Александр Дюма - Библиотека мировой литературы для детей, том 42

«Наконец-то догадался! — подумал д’Артаньян. — Что ж, могло быть и хуже».

— Ибо друг мой недавно избежал великой опасности, — с умилением продолжал Арамис, указывая на д’Артаньяна двум духовным особам.

— Возблагодарите господа, сударь, — ответили последние, дружно кланяясь д’Артаньяну.

— Я не преминул это сделать, преподобные отцы, — ответил молодой человек, возвращая им поклон.

— Вы приехали очень кстати, любезный д’Артаньян, — сказал Арамис, — и если примете участие в нашем споре, вы нам поможете своими познаниями. Господин настоятель Амьенского монастыря, господин кюре из Мондидье и я — мы разбираем некоторые богословские вопросы, давно уже привлекающие наше внимание, и я был бы счастлив узнать ваше мнение.

— Мнение военного человека не имеет никакого веса, — ответил д’Артаньян, слегка встревоженный оборотом, который принимал разговор, — и, поверьте мне, вы вполне можете положиться на ученость этих господ.

Оба черных человека опять поклонились.

— Напротив, — возразил Арамис, — ваше мнение будет для нас драгоценно. Речь идет вот о чем: господин настоятель полагает, что моя диссертация должна быть по преимуществу догматической и дидактической.

— Ваша диссертация! Так вы пишете диссертацию?

— Разумеется, — ответил иезуит. — Для испытания, предшествующего рукоположению в духовный сан, диссертация обязательна.

— Рукоположению! — закричал д’Артаньян, не поверивший тому, что ему сказали сначала трактирщица, а потом Базен. — Рукоположению!

И, остолбенев от изумления, он обвел взглядом сидевших перед ним людей.

— Итак… — продолжал Арамис, принимая в кресле такую изящную позу, словно он находился на утреннем приеме в спальне знатной дамы, и любуясь своей белой и пухлой, как у женщины, рукой, которую он поднял вверх, чтобы вызвать отлив крови, — итак, как вы уже слышали, д’Артаньян, господин настоятель хотел бы, чтобы моя диссертация была догматической, тогда как я предпочел бы, чтобы она была умозрительной. Вот почему господин настоятель предложил мне тему, которая еще никем не рассматривалась и которая — я вполне признаю это — представляет обширнейшее поле для истолкований: «Utraque manus in benedicendo clericis mferioribus necessaria est»…

Д’Артаньян, чья эрудиция нам известна, выслушал эту цитату с таким же безмятежным видом, с каким он выслушал ту, которую ему привел г-н де Тревиль по поводу подарков, думая, что они получены молодым человеком от Бекингэма.

— …что означает, — продолжал Арамис, желая облегчить ему задачу, — «Священнослужителям низшего сана необходимы для благословения обе руки».

— Превосходная тема! — вскричал иезуит.

— Превосходная и догматическая! — подтвердил священник, который был приблизительно так же силен в латыни, как д’Артаньян, и внимательно следил за иезуитом, чтобы иметь возможность ступать по его следу и как эхо повторять его слова.

Что касается д’Артаньяна, то восторги двух людей в черном оставили его совершенно равнодушным.

— Да, превосходная, prorsus admirabile [69] Просто замечательная ( лат. ). , — продолжал Арамис, — но требующая глубокого изучения отцов церкви и священного писания. Между тем — и я смиренно признаюсь в этом перед учеными церковнослужителями — дежурства в ночном карауле и королевская служба заставили меня немного запустить занятия. Поэтому-то мне будет легче, facilius natans [70] Легче плавающему ( лат. ). , взять тему по моему выбору, которая для этих трудных вопросов богословия явилась бы тем же, чем мораль является для метафизики и философии.

Д’Артаньян страшно скучал, кюре — тоже.

— Подумайте, какое вступление! — вскричал иезуит.

— Вступление, — повторил кюре, чтобы сказать что-нибудь.

— Quemadmodum inter coelorum immensitatem [71] Подобно тому, как в необъятности небес ( лат. ). .

Арамис бросил взгляд в сторону д’Артаньяна и увидел, что его друг зевает с опасностью вывихнуть челюсти.

— Давайте говорить по-французски, отец мой, — сказал он иезуиту, — господин д’Артаньян сумеет тогда лучше оценить нашу беседу.

— Да, — подтвердил д’Артаньян, — я устал с дороги, и вся эта латынь ускользает от моего понимания.

— Хорошо, — сказал иезуит, несколько выбитый из колеи, в то время как кюре, вне себя от радости, бросил на д’Артаньяна благодарный взгляд. — Итак, посмотрим, что можно извлечь из этой глоссы [72] Глосса — толкование непонятного места в рукописи, заметка переписчика. . Моисей, служитель бога… он всего лишь служитель, поймите это… Моисей благословляет обеими руками.

Когда евреи поражают своих врагов, он повелевает поддерживать ему обе руки, — следовательно, он благословляет обеими руками. К тому же и в Евангелии сказано «imponite manus», а не «manum» — «возложите руки», а не «руку».

— Возложите руки, — повторил кюре, делая соответствующий жест.

— А святому Петру, — продолжал иезуит, — наместниками коего являются папы, было сказано напротив: «porrige digitos» — «простри персты». Теперь понимаете?

— Конечно, — ответил Арамис, наслаждаясь беседой, — но это очень тонко.

— Персты! — повторил иезуит. — Святой Петр благословляет перстами. Следовательно, и папа тоже благословляет перстами. Сколькими же перстами он благословляет? Тремя: во имя отца, сына и святого духа.

Все перекрестились, д’Артаньян счел нужным последовать общему примеру.

— Папа — наместник святого Петра и воплощает в себе три божественные способности; остальные, ordines inferiores [73] Низшие чины ( лат. ). духовной иерархии, благословляют именем святых архангелов и ангелов. Самые же низшие церковнослужители, как, например, наши дьяконы и ризничие, благословляют кропилами, изображающими бесконечное число благословляющих перстов. Такова тема в упрощенном виде. Argumentum omni denudatum ornamento [74] Доказательство, лишенное всякого украшения ( лат. ). . Я сделал бы из нее два таких тома, как этот, — добавил иезуит.

И в порыве вдохновения он хлопнул ладонью по фолианту святого Иоанна Златоуста, под тяжестью которого прогибался стол.

Д’Артаньян содрогнулся.

— Разумеется, — начал Арамис, — я отдаю должное красотам такой темы, но в то же время сознаюсь, что считаю ее непосильной. Я выбрал другой текст. Скажите, милый д’Артаньян, нравится ли он вам: «Non inutile est desiderium in oblatione», то есть: «Некоторое сожаление приличествует тому, кто приносит жертву господу».

— Остановитесь! — вскричал иезуит. — Остановитесь, этот текст граничит с ересью! Почти такое же положение имеется в «Augustinus», книге ересиарха Янсения [75] Янсен Корнелий (1585–1638) — голландский богослов, прозванный Янсением. В книге «Августинус», изданной посмертно, изложены его взгляды на учение Августина. Основатель янсенизма — религиозно-нравственного течения, близкого к протестантизму. , которая рано или поздно будет сожжена рукой палача. Берегитесь, мой юный друг, вы близки к лжеучению! Вы погубите себя, мой юный друг!