру в Иисуса — вот достойная цель...

Все религии порождены естественным страхом смерти.

Нагнетание страха смерти, нагнетание ужасов грядущих мучений — вот задача любой монопольной идеологии. При этом догматы ислама были во многом соблазнительнее христианских заповедей — ведь посмертное блаженство предпочтительнее загробных мучений?.. А уж как прельщают легковерных дикарей своими россказнями еретики!..

Ереси на неподготовленных варваров действуют подобно моровой заразе, дурману, повальному пьянству... Беда, когда народ не подготовлен к сопротивлению чужим завлекательным идеям. Эти идеи могут опьянить миллионы легковерных и увести их с пути истинного... Павликиане — вот главные враги христианской империи. Еретики не любили этот мир... Они не создали ничего прекрасного.

Феофилакт рассматривал христианскую империю как оплот и опору истинной веры и полагал, что распространение христианского вероучения в полной мере соответствует интересам государства — того самого царства из пророчества Даниила, которое «сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно».

Провидение распорядилось таким образом, чтобы у тавроскифов не было древних полисов с их традициями демократического управления, не было цивилизованности и утончённости. Увы, им не была, как ромеям, дарована античность, когда лучшие умы могли позволить себе совершенствоваться в своём искусстве на городских площадях, когда философы беспрепятственно познавали мироздание, когда скульпторы ваяли шедевры, а поэты слагали бессмертные поэмы. Этим дикарям до сих пор приходится денно и нощно заботиться о приискании пропитания. У них нет в достаточном количестве рабов, которые могли бы исполнять все необходимые работы на пашне и в мастерских... Однако, подражая цивилизованным соседним народам, эти дикари живо сменили звериные шкуры на парчовые плащи, но, разумеется, не смогли под добротной одеждой скрыть свою дикарскую сущность... Какой изысканности и утончённости можно ожидать от них?! Помилуй, Бог!..