Андрей Серба - Заставлю вспомнить Русь...

Так проходили год за годом, жизнь спокойнее не становилась, и получилось, что на склоне лет она оказалась не только без наследника, но и без единого близкого, родного человека. Были у неё в избытке друзья и враги, тайные недоброжелатели и рьяные приверженцы, имелись десятки послушных её воле бояр и воевод, существовал Григорий, к чьим советам прислушивалась она сама, однако не было того, кому она могла бы распахнуть во всю ширь душу, поделиться без утайки сокровенными мыслями. А ей, зачастую думавшей одно, а вынужденной говорить другое, обещавшей поступить так, а делавшей обратное этому, временами хотелось начисто забыть о всех неотложных ежедневных делах, сбросить постоянное напряжение, побеседовать об обычных житейских мелочах, спросить о том, что действительно интересно, а не о том, что приятно собеседнику, рассмеяться оттого, что тебе весело, а не для того, чтобы доставить кому-то удовольствие. Такой отдушиной в её напряжённой, изматывающей жизни мог быть ребёнок, частица её собственной плоти и крови!

И этот ребёнок у неё будет! Будет обязательно, ибо сейчас это уже не только её желание, но и воля богов! Она слишком долго уклонялась и противилась исполнению своего долга женщины-матери, и Небо сочло необходимым само вмешаться в её судьбу. Это боги заставили слабохарактерного Игоря совершить сегодняшней ночью несвойственный ему решительный поступок, чтобы вынудить её применить против мужа самое действенное в её руках оружие — пообещать ему наследника. Она не только пообещает Игорю княжича, но и родит его! Родит с радостью и без опаски, ибо лукавила, говоря Григорию, что от рождения ребёнка её удерживает то, что тот может унаследовать от Игоря нежелательные для будущего великого князя черты характера. Характер у княжича будет её и деда Рюрика, а если в нём и проявится нечто пагубное от Игоря, она не позволит ему развиться и выжжет калёным железом в зародыше. Она доверит Игорю лишь тело княжича, дабы он воспитал из него истинного воина-русича, а его душой займётся сама! И если от отца княжич возьмёт отвагу и доблесть рода Рюриковичей, а от матери её ум, твёрдость характера и силу воли, из него вырастет великий князь, ни в чём не уступающий ни деду Рюрику, ни дяде Олегу...

Весёлые крики и громкий смех на подворье начали стихать, пиршественный стол постепенно пустел. Ольга знала, что Ратибор, Асмус и Свенельд покинут подворье одними из последних, отправив по домам от имени великого князя всех наиболее уважаемых и знатных гостей, в первую очередь князей земель и приглашённых иноземцев. Дождавшись, когда за столом помимо великого князя и нужных Ольге воевод остались лишь варяжский сотник Рогнар и малоизвестный Ольге ляшский князь из граничивших с древлянами земель, Ольга набросила на голову платок, закуталась в тёмный плащ и вышла из комнаты. Ей нужно было переговорить с Ратибором, Асмусом и Свенельдом прежде, чем они улягутся спать, ибо на примере Игоря знала, каким непробудным бывает сон после княжеских застолий.

Ольга покинула великокняжеский терем не через один из охраняемых стражей входов, а воспользовалась маленькой неприметной дверью внизу башни-смотрильни, выводившей не на подворье, а к спускавшемуся к Днепру княжьему саду. Об этой тайной двери мало кто знал, и Ольга часто пользовалась ею, когда требовалось незаметно покинуть терем либо принять в комнатке на верху башни человека, встреча с которым не подлежала огласке. Прячась в тени деревьев, Ольга обогнула освещённое факелами подворье, остановилась в начале улицы, ведущей к усадьбе главного воеводы Ратибора. Ждать пришлось недолго. Уже через несколько минут со стороны великокняжеского терема появилась группа людей, впереди которой рядом с державшим в руках факел дружинником виднелся Ратибор.

Сняв с головы платок, убрав подальше от лица складки плаща, чтобы её можно было легко узнать, Ольга неторопливо двинулась навстречу приближавшемуся Ратибору. Она обратила на себя внимание сразу, едва вышла из тени забора, под которым стояла: одинокую женщину в предутренние часы на пустынных улицах Киева можно было встретить крайне редко. Когда расстояние между Ольгой и Ратибором сократилось до нескольких шагов, тот узнал се, однако ничем не выдал своего удивления, словно видеть великую княгиню в подобной ситуации для него было обычным делом.

— Челом тебе, великая княгиня, — поклонился он Ольге и посторонился, уступая ей дорогу.

По тому, что Ратибор не поинтересовался, каким образом она оказалась одна в ночном городе, не спросил, не нужна ли ей какая-либо его помощь, Ольга заключила, что главный воевода извещён о случившемся в её покоях. Но знать о хмельной выходке Игоря — одно, а получить от него приказ, как отныне поступать в отношении Ольги, — совсем другое. Вряд ли обозлённый Игорь что-либо объяснял Ратибору по поводу ссоры с женой, а посему сейчас Ольга, как и прежде, для Ратибора — великая княгиня, а он для неё — главный воевода её мужа.

— Главный воевода, ночью в моих покоях был великий князь и, пребывая во хмелю, решил прихватить с собой на пиршество моих гридней-стражников. Те не осмелились противиться его воле и ушли с ним. Назад они до сей поры не возвратились. Может, великий князь запамятовал о них, возможно, отпустил после застолья отсыпаться, а новых прислать позабыл. Главный воевода, вели двум своим воинам отправиться стражниками в мои покои.

Произнеся это, Ольга замерла в ожидании ответа, который должен был определить её дальнейшую судьбу. А заодно показать, не ошибалась ли она, полагая, что Ратибор по достоинству оценил её роль в назначении его главным воеводой и до сих пор благодарен ей за это. Как знать, возможно, лишь в её представлении он оставался прежним честным, прямодушным воеводой Игоревой ладейной дружины, а на самом деле обретённая огромная власть над всем русским войском и близость к великому князю сделали из него совсем другого человека? Что ж, сейчас она проверит это. Ратибору даже не нужно ничего придумывать, чтобы отказать ей в просьбе-приказе: стражниками в великокняжеском тереме ведал не он, главный воевода всех русских дружин, а сотник великокняжеских гридней, подчиняющийся лично Игорю и ответственный только перед ним.

— Я видел на пиру твоих стражников, — спокойно ответил Ратибор, словно не отдавая отчёта, насколько важны его слова для Ольги. — Однако лишь сейчас узнал, что они не возвратились к тебе. Наверное, всё случилось так, как ты предполагаешь. Великий князь после пира отправил их отдыхать, а велеть прислать вместо них других стражников запамятовал. А скорее всего, это позабыл сделать сотник великокняжеских гридней, который к концу застолья был в изрядном хмелю. В таком случае его упущение должен исправить я, твой главный воевода, ибо твоё слово — закон для меня. Велимир и Ярополк, — обратился Ратибор к двум дружинникам, — отправляйтесь с великой княгиней и выполняйте всё, что она велит.