Аркадий Кудря - Правитель Аляски

Как и намечалось, доктор совершил поход с проводником к подножию вулкана Мауна-Кеа и поднялся настолько высоко, чтобы иметь возможность обозреть его склоны. Обилие на горе сандалового дерева вполне его удовлетворило: используемой китайцами для воскурений в храмах ароматической древесины хватит надолго и компания, если удастся договориться с Камеамеа, сможет заработать на этом товаре большие деньги.

Экскурсию в лежащую близ вулкана долину Ваимеа пришлось отложить: прибывший от короля гонец известил Шеффера, что королеве Каахумане нездоровится и король Камеамеа просит подлечить её. Доктор поспешил назад.

У королевы был острейший приступ лихорадки, и Шеффер начал усиленно пичкать её хинином. Через неделю королева почувствовала себя значительно лучше. В благодарность Каахумана объявила, что дарит доктору участок земли в местечке Вайкарау на юге острова Оаху и в придачу десять овец и сорок коз из выпасавшегося там её личного стада. «Что ж, — с глубоким удовлетворением подумал доктор, — услуги опытного врача здесь ценятся не так уж плохо, и это надо иметь в виду».

Наряду с приятными событиями появились и проблемы. Во второй половине декабря из Нью-Йорка на судне «Энтерпрайз» в Каилуа прибыл капитан Джон Эббетс, а вместе с ним и хорошо знакомый Шефферу по конфликту в Ново-Архангельске с Барановым Уилсон Хант. Доктор счёл нужным засвидетельствовать американцам своё почтение, но Хант, увидев его, холодно и весьма недружественно процедил:

— А вы-то что здесь делаете?

— Я собираю здесь по просьбе Баранова коллекцию растений и насекомых для Российской академии наук, — любезно пояснил доктор Шеффер.

Но Хант, кажется, всерьёз это объяснение не принял к подмигнув Эббетсу, понимающе сказал:

— Знаем мы, что вы тут собираете!

Не только Хант, но и Эббетс что-то имел против Баранова, и доктор подозревал, что, нанеся визит Камеамеа, они представили его пребывание здесь в совершенно ложном свете.

Когда три дня спустя на «Энтерпрайзе» стали готовиться к отплытию, доктор неожиданно получил от Эббетса приглашение посетить корабль. За ним даже прислали шлюпку. Но уже наступила ночь, и доктор слышал, как на судне поднимают якорь. Что же это могло означать, как не хорошо расставленную ловушку? Заманят на корабль, отойдут от берега, а там сунут в мешок и выкинут в море. Посланнику Эббетса доктор передал для капитана записку с коротким и выразительным текстом: «Нашёл дурака!»

В том, что подозрения насчёт всяких сплетен Ханта и Эббетса о его миссии здесь, о Баранове и в целом о компании небеспочвенны, доктор Шеффер убедился довольно скоро. При ближайшей встрече король Камеамеа обеспокоенно спросил его:

— Неужели русские действительно хотят начать войну против меня? Неужели вы хотите захватить мои острова?

Опешивший поначалу доктор быстро овладел собой и уверенно ответил:

— Кто бы, ваше величество, ни сказал вам об этом — всё это наглая и бессовестная клевета. Баранов ничего не хочет более, нежели дружить с королём Камеамеа и установить с ним добрососедские отношения во всём равных партнёров.

Чтобы сгладить неблагоприятный эффект, произведённый встречей с королём Ханта и Эббетса, доктор счёл целесообразным вновь одарить короля, его жён и некоторых вождей ценными подарками. В ответ брат одной из королевских жён, которого на острове звали Джон Адамс, подарил доктору ещё один участок земли под названием Коани, опять где-то на острове Оаху, по реке Ива. Доктор Шеффер начинал чувствовать себя состоятельным землевладельцем и уже хотел просить разрешения короля отъехать на Оаху, чтобы наконец-то обозреть свои владения. Но тут приболел сам Камеамеа и призвал доктора.

— Я вылечил вашу жену, — уверенно заявил ему Шеффер, — вылечу и вас.

Король жаловался на сердце, и вновь интенсивный курс назначенного доктором лечения вскоре дал положительный результат. Камеамеа распорядился отметить своё выздоровление постройкой нового храма, а доктору Шефферу дал туземное имя Папаа — в честь местного знахаря, который когда-то пользовал его в молодые годы. Доверие короля к доктору было полностью восстановлено, о чём говорило и приглашение Шеффера-Папаа посетить военный лагерь, где Камеамеа показал, как он обучает боевым приёмам несколько сот полуголых воинов.

Даже старый Джон Янг, пронюхавший, что акции доктора Шеффера в глазах короля сильно возросли, счёл нужным позвать его в гости и угостил блюдом, считавшимся здесь деликатесом, — жареной собакой.

В ожидании прибытия кораблей доктор Шеффер стал готовиться к тому, чтобы уговорить короля заключить с компанией контракт на поставку сандалового дерева.

Перу, порт Кальяо,

февраль 1816 года

Уже свыше трёх месяцев корабль «Суворов» Российско-Американской компании под командованием Михаила Лазарева стоял в перуанском порту Кальяо, расположенном в шестнадцати вёрстах от столицы страны Лимы. Завтра намечалось отплытие судна на юг. Обогнув мыс Горн, они пойдут в Кронштадт, завершая тем самым своё кругосветное плавание.

Пару дней назад на борт судна были приняты необычные пассажиры, обитатели Кордильерских гор — девять грациозных лам, одна альпака и одна вигонь. Офицеры «Суворова» приобрели их на собственные средства, за пятьсот талеров, чтобы по возвращении в Россию попробовать акклиматизировать на родине, в имении Повало-Швейковского. Содействовавший им в этой сделке местный негоциант сеньор Абадия, президент солидной Филиппинской компании, предупредил, что едва ли животные перенесут предстоящее им тяжёлое плавание. Ранее уже делалась попытка доставить их в Европу на корабле, принадлежавшем Французской империи, но по пути ламы скончались.

— Раз так, — весело ответил ему Лазарев, — то дело нашей национальной чести и морского искусства — привезти их в Европу в целости и сохранности.

Лазарев собрал весь экипаж и спросил матросов, кто берётся обеспечить перуанским гостьям должный уход, дабы они благополучно достигли берегов России. Два матроса, имевшие, по их словам, немалый опыт в обращении с разной скотиной, добровольно вызвались приглядеть за ламами, вигонью и альпакой.

— Вот только, ваше благородие, — попросил старший из них, матрос первой статьи Кузьмичев, — распорядиться надобно, чтоб каждой животине отдельное ведро для корма было выделено. По глазам их вижу, что они большие чистюли и из чужого ведра ни воду, ни корм принимать не захотят. Да и парусина надобна, чтоб навес от солнца сделать. Иначе запарятся.

— Всё, что необходимо, получите, — пообещал Лазарев. — А если сохраните их, благодарность обещаю и премию от себя лично выдам.

— Будем, ваше благородие, стараться, — заверил Кузьмичев.