Аркадий Кудря - Правитель Аляски

— Наш вице-король ни в коем случае не велел передавать этих пленников начальнику форта Росс Кускову, но вам я могу вернуть их, — сказал тогда де Сола.

Неожиданное предложение застало Коцебу врасплох. Что же он будет делать, взяв на борт своего небольшого брига ещё два десятка людей? Их надо куда-то везти, например, в Ново-Архангельск, и тогда он выбьется из строго рассчитанного графика плавания и может сорвать планируемое на будущее лето вторичное исследование побережья Берингова пролива. Пожертвовать интересами экспедиции не представлялось возможным, и капитан «Рюрика» скрепя сердце отказался от щедрого дара, взяв лишь трёх промышленников помимо суперкарго «Ильменя» Элиота де Кастро.

Он послал нарочного к Кускову в форт Росс, просил прислать байдару со съестными припасами. Кусков его просьбу выполнил и сам приплыл повидаться с русскими моряками, а заодно обсудить с губернатором Калифорнии проблемы их взаимоотношений. Когда же узнал, что из всех предложенных ему пленников Коцебу взял только четверых, с глубокой обидой сказал:

— Да разве ж так можно! Им воля, поди, каждую ночь снится, а вы... Брали бы всех, а потом тихонько мне передали.

Почему-то, с досадой думал Коцебу, этот вариант показался ему неприемлемым. Мысль такая при беседе с де Сола была, но он тут же отмёл её: это значило бы предать доверие, проявленное к нему испанским губернатором. Кусков же, похоже, руководствовался совершенно иными понятиями. Неладно получилось, потому что в конце концов Коцебу так и сделал, как предлагал Кусков: отдал ему трёх освобождённых промышленников, а Элиот де Кастро сам выразил желание плыть на «Рюрике» к Сандвичевым островам, где когда-то служил у Камеамеа, за что был вознаграждён королём большим участком земли.

К берегам острова Гавайи Отто Коцебу пришёл двенадцать лет спустя после того, как впервые, ещё совсем юным моряком, побывал здесь на корабле «Надежда» под командованием Ивана Фёдоровича Крузенштерна. Что-то сулит новая встреча?

Элиот де Кастро возвратился с берега в девятом часу утра. И не один: король прислал с ним двух своих приближённых. Сандвичанские сановники были высоки ростом и статны. Ступив на палубу брига, они держались с большим достоинством. Приветствуя гостей, Отто Коцебу едва сдержал улыбку, так насмешил его вид гавайских вождей: оба были в чёрных фраках, на головах — соломенные шляпы, под фраками рельефно выступали мускулистые голые ноги.

— Как успехи? — сдержанно спросил Коцебу португальца.

— Всё в порядке, — бодро ответил де Кастро. — Король ждёт нас. Он был встревожен появлением русского корабля и выставил по всему берегу караул из нескольких сот воинов. Я объяснил ему, что опасаться нечего. Чтобы и мы ничего не боялись, он приказал, пока будет оказывать нам своё гостеприимство, остаться одному из вождей на корабле — вроде как заложником.

— Всё это, однако, как-то странно, — пробормотал Коцебу.

На берег он отправился вместе с лейтенантом Глебом Шишмарёвым и Элиотом де Кастро. Второй из гавайцев, по имени Джон Адамс, тоже сел с ними в шлюпку.

Камеамеа со свитой встретил их у самого берега и с радушным видом протянул руку капитану русского корабля. На короле были светлые панталоны, белая рубаха, красный жилет. Гостей повели мимо возвышенного капища, окружённого вырезанными из дерева фигурами идолов, к хижинам в тени пальмовой рощи. За ними настороженно наблюдали стоявшие возле королевской резиденции несколько десятков полуголых воинов.

В просторной хижине, куда они зашли, король предложил гостям стулья из красного дерева и, как только все расселись, задал, очевидно, самый волнующий его вопрос:

— Надеюсь, русские пришли сюда не для того, чтобы воевать с Камеамеа?

Коцебу решил, что переводчик, молодой англичанин, не понял мысли короля.

— Но разве мой посланник не сообщил вам о цели нашего путешествия? — Он недоумённо посмотрел на Элиота де Кастро.

Тот лишь пожал плечами, а Камеамеа невозмутимо продолжил:

— Да, Наю сказал Камеамеа, что вы, как капитаны Кук и Ванкувер, ищете в морях новые земли. Но кто же знает, что у вас на уме. Папаа тоже говорил мне, что прибыл на Гавайи собирать растения, а сам уже захватил один из моих островов.

Пока Коцебу растолковывали, кто такой Папаа, он искал контрмеры наступательной манере Камеамеа и не придумал ничего лучше правды:

— Ваше величество, даю слово русского офицера, что я прибыл сюда исключительно с мирными намерениями и не собираюсь ни с кем воевать. Но, будьте любезны, поясните, что всё же натворил здесь этот доктор Шеффер.

Король начал несколько издалека:

— Спросите у моего друга Наю, спросите у капитана любого из чужеземных судов, какое встретите здесь, есть ли у них причины обижаться на Камеамеа. Камеамеа готов приютить каждого, кто приходит к нему с добрыми намерениями. Камеамеа никому не отказывает в продуктах и другой помощи. Однажды сюда прибыл посланный Барановым Папаа и тоже попросил покровительства Камеамеа. Он был принят как друг. Ему построили дом, подарили землю на острове Оаху. Камеамеа разрешил ему пользоваться складом в Гонолулу. Папаа выдавал себя за посланника русского императора. Но неужели это русский император поручил ему восстановить против Камеамеа моих подданных на острове Кауаи, где Папаа поднял русский флаг? Теперь Папаа вместе с моим подданным Каумуалии грозит войной Камеамеа. Неужели и это он делает с согласия и одобрения императора России?

Теперь Коцебу размышлял уже логически. Нет, решил он, если бы Российско-Америка некая компания имела полномочия от императора на подобные действия на Сандвичевых островах, ему это было бы известно ещё до отплытия из Кронштадта. Крузенштерн уверял, что Сандвичевы острова совершенно безопасны А Крузенштерн должен был знать, если бы в отношении этих островов намечались какие-либо захватнические планы. Да и здесь, когда он встречался в Калифорнии с Кусковым, тот информировал бы его о ситуации на Сандвичевых. Нет, скорее всего, этот Шеффер, с одобрения Баранова или без оного, натворил дел явно без санкции правительства и царского двора.

Коцебу постарался ответить Камеамеа спокойно и убедительно:

— Не имею чести знать доктора Шеффера, но уверен, его дурные поступки здесь совершены вопреки воле нашего государя императора. Нашему императору чуждо поручать своим подданным действия, несправедливые по отношению к другим народам и государствам. И я заверяю вас, ваше величество, что доктор Шеффер действовал на собственный страх и риск, исходя из побуждений, которые мне неясны. Я уверен, что справедливость восторжествует и доктор Шеффер понесёт наказание за действия, на которые он не был уполномочен.