Андрей Серба - Заставлю вспомнить Русь...

— Заботясь лишь о спасении собственной жизни, я могу принять христианство хоть сегодня, и это событие вряд ли будет замечено на Руси, если не считать пересудов в великокняжеском тереме и в двух-трёх десятках воеводских да боярских усадеб. Но уверена, что этот поступок станет опасным оружием в руках моих врагов, которые при удобном случае используют его против меня. Например, после кончины великого князя они могут добиться полного отстранения от власти его вдовы-христианки, сохранив, однако, ей звание великой княгини и доверив воспитание княжича-наследника до занятия им стола великих киевских князей. Не сомневаюсь, что это вполне устроило бы многих женщин — великих княгинь, желающих избежать лишь общего с мёртвым мужем погребального костра. Но умная женщина, помышляющая не только о спасении собственной жизни, но и об удержании в своих руках всей полноты ранее достигнутой ею власти даже после кончины мужа, должна принять христианство совсем по-другому. Ты, Григорий, знакомый с хитросплетениями жизни и коварными интригами при дворах ранее живших и ныне здравствующих владык, должен придерживаться такой же точки зрения.

— Дочь моя, я — пастырь своих духовных чад, и главное для меня не обстоятельства, при которых каждый из них принял веру Христа, а чистота их помыслов при свершении сего действа и искренность веры в Спасителя, — осторожно ответил Григорий. — Для меня, недостойного раба Божьего, все прихожане равны, я не делю их на простолюдинов, знатных вельмож и великих князей, поэтому буду одинаково счастлив, когда бы и в каком обличье — обычной женщины или великой княгини — ты, дочь моя, ни явилась в лоно нашей церкви.

— Ой ли? — насмешливо прищурилась Ольга. — Ну да ладно, ты говоришь то, что должен говорить как проповедник учения Христа, а я могу позволить себе сказать то, о чём мы оба думаем. Дабы, став христианкой, великая княгиня не опасалась своих недругов ни при жизни мужа, ни после его утраты, она должна порвать с язычеством при обстоятельствах, когда это никоим образом не сможет быть поставлено ей в вину даже злейшими недругами. В прочитанных книгах я нашла пока два вида подобных отречений от старой веры. Первый: язычник, будучи сам неизлечимо болен либо желая избавить от тяжкой хворобы близкого человека, отправляется к целителю-христианину и даёт обет, что в случае выздоровления примет веру своего спасителя. Второй: несчастья, обрушившиеся на державу либо народ, могут прекратиться лишь в случае, ежели правитель или его жена примут веру Христа, который готов спасти державу или страждущий народ от продолжения бедствия. Поскольку ни один из этих способов покончить с языческими богами для меня покуда не представился, надобно запастись терпением... или, как сказал бы ты, ждать, когда Христос до конца наполнит мою душу светом истинной веры.

Григорий слушал Ольгу, затаив дыхание и боясь пропустить хоть слово. Оказывается, она уже не только допускает мысль о переходе из язычества в христианство, но даже всесторонне и с присущей ей обстоятельностью продумала, когда и как ей это сделать с наибольшей выгодой для себя, не только сохранив жизнь и титул великой княгини, но и не выпустив из своих рук власть. Услышанное откровение было для Григория неоценимым — зная, в какой ситуации Ольга намерена принять христианство, он не будет надеяться только на волю случая, а постарается в меру сил способствовать, чтобы он представился.

— Начинает светать, — произнесла Ольга, подходя к одному из узких окошек комнаты. — Тебе, Григорий, надобно отдохнуть перед утренней службой, да и мне предстоит немало хлопот, дабы поскорее возвратить стражу к своим покоям. Сегодня я не стану провожать тебя — вход и выход из моих покоев открыты всякому, дорога в них доступна, как в жилище простой горожанки.

— Дочь моя, я могу побыть с тобой до рассвета, — предложил Григорий. — Некогда я был хорошим воином и в случае необходимости смогу защитить тебя.

Ольга рассмеялась.

— Защитить? Григорий, если ты когда-то был неплохим воином, то я и сейчас не из последних на Руси витязинь. — Она указала на покрывавший часть стены ковёр, на котором висели мечи, сабли, боевые ножи и пара небольших круглых щитов, применяемых русскими девами-витязинями в конных сечах. — Я прекрасно рублюсь на мечах и саблях, без промаха мечу нож и сулицу [11] ...без промаха мечу нож и сулицу. — Сулица — короткое метательное копьё. . Правда, я не могу сравниться с воинами-мужчинами в умении действовать тяжёлой булавой либо секирой, зато в точности стрельбы из лука и самострела не уступлю ни одному из них. Я сама смогу постоять за себя, поэтому, Григорий, можешь смело оставить меня. Появление великого князя прервало нашу беседу, приходи вечером, как обычно, и мы завершим её. Ступай.

После ухода Григория Ольга перешла от оконца, выходившего на Днепр, к тому, откуда можно было наблюдать за пиршеством на великокняжеском подворье. Комнатка в башне имела четыре оконца, смотревших в разные стороны света, но, поскольку каждое не превышало в ширину полутора локтей, в сравнительно небольшой комнатке на стенах нашлось место и для ковра с оружием, и для полок с книгами. Помимо этого, в одном из простенков между оконцами стояла широкая лавка с ворохом медвежьих шкур, на которой Ольга во время пребывания Игоря в походах иногда ночевала, засидевшись допоздна за чтением. Протянув руку, Ольга взяла с полки наугад первую попавшуюся книгу, начала её листать. Однако голова была переполнена мыслями о событиях сегодняшней ночи, мешавшими сосредоточиться на чём-либо другом, и Ольга поставила книгу на прежнее место. Прислонилась плечом к стене и, не сводя глаз с ярко освещённого факелами пиршественного стола на великокняжеском подворье, погрузилась в размышления.

Вот и свершилось то, что рано или поздно должно было случиться. Игорь счёл, что жена слишком зримо переступила ту недозволенную грань, что отделяет влияние великой княгини на внутреннюю жизнь Руси и её взаимоотношения с соседними странами от власти великого князя, единоличного вершителя судьбы державы, и вздумал поставить Ольгу на место. Возбуждённый хмельным зельем, вольно или невольно он отважился на несвойственный ему решительный поступок, низводящий Ольгу с высоты имеющейся у неё огромной власти до положения обычной женщины. Он не призвал жену к благоразумию, не потребовал её умерить властолюбие, а набрался смелости раз и навсегда избавиться от Ольги и как от жены, с которой у него давно не заладилась супружеская жизнь, и как от великой княгини, слишком много возомнившей о себе и стремящейся при живом муже прибрать его власть к своим рукам.

Но если рано или поздно это должно было случиться, ей в любой миг надлежало быть готовой к подобному развитию событий. Готова ли она к ним сегодня? Да. Ещё только начиная борьбу с мужем за власть, Ольга понимала, что последнюю точку в ней поставят два обстоятельства: кого она сможет привлечь на свою сторону и отколоть от Игоря, сделав нейтральным в своей схватке с ним, и те решительность и твёрдость, которые сам Игорь проявит в поединке с женой. Так с чем она пришла к сегодняшнему дню, когда должна решиться судьба всей её жизни, ибо сейчас она борется и за будущее своего сына, которого решила родить в самое ближайшее время?