Юрий Тубольцев - Катон

После этого Цезарь сыграл свадьбу дочери с Помпеем, а сам женился на дочери Кальпурния Пизона, которого пообещал за это сделать консулом на следующий год.

Сенат практически был упразднен. Тогда оказавшиеся не у дел сенаторы решили из политического поражения извлечь нравственную победу. Свое вынужденное бездействие они превратили в протест, возвели в принцип. Бибул демонстративно заперся в доме и денно и нощно строчил памфлеты, которыми вскоре наводнил Рим. В паузах между творческими приступами он проводил ауспиции, взывал к богам и в священном экстазе дельфийской пифии обрушивал на сограждан страшные пророчества. По его заверениям, все законы, принятые в тот год, не имели юридической силы, поскольку утверждались с нарушением процедурных форм и религиозных запретов.

Катон ходил в дом Бибула, как прежде в сенат, и действовал там не менее активно, чем в курии. Конечно же, в эдиктах пребывающего в заточении консула была немалая доля его труда. Наведывались сюда и другие оптиматы. По их убеждению, именно здесь, в доме Бибула, находилось средоточие государственной власти, тут собирался сенат и господствовали законы и нравы Республики, в то время как на форуме всем заправляли узурпаторы, открытым насилием насаждавшие свои порядки. Именно такие представления о происходящем и должны были внедрить в массы граждан письменные речи Бибула. Стремясь привлечь особое внимание к этим посланиям, друзья консула повсюду прославляли его как героя, не смирившегося с тиранией трехглавого чудовища и продолжавшего в подполье бороться за возрождение республики. Необычная роль Бибула и выданная ему сенаторами аттестация в конце концов пробудили интерес плебса. Речи опального консула стали читаться, передаваться и тиражироваться. В местах города, где выставлялись доски с текстом его посланий, всегда толпились люди, и этот ажиотаж уже сам по себе в немалой степени формировал отношение масс к содержанию публикуемых документов.

В своих обращениях к согражданам Бибул не только показывал формальную противозаконность мероприятий триумвиров, но и вскрывал мотивы, которыми те руководствовались. Он объяснял, что их заигрывания с народом, как и критика сената, - всего лишь популизм и лицемерие, что демократия используется ими в качестве штурмовой башни, с которой удобно атаковать Рим, в то время как истинная их цель - безраздельная, неконтролируемая власть.

Разоблачая политические интриги триумвиров, Бибул давал также яркие характеристики их личностей. Римляне понимали, что суть человека составляет его мировоззрение, включающее идеологию, нравственность и цели; оно определяет направление вектора личности, в то время как таланты, способности и профессиональные навыки складывают длину этого вектора. Для людей, конечно же, имеют значение деловые качества находящегося в их среде человека, но гораздо важнее для них знать, куда направлен вектор его личности: в сторону их общих интересов или против них. Римляне считали, что тот, кто украл у друга жену, предаст его и в сражении, тот, кто не смог воспитать достойных сыновей, не способен занимать руководящий пост и управлять гражданами, кто жаден в частной жизни, тот будет корыстен и на государственной службе, кто развратен телом, тот нечист и душой, а значит, не может быть честным политиком. Поэтому Катон Старший, будучи цензором, исключил из сената знатного вельможу за то, что он на глазах у дочери поцеловал жену. И малые поступки говорят о многом, поскольку указывают направление вектора личности человека.

Учитывая такой целостный подход римлян к оценке сограждан, Бибул в качестве иллюстрации к политической нечистоплотности триумвиров приводил примеры их неприглядных действий в частной жизни. Он напоминал соотечест-венникам о том, что пресловутый политический союз был скреплен заключением браков. "И одновременно с тем, как эти люди торговали дочерьми, они включили в свой гнусный торг и нас, квириты, - писал Бибул. - Цезарь продал земельный закон Помпею за вооруженное насилие над сенатом и Собранием, а Красс купил у Цезаря постановление о поощрениях алчности откупщиков за обещание организовать подкуп голосов граждан. Но главный итог этой сделки впереди. Пока вы имели возможность видеть, как Цезарь продает, но скоро узнаете, что он покупает. Будьте бдительны, граждане, не позвольте вновь обмануть себя!"

Иронизируя по поводу дружбы и пропагандируемого идейного единства триумвиров, каковые якобы стали причиной образования союза, Бибул описывал, как четыре года назад Красс и Цезарь пособничали Катилине в заговоре против государства, одним из главных пунктов которого значилось создание войска для войны с Помпеем, как потом Цезарь разошелся с Крассом, чтобы стать правой рукой эмиссара Помпея Метелла Непота. Вообще, у автора памфлетов было столько подходящей информации, что качества писца ему требовались больше, чем талант обличителя. Отрицательными сведениями о Крассе можно было исписать каждый булыжник форума. Жизнь Цезаря давала неисчерпаемый материал для интерпретаций его ходовой характеристики: мужа всех жен и жены всех мужей. А чтобы морально ранить Помпея, хватало всякий раз при описании антиславных деяний Цезаря и Красса упоминать его имя рядом с этими двумя.

На удобренной информацией о частной жизни триумвиров пропагандист-ской почве проще было рассмотреть сорняки их нынешней политики, поэтому всемогущие властелины забеспокоились.

"Это - компромат! На нас льют грязь!" - возмущались они.

"Это - правда! Жизнь ваша грязна, потому и правда о ней черна!" - отвечали оптиматы.

Огрызаясь на словах, триумвиры, однако, на деле вели себя так, словно задались целью подтверждать все упреки Бибула в свой адрес немедленно по мере их поступления. Дорвавшись до власти, они уподобились голодному нищему, вдруг оказавшемуся за пиршественным столом, который двумя руками набивает рот, хватаясь сразу за все блюда.

До сих пор Цезарь действительно работал в основном на своих могущественных друзей, а потому теперь спешил удовлетворить собственные запросы. Для римлян предшествовавших эпох консульство было вершиной карьеры и являлось предметом их мечтаний и стремлений, но Цезарю высшая республиканская магистратура требовалась лишь как средство к достижению более осязаемой и не зависимой от воли сограждан власти. Как сугубо практичный человек, не терзающийся думами о том, хороша ли окружающая его действительность или плоха, но старающийся извлечь из нее максимум личной выгоды, он давно понял, что наибольшую силу в его время человеку дает войско. Златокрылая птица Слава, за которой, по римской традиции, охотился Помпей, тогда уже утратила былое значение, так как души людей лишились способности к высокому полету, а деньги, предмет вожделения Красса, еще не обрели абсолютного могущества, поскольку в то время человек сохранял скелет нравственности, затрудняющий ему прогиб перед богатством, потому-то Цезарь и выбрал армию, варварским способом сочетавшую в себе качественные и количественные ценности.