Кэтлин Макгоуэн - Тайна Магдалины

Марфа и Мария с изумлением наблюдали, как Лазарь медленно появляется в дверях. Он был бледным и слабым, но очень даже живым.

Той ночью по всей Вифании был праздник, когда распространилась весть о воскрешении Лазаря из мертвых. Ряды назареев росли, легенды о добрых делах Исы ходили по всей земле. Он продолжал свой путь исцеления, остановившись на реке Иордан около Иерихона, чтобы крестить новых последователей так, как учил Иоанн. Толпа, которая собралась для крещения, была огромной, что заставило назареев дольше, чем ожидалось, задержаться на берегах Иордана.

Слух о том, что Иса принял на себя дело Иоанна, стал очень популярным среди многих умеренных, которые молились о том, что он — их истинный мессия. Сам Ирод Антипа, тетрарх Галилеи, объявил, что в Исе он видит воскресший дух Крестителя. Но не все радовались подобному развитию событий. Одобрение, которое Ирод выразил Исе, было плохо воспринято самыми преданными последователями Иоанна и наиболее фанатичными аскетами-ессеями. Они тайно проклинали Ису за то, что он занял место Иоанна. Но их самая смертельная ненависть была направлена не на назарея; она устремилась к назареянке.

На второй день у реки Мария Магдалина упала на траву, схватившись за живот. Ей становилось все хуже и хуже, и ее спутники собрались вокруг нее. Иса прибежал к ней, как только услышал, что его жена упала.

В то время Великая Мария находилась вместе с ними, и она тоже заботилась о Марии Магдалине. Она внимательно наблюдала за своей невесткой, оценивая ее симптомы и нежно ухаживая за ней. Она повернулась к своему сыну.

— Я видела это раньше, — сказала она мрачно. — Это не болезнь.

Иса понимающе кивнул.

— Яд.

Великая Мария подтвердила мнение своего сына и добавила:

— Не просто яд. Видишь, как парализованы ее ноги? Она совсем не может двигать нижней частью тела, и ее внутренности выворачивает. Это восточный яд, прозванный ядом семи бесов. Его так называют из-за семи смертельных ингредиентов, которые в нем содержатся. Он убивает и делает это медленно и болезненно. Для него нет противоядия. Ты должен обратиться к Богу, чтобы спасти свою жену, сын мой.

Великая Мария очистила место, обеспечивая Исе покой и уединение, чтобы он мог исцелить свою жену. Иса держал ее за руки и молился, молился, пока не почувствовал, как яд покидает ее тело и здоровье возвращается к ней. Пока Иса совершал дело Божье, его ученики принялись искать, кто отравил Марию Магдалину.

Преступника так никогда и не нашли. Они предположили, что фанатичный последователь Иоанна прибыл на берег Иордана под видом новообращенного и подсыпал смертельный яд доверчивой Марии. С того дня Мария Магдалина стала очень осторожной, не ела и не пила публично, если только не знала точно, откуда появилась еда. Она провела остаток своей полной событиями жизни под угрозой нападения тех, кто презирал и ненавидел ее.

Исцеление Исой Марии Магдалины от яда семи бесов стало одной из величайших легенд назарейского служения. Как и многие другие подробности истории Марии Магдалины, это событие тоже будет неправильно истолковано и использовано против нее.

Воспоминания Марии прервал крик во дворе. Это был Иуда, и он отчаянно искал Ису. Мария бросилась к нему.

— Что случилось?

— Моя племянница, дочь Иаира. — У Иуды перехватило дыхание. Он бежал всю дорогу от восточных стен города, чтобы найти Ису. — Может быть слишком поздно, но он мне нужен. Где он?

Мария отвела его туда, где в доме Иосифа собрались мужчины. Иса увидел волнение на лице Иуды и сразу же встал и поздоровался с ним. Иуда, задыхаясь, объяснил, что его племянницу поразила лихорадка, от которой страдали дети в Иерусалиме и его окрестностях. Многие умирали. К тому времени, когда Иуда услышал об этом и пришел к Иаиру, лекари сказали, что уже слишком поздно. Благодаря своему положению в Храме и близости к Понтию Пилату, Иаир мог позвать лучших лекарей. Иуда знал, что раз эти лекари признали свое поражение, значит, девочка к этому времени уже может умереть. И все же он должен был попытаться.

Сердце у Иуды было мягче, чем он хотел показать другим. И как человек, который отказался от семейной жизни ради пути революционера, он обожал своих племянников и племянниц. Двенадцатилетняя Смедия, та девочка, которая заболела, была его любимицей.

Иса увидел в глазах Иуды боль и страх потерять этого ребенка и вопросительно посмотрел на Марию Магдалину.

— Ты в состоянии отправиться в путь сегодня вечером?

Она кивнула. Конечно, она пойдет. В том доме есть убитая горем мать, и Мария должна быть там, чтобы поддержать женщину всеми возможными способами.

— Мы пойдем прямо сейчас, — просто сказал Иса. Он никогда не колебался и, как знала Мария, не будет колебаться и сейчас. Неважно, который час, неважно, насколько Иса мог устать. Он никогда не откажет тому, кто действительно в нем нуждается.

Иуда последовал за ними, наградив Марию долгим благодарным взглядом, когда они уходили. От этого ей стало тепло на душе. «Возможно, этой ночью Иуда примет Путь ближе к сердцу своему», — подумала она с великой надеждой в душе.

Положение Иаира в общине было уникальным. Он был фарисеем и одним из начальников в Храме, но он был также особым представителем при прокураторе. В этом качестве он каждую неделю встречался с Понтием Пилатом, чтобы обсудить римские дела, насколько они касались спокойных и мирных отношений с Храмом и иудеями в Иерусалиме.

Иаир подружился с Пилатом, и они порой могли часами спорить по поводу политики. Рахиль, жена Иаира, сопровождала его во время посещений Крепости Антония и проводила эти часы вместе с женой Пилата, Клавдией Прокулой. Дружба между Рахилью и Клавдией крепла, несмотря на врожденные различия между ними. Клавдия — римлянка, занимавшая высокое положение, внучка одного Цезаря и любимая приемная дочь другого. Напротив, Рахиль была иудейкой из одной из самых знатных семей в Израиле. Но эти женщины разного происхождения нашли общие точки соприкосновения — как жены могущественных людей и, самое главное, как матери.

Дочь Рахили, Смедия, часто приходила в Крепость Антония вместе со своей матерью. Смедия любила играть в роскошных комнатах, и по мере того, как девочка становилась старше, Клавдия стала разрешать ей пользоваться своими притираниями и косметикой. В двенадцать лет она обещала превратиться в прекрасную молодую женщину.

Клавдия испытывала к Смедии особенно теплое чувство, потому что девочка была доброй подружкой по играм ее собственного ребенка. Семилетний сын Понтия Пилата и Клавдии Прокулы, Пило оставался загадкой для большинства жителей Иерусалима. Мало кто вообще знал, что у Пилата есть сын. Искривленная левая нога Пило ограничивала его активность, и он не выходил за пределы крепости. Пилат не показывал своего сына всему миру, зная, что из этого мальчика никогда не вырастет солдат; он никогда не пойдет по стопам своего отца, став римским прокуратором. Ребенок, появившийся на свет при таком явном нерасположении богов, был плохим предзнаменованием.