Алексей Ракитин - Убийство на Знаменской

Профессию извозчика с полным основанием можно было назвать рисковой и бесшабашной. Возниц часто грабили и убивали, поскольку эти люди всегда были при деньгах. Кроме того, извозчики постоянно заболевали разного рода заразными болезнями. В 1883 году в Санкт-Петербурге по настоянию известного медика профессора С. П. Боткина появились «холерные» экипажи, бесплатно развозившие людей по больницам; их появление как раз и объяснялось насущной необходимостью оградить столичных извозчиков от заразных больных. Дело в том, что ежегодно почти восемьсот мужчин, занимавшихся в столице частным извозом, заболевали тяжёлыми инфекционными болезнями — чумой, холерой, дифтерией, туберкулёзом. Больные извозчики помимо воли превращались в разносчиков опаснейших заболеваний и потому делались опасными для горожан.

Но зачастую возницы становились опасны для окружающих вовсе не из-за того, что страдали инфекционной болезнью. Некоторые из них не брезговали грабежом своих пассажиров, причём грабежом, отягощённым убийством. Под видом извозчиков на протяжении всего девятнадцатого столетия в разных городах Российской Империи орудовали целые банды уличных грабителей. Поэтому городские власти всегда смотрели на людей этого промысла с известной толикой недоверия, видя в многочисленных, сплочённых и связанных круговой порукой извозчичьих артелях элемент самостийно-стихийный, а потому опасный. Извозчики платили властям тем же, усматривая во всех нововведениях попытку ущемления своих прав и замаскированного ограбления.

Каждый извозчик получал в градоначальстве номерной жетон — большую латунную бляху, носимую на груди. Извозчичья артель платила в городскую казну ежегодный сбор по количеству полученных ею жетонов. Такой порядок рождал в среде лиц, занятых извозом, вполне объяснимый соблазн обмана, заключавшегося в том, чтобы получив меньшее число жетонов (и заплатив тем самым меньший сбор), выпустить на улицы большее число возниц. В больших артелях, объединявших в своих рядах десятки возчиков, под одним номером зачастую катались несколько человек. Полиция как могла, выявляла такие нарушения и сурово карала виновных, причём, в первую очередь страдали даже не непосредственные виновники, а артельные старшины, призванные добиваться безусловного выполнения законов в подчинённом им коллективе. Данное обстоятельство также в известной степени усиливало антагонизм между извозчиками и стражами правопорядка.

Понятно, что разговор с главой артели извозчиков, стоявших на Знаменской площади, не вызывал у сыскных агентов ни оптимизма, ни особых надежд. Разумеется, артельный старшина не мог отказать сыщикам в их совершенно законном желании знать маршрут следования интересовавшей их парочки, но никакого особого рвения помочь не выказал. Он вежливо выслушал Иванова и Гаевского, понимающе покивал в ответ и пообещал к «завтрашнему утру всё вызнать». Да только этим всё и ограничилось. Сыщики убеждали старшину отнестись к их просьбе ответственно, поскольку дело важное, связанное с убийством, да только уверенности в том, что он их услышал, ни у Иванова, ни у Гаевского так и не появилось.

Покончив с артельным старшиной, сыскные агенты решили перекусить. Уже шёл третий час пополудни, так что голод вовсю давал себя знать. Да и мыслишками кой-какими обменяться пришло самое время. А тут еще ветер доносил манящие ароматы из близлежащей пекарни. Иванов махнул рукой в сторону Невского, где как раз на углу в подвальчике разместилась чайная, где можно было бы и кулебяки отведать, и пирогов с черникой. Приятели отправились туда скорым шагом.

Чайная, расположенная неподалёку от пересечения Лиговского и Невского проспектов, являлась местом хотя и простым по обстановке, но весьма популярным у разночинной и мастеровой публики благодаря отменной кухне и демократическим ценам. Сыщики, спустившись по ступенькам, вошли в душное полуподвальное помещение со сводчатым потолком, где у кипящих самоваров ели, пили, делились последними новостями и изливали душу под рюмку водки человек двадцать. Заняв отдельный столик в углу, подальше от чужих ушей, заказав рассольник и кулебяку, а также черничный расстегай и кисель на десерт, сыщики в первый раз за день вытянули ноги.

— Не получим мы от извозчиков никакого следа, — уверенно проговорил Иванов. — Если б мы могли потратить на розыск хотя бы червонец, то может, они бы нам и сказали что-либо дельное. А так… — Агафон сокрушённо махнул рукой. — Потеряем мы на Знаменской площади след, ей-ей потеряем.

Владислав спорить с ним не стал, заговорил о другом:

— Нам надо разделиться. Кто-то должен сбегать в Управление конной железной дороги, отыскать и поговорить с кондукторами утренних вагонов, а другому следует направиться во Врачебно-полицейский комитет.

— Я — на «конку», — вызвался Иванов. — По мне так лучше с народом разговаривать, чем бумажки перебирать.

— Хорошо, — не стал спорить Гаевский, — Тогда я отправлюсь к нашим венерологам, попробую составить список дамочек для опознания.

Принесли заказ. Аппетитно пахнущие блюда отвлекли на пару минут сыщиков, потом Иванов вернулся к своей недосказанной мысли.

— Ты один закопаешься в их картотеке. Обязательно привлеки в помощь кого-то из сотрудников комитета, желательно даже не одного, — посоветовал Иванов. — Если они станут отлынивать, то пригрози жалобой Путилину, скажи, что завтра утром должен отчитаться перед ним о результатах. Это подействует, уверяю, Ивана Дмитриевича они боятся как огня.

— Да знаю я. Что, по-твоему, я первый год работаю? — кивнул Гаевский, налегая на чай с пирогом. — Ты лучше скажи, что думаешь о нашем деле? Почему у убитого два кошелька?

— Не знаю, что и сказать. Мне кажется, что это свидетельствует о наличии у него денег.

— Ты знаешь, Агафон, как дипломатические курьеры перевозят почту?

— Откуда же мне это знать? Я никогда не возил дипломатическую почту…

— Работа эта всегда была весьма опасна, поскольку, сам понимаешь, многие хотели бы заглянуть в тайную переписку дипломата со своим министром. Хотя дипломатический курьер и имеет официальный статус и гарантии неприкосновенности, на него, тем не менее, регулярно совершают разного рода покушения, в основном для того, чтобы незаметно выкрасть почту, а затем также незаметно вернуть её на место. Разумеется, курьеры о такого рода поползновениях прекрасно осведомлены и для собственной безопасности принимают определённые меры. Существовало и даже поныне используется несколько основных приёмов перевозки диппочты. Согласно одному из них, так называемому правилу «двух портфелей», курьер везёт опечатанный портфель, в котором теоретически должна находиться корреспонденция, пустым. Послания он прячет в другом предмете багажа или даже в одежде. Одним словом, опечатанный портфель призван лишь отвлечь внимание похитителей.