Андрей Серба - Заставлю вспомнить Русь...

Не веря собственным ушам, внимал Игорь словам древлянского князя. Когда тот замолчал, он ещё не мог прийти в себя от изумления. Крук расценил его затянувшееся молчание по-своему.

— Не веришь мне, великий князь, — с грустной усмешкой произнёс он. — Отец предвидел это, отчего прислал именно меня, старшего сына, опору во всех делах. Чтобы ты не сомневался в чистоте наших помыслов и не отказал древлянам в просьбе, я готов остаться в Киеве заложником.

Игорь шагнул к древлянину, крепко его обнял.

— Верю тебе, князь, и древляне получат от стольного града Руси всё, в чём испытывают нужду. Тебя же я и великая княгиня ждём вечером в терем на пир...

Расставшись с древлянами, Игорь собирался продолжить путь по берегу, однако его внимание привлекли два новобранца. Высокие и плечистые, они яростно нападали друг на друга с мечами в руках. Удары, которыми они обменивались, были сильны, но не точны, в движениях отсутствовали столь необходимые в настоящем бою чёткость и резкость. Великий князь шагнул к дружинникам, подняв руку, прекратил поединок. Обнажил свой меч, властно приказал:

— Защищайтесь!

Дружинники были гораздо сильнее князя, по возрасту годились ему в сыновья, а то и во внуки. Однако они лишь готовились стать воинами, в то время как Игорь провёл всю жизнь в походах и бранях, мастерски владел всеми видами оружия. Начавшаяся схватка закончилась уже в следующую минуту. Один из противников Игоря, пытаясь уклониться от меча великого князя, неумело отпрянул в сторону, потерял равновесие и рухнул на песок. Тотчас сильным ударом клинка Игорь выбил оружие у его товарища. Швырнув меч в ножны, великий князь протянул руку упавшему дружиннику, помог ему встать.

— Откуда и зачем явился ко мне? — спросил он.

— Из-под Любеча, княже, — последовал ответ. — Мой отец и старший брат ходили с тобой в последний поход на империю, и ни один не вернулся обратно. Мой долг русича отомстить за них.

— Зачем сменил рало на меч ты? — повернулся Игорь ко второму новичку, растиравшему онемевшую после княжеского удара руку.

— Мне было пять лет, когда в бою с печенегами сложил голову отец. Но кто не знает, что вовсе не сабли степняков льют русскую кровь, а ромейское золото? Сейчас пришёл мой час расквитаться с империей за смерть отца.

— Кто ваш сотник? — спросил Игорь.

— Я, великий князь, — раздалось сбоку.

Игорь окинул ответившего быстрым, внимательным взглядом. Статный, налитый силой, с загорелым обветренным лицом, серые глаза смотрят на великого князя смело, без признаков страха. Да и чего ему опасаться? Разве сабельный шрам через левую щёку, глубокий след на скуле от вырванного с мясом наконечника стрелы, ещё не зажившее на шее пятно от ожога «греческим огнём» не говорили о верной службе Руси? В том, что Игорь взял верх над двумя дружинниками-новичками, сотник за собой вины не чувствовал. Великий князь — опытный воин и должен понимать, что для превращения вчерашних смердов в настоящих витязей требуется куда больше времени, нежели те несколько дней, которые он занимался их ратным обучением.

Игорь понимал это не хуже сотника. Но как хотелось ему вселить в души молодых дружинников ту ярость и ненависть, что бушевали в его груди при одном упоминании о Византии! Заставить их жить, как он сам, только одним: ожиданием счастливой минуты, когда он снова скрестит меч с имперскими легионерами. Как хотел бы Игорь, чтобы каждый из новобранцев утроил, удесятерил силы и старание в овладении нелёгким воинским мастерством, как можно скорее превратился в настоящего воина-русича, с которыми он смело может бросить вызов Новому Риму. Зная, какое значение имеет для человека даже единственное, нужное и вовремя сказанное слово, Игорь шагнул к сотнику. Понимая, что сейчас обращался вовсе не к нему, а к десяткам новобранцев, что, затаив дыхание и замерев на месте, прислушивались к каждому его слову, он старался говорить как можно громче и отчётливее.

— Кого и кому готовишь, сотник? — нахмурив брови, спросил Игорь, чувствуя на себе обращённые со всех сторон взгляды. — Смелых и отважных воинов для Руси или новых рабов для Византии? Забыл, какими всегда были воины-русичи? Наши деды и отцы, не страшившиеся ничего на свете и отстоявшие для нас Русь? Или други-браты, недавно сражавшиеся рядом с нами против империи? Те, что бесстрашно умирали, предпочитая честную смерть в бою полону и ярму раба? Наши братья с мечом в руках бесследно исчезали в пламени страшного ромейского огня, живыми навсегда погружались в морскую пучину, однако никто из них не молил ворога о пощаде и спасении! Разве не их души взывают сейчас к нам, живым, из бездонных глубин, моля о сладостной мести? Разве не слышишь ты их голосов, требующих отмщения? Такие же воины мне потребны и сейчас, сотник! Только тогда Русь сможет смыть с себя вражьей кровью позор поражения! Лишь тогда окажется нам по плечу месть за павших отцов и братьев, за другов-товарищей!

— Смерть империи!

От многоголосого крика воздух вокруг Игоря словно всколыхнулся. Десятки копий, мечей, секир, вскинутых над головами дружинников, засверкали под лучами солнца.

— Я поведу на империю не только вас, полян, а всю Русь! Мы двинемся на Царьград по морю и суше! Мы встанем под его стенами вкупе с братьями-болгарами! Мы напомним Новому Риму, что недаром зовёмся внуками Аскольда и наследниками дела Олега! Мы снова прибьём русский щит на врата Царьграда и заставим империю уважать Русь! Мы отомстим ромеям за все обиды и кривды! Слава Русской земли, неотмщённая кровь отцов и братьев, воля бога воинов Перуна зовут нас в поход, други!

— Веди, княже! — снова оглушающе вырвалось из широко открытых ртов.

— Русь верила своему великому князю. Верила, несмотря на его поражение и горе, что он принёс ей. Верила, как прежде князьям Аскольду и Диру, как князю Олегу. И он, великий князь Игорь, оправдает это доверие. Прежде он ощущал себя только великим киевским князем, теперь своим великим князем его признала вся Русская земля. С этой великой силой никто и ничто не сможет помешать свершению его сокровенных давних планов. Он мечом раздвинет рубежи Руси! Обязательно раздвинет!

Но первым делом он напомнит недругам-соседям, что Русская земля жива и полнится силой, что ей по плечу любые свершения! Он заставит их вспомнить Русь и считаться с ней!..

Всматриваясь в приближавшееся ромейское посольство, великий князь недовольно поморщился — в нём было слишком много красного. Конечно, Игорю было известно, что красный цвет — цвет императоров Нового Рима, и лишь они имели право облачаться в одеяния и обувь этого цвета. Остальным жителям империи не возбранялось носить одежду всех оттенков красного, а в служебной форме чиновников и военных обязательно присутствовал красный цвет, и по его обилию и сочетанию с другими цветами судили о воинском чине либо придворном звании человека. Всё это Игорь знал, но избыток красного, яркие солнечные блики на доспехах воевод, багровые, пляшущие на дунайских волнах солнечные зайчики — этого для уже далеко не молодых глаз великого князя было чересчур.