Патрик Рамбо - Битва

— Кто бы в этом сомневался, — ответил Сент-Круа.

— Все ясно, как божий день! У вас два глаза, не так ли? Что бы вы сделали в этом случае?

— Прежде всего, я бы постарался защитить мосты, господин герцог.

— Этого недостаточно! Что еще?

— Ну...

— Вы видели в Баварии медведей?

— Медведей? Издалека.

— Что, по-вашему, делает раненый медведь? Облизывается и засыпает?

— Не знаю, господин герцог.

— Он нападает! И мы поступим так же! Наши оборванцы потреплют стройные ряды этих щеголей! Захватим их врасплох! Дезорганизуем! Порвем их в клочья, милейший Сент-Круа!

В ризнице Массена подобрал великолепную, шитую золотом епитрахиль и перебросил ее через плечо:

— Такие вещи стоят целое состояние, Сент-Круа, было бы глупо топтать ногами этот блестящий шарфик местного кюре! А вы верите в бога, с вашей-то подозрительной фамилией? {4} 4 Сент-Круа ( фр. Sainte-Croix) — святой крест.

— Я верю в вас, господин герцог.

— Хорошо сказано, — расхохотался Массена; он собирался перехватить у противника инициативу, и был в приподнятом настроении.

Офицерам, собравшимся в ожидании его приказов на церковной площади, он объявил:

— Нам предстоит удерживать двухкилометровую линию фронта до подхода наших войск с правого берега. Противник втрое превосходит нас численностью и располагает, по меньшей мере, двумя сотнями пушек. Но мы атакуем его первыми!

— Большой мост еще не восстановлен...

— Тем более! Мы не можем ждать, — Массена вскочил на лошадь, которую подвел к нему берейтор, натянул белые перчатки и, стегнув лошадь хлыстом, поскакал к артиллеристам, занявшим позиции вокруг Асперна под прикрытием деревьев и строений.

Там все было готово. Орудийная прислуга стояла позади заряженных пушек. По команде маршала канониры зажгли фитили запальников. Хорошо видимые на ровной местности, впереди, в ожидании приказа атаковать, замерли батальоны шестого армейского корпуса под командованием барона Гиллера [67] Иоганн фон Гиллер ( 1754-1819) — барон, генерал-фельдцейхмейстер австрийской службы, кавалер ордена Марии Терезии; пользовался огромной популярностью в армии. В сражении при Асперне 20-21 мая 1809 г. Гиллер, командуя правым крылом австрийцев, овладел Асперном, нанес французам большой урон и настоятельно, но тщетно, старался получить позволение эрцгерцога Карла преследовать разбитого неприятеля на остров Лобау. Вследствие скандала с эрцгерцогом Гиллер оставил армию, причем официальная причина отставки звучала как «в связи с внезапной и тяжелой болезнью». , талантливого, но пожилого военачальника.

— Целиться вровень с посевами! — скомандовал Массена. Он повелительно протянул руку, и ближайший артиллерист передал ему свой запальник. Не слезая с лошади, маршал инструктировал канониров, обводя их жгучим взглядом: — Когда я подожгу заряд первой пушки, задержите дыхание на один вздох, потом открывайте огонь из орудий номер четыре, семь, десять, тринадцать, затем два, пять, девять и так далее. Мне нужна линия огня! Австрийские собаки на расстоянии вытянутой руки!

С этими словами он опустил руку с запальником к фитилю. Пушка громыхнула, окутываясь дымом. Следом рявкнуло четвертое орудие, а за ним, с равным промежутком загрохотали все остальные. Артиллеристы, окутанные пороховым дымом, торопливо перезаряжали пушки для повторного залпа.

Это сражение еще не имело названия. На протяжении целой недели каждый солдат представлял его в своем воображении, боялся его, думал о нем, но реально оно началось только сейчас.

В три часа пополудни жители Вены услышали канонаду. Самые любопытные толпами устремились к наиболее высоким точкам города, чтобы понаблюдать за сражением. Они забирались на крыши домов, колокольни, зубцы старых городских стен, бранились за лучшие места, словно в театре. Несмотря на колющую боль, Анри Бейль в сопровождении доктора Карино, поддавшегося на уговоры и разрешившего своему пациенту выйти на свежий воздух, устроился на одном из бастионов, откуда открывался вид на изгибы Дуная и обширную зеленую равнину. Его потащили туда сестры Краусс, и — какое счастье! — раздражавший Анри господин Стапс не пошел с ними. Батальоны, маршировавшие далеко на Мархфельдской равнине, с бастиона казались игрушечными и безобидными, а пушечный дым напоминал клочки ваты. У Анри возникло ощущение, будто он находится в театральной ложе, и оттого молодой человек испытывал чувство неловкости. Над крышами подвергшегося бомбардировке Асперна трепетали рыжие языки пламени, но это зрелище вовсе не радовало глаз. Поджав губы, Анна слегка дрожала, словно ей было холодно, и куталась в большую египетскую шаль. Несомненно, она опасалась за жизнь Луи-Франсуа, и Анри, позабыв о ревности, искренне восхищался ею: она являла собой образ безграничной скорби и бессилия перед обстоятельствами.

Продавец оптики из старого города выдавал желающим подзорные трубы напрокат и строго контролировал время пользования по своим карманным часам. Через доктора Карино Анри попросил один прибор для себя, но у предприимчивого дельца свободных зрительных труб уже не осталось, однако он сказал, что у полного господина, что стоит слева от него, время проката скоро заканчивается, а два флорина — сущая мелочь за такое редкостное зрелище. Наконец, Анри получил свою подзорную трубу и навел ее на Асперн, где уже вовсю полыхало крытое гумно. Рядом горел жилой дом, в небо поднимался столб черного дыма, крыша вот-вот должна была рухнуть, но на кого? Потом Бейль повернулся в сторону моста, где суетились люди-муравьи. Прошел слушок, будто бы император приказал разрушить переправу, чтобы отрезать путь к отступлению и заставить своих солдат драться до победного конца, но Анри этому не поверил. Анна с печальной улыбкой протянула руку, и Анри передал ей подзорную трубу. Девушка с волнением приникла к ней глазом, но на таком расстоянии даже с помощью оптического прибора можно было различить только движения, но никак не фигуры, и уж тем более лица знакомых людей. Торгаш запротестовал: клиенты не имели права передавать подзорные трубы третьим лицам, и потребовал заплатить ему еще два флорина. Когда доктор Карино перевел его требования, Анри в упор взглянул на делягу и рявкнул «нет!», отчего тот попятился. В этот момент женский голос позвал:

— Анри!

Бейль чертыхнулся сквозь зубы. Это была Валентина. Она объявилась на крепостных стенах в компании с актерами, готовившими к показу венский вариант мольеровского «Дона Жуана», с одной целью — покрасоваться перед будущей публикой. Все выглядели чрезвычайно элегантно: женщины в перкалевых туниках, мужчины в зауженных сюртуках и панталонах из панбархата, заправленных в сапоги с желтыми отворотами. Вся компания была при театральных лорнетах и по-своему комментировала сражение, происходившее, по их мнению, слишком далеко. В их представлении это был «Граф Вальтрон» [68] «Граф Вальтрон, или субординация» — трагедия в пяти актах Хайнриха Фердинанда Мюллера (1870 г.) — пьеса с использованием крупных механизированных декораций, толпами костюмированных статистов и кавалеристами, скачущими чуть ли не по головам зрителей. .