Аркадий Кудря - Правитель Аляски

— А что, на Сандвичевых велись военные действия? — небрежно спросил Новосильцев.

— Нет, — подкладывая в костёр порцию дров, сказал Антипатр, — насколько я слышал, нет. Да я думал, господа, вы об этом знаете... — В голосе Антипатра почувствовалось смущение. — Ежели тятя не говорил вам об этом, вы уж, пожалуйста, меня не выдавайте. Он может рассердиться.

— Мы не проболтаемся, Антипатр, — заверил Яновский.

Молчавшая до сих пор Ирина зачерпнула ложкой из котелка, осторожно попробовала варево и весело заявила:

— Довольно пустых разговоров. Уха готова. Пора обедать.

Она расстелила на траве полотно и начала сервировать «стол». Судя по всему, ей очень нравилась роль хозяйки.

— Я взяла кое-что такое, чего вы, может, ещё не пробовали.

— Чего же это мы ещё не пробовали, Валерий? — ребячась, толкнул Новосильцева Яновский.

— Отварные сивучьи языки — вот что! — торжествующе сказала Ирина. — Они очень вкусные.

И лейтенант Новосильцев, и Антипатр догадывались, что между Ириной и Яновским зарождается сердечная привязанность, и поэтому на обратном пути опять изъявили желание сесть на вёсла, чтобы дать им возможность побыть рядом.

С моря стал задувать свежий ветер. Ирина с рассеянной улыбкой смотрела по сторонам и вдруг внезапно спросила Яновского:

— Как долго будет ещё стоять в гавани ваш корабль? — В голосе её чувствовалось некоторое напряжение.

— Не знаю, — ответил он. — Мы должны дождаться возвращения из Калифорнии «Кутузова». Начальник экспедиции капитан-лейтенант Гагемейстер сам решит, когда нам уходить обратно. Я буду только рад, ежели наше возвращение затянется.

— Почему? — бросила она на него быстрый взгляд.

Яновский, склонившись к девушке, тихо сказал:

— Неужели вы не догадываетесь, Ирина? Это даст мне возможность подольше видеться с вами.

Ирина, прикусив губу, потупилась. «Подольше видеться, пока стоит корабль, а дальше, что же дальше?» — чуть не с отчаянием подумала она.

Ново-Архангельск,

ноябрь 1817 года

«Кутузов» пришёл из Калифорнии лишь под зиму. Капитан-лейтенант Гагемейстер не торопился нанести визит Баранову. Они встретились только на следующий день, и в этой протокольной детали Баранов углядел явное нарушение сложившихся обычаев. Ежели уж ты плаваешь под флагом Российско-Американской компании, считал Баранов, так изволь оказывать должное уважение верховному представителю компании в Америке, не прячься от него.

Гагемейстер же вёл себя так, будто он совершенно независим от Баранова, и эта его высокомерная поза неприкрыто выступала и во взгляде, и в жестах, во всей манере поведения, когда он явился на свидание в дом главного правителя.

Насколько помнил Баранов, девять лет назад, когда Гагемейстер впервые пришёл сюда на «Неве», он был не таким. Контраст с барственно раздавшимся офицером был тем явственней, что сам Баранов за прошедшие годы заметно сдал, сгорбился и, хоть и от природы был невысок, выглядел теперь ростом ещё ниже. Протянув визитёру сухонькую ручку со слегка скрюченными от артрита пальцами, Баранов пригласил его присесть в кресло и, чуть раздвинув губы в деланно-вежливой улыбке, нараспев сказал:

— Ай, как годы бегут! Давно ли, Леонтий Андреянович, вы у нас гостили, вроде и немного воды с тех пор утекло, а как возмужал, поздоровел, каким орлом теперь смотришь! Вроде бы тот же Гагемейстер явился, да словно и не тот, другой уж: и телом покрепче, и званием повыше, и не один, а уж два корабля с собой привёл — глядишь, скоро и эскадрой командовать будешь!

Слегка ироническим и утрированно-простецким тоном Баранов хотел немножко сбить спесь с прибалтийского аристократа, приблизить его к реальности, напомнить, кто здесь, в Русской Америке, истинный хозяин всему и голова.

Но Гагемейстер, как ожидал Баранов, не стушевался и не изменил надменного выражения лица на приличествующую ситуации приветливость; взгляд, которым он мерил Баранова, был по-прежнему холодным и отстранённым.

— Как здоровье ваше, Александр Андреевич? — суховато поинтересовался Гагемейстер, и Баранов уловил в его внешне безупречном вопросе интонацию строгого врача, ставящего диагноз безнадёжному больному.

— Гнию потихоньку, как старый трухлявый пень, — с тем же оттенком балагурства ответил Баранов. — Всё жду, скоро ль главное правление сменщиком меня порадует, да, видать, не суждено. Недалёк уж час, когда собственными костями землю эту удобрять буду. Какие новости вы мне привезли? Что там, в Санкт-Петербурге, о замене моей думают? Можно ль мне на отдых надеяться?

— О замене вашей в главном правлении думают, — небрежно ответил Гагемейстер. — Особых же новостей я вам не привёз. Да у вас тут, как мне в Калифорнии сказывали, пока мы к вам добирались, свои, и очень даже интересные, новости появились.

В устремлённых на Баранова глазах капитана Гагемейстера появился неприятный прищур, будто он рассматривал через лупу редкое насекомое.

Если бы разговор складывался иначе, без этого внутреннего напряжения, в обстановке во всём доверяющих друг другу партнёров, Баранов и сам открыто рассказал бы всё капитану Гагемейстеру, честно покаялся в ошибках, поспешности с выбором начальника столь ответственной экспедиции на Сандвичевы острова, спросил бы совета, как теперь быть и что делать. Столкнувшись же с ледяным тоном Гагемейстера, Баранов не считал нужным менять и собственный тон, каким демонстрировал собеседнику сохранявшуюся между ними дистанцию.

— О чём же наши новости, Леонтий Андреянович?

— Да о лихих действиях вашей экспедиции на Сандвичевых островах, — уточнил Гагемейстер, — о чём информировали меня встреченные в Калифорнии американские капитаны и частично подтвердил подробно расспрошенный на сей предмет начальник форта Росс Иван Александрович Кусков. Странно, право, что в главном правлении, в Санкт-Петербурге, перед моим отплытием никто меня о планах компании утвердиться на Сандвичевых островах в известность не ставил. И хотел бы я знать, Александр Андреевич, было ли такое предписание направлено вам после моего отплытия из Кронштадта, или же собственные ваши планы подвигли вас на это рискованное предприятие без согласования действий с главным правлением?

— О выгодности утвердиться на Сандвичевых островах главное правление я информировал, — сухо ответил Баранов. — И притом пользовался вашими же, сударь, рекомендациями, которые высказали вы после посещения оных островов на корабле «Нева». Но поскольку из-за дальности разделяющих нас расстояний долго не мог получить ответа из Санкт-Петербурга, то решил начать действовать самостоятельно в расчёте, что в случае успеха операции главное правление полностью меня поддержит. Преклонность моих лет и необходимость ловить момент, пока ситуация не изменилась и шанс утвердиться на Сандвичевых не упущен, диктовали необходимость срочных и решительных действий.