Владимир Голяховский - Крушение надежд

Рупик расстроился, но Савелий сказал:

— Я пойду к отцу настоятелю, попрошу у него. Он меня знает, я им иконы реставрирую.

Действительно, вскоре он принес толстую книгу в зеленом переплете:

— Это мой тебе подарок. Может, на тебя когда-нибудь снизойдет просветление, и ты приобщишься к вере, не христианской, так хоть иудейской. Но Бог-то у нас у всех один, что у евреев, что у русских. Это ты в Библии прочтешь.

— Ой-ой, спасибо, обязательно почитаю. Только вряд ли я когда-нибудь «приобщусь», как ты говоришь, и стану верующим.

На обратном пути в Москву, сидя в вагоне электрички, Рупик быстро просматривал книгу и думал: «Интересно, конечно. Много легенд связано с историей еврейского народа. Но все это убедительно только для верующих, каких я видел в соборе. Образованные, интеллигентные люди не могут верить в существование Бога и в эти красивые легенды».

Все приятели Рупика уже были женаты, имели детей, а он все ходил холостым. Это расстраивало его маму, она мечтала, чтобы он женился и у него появились дети, ее внуки.

— Только не сделай глупость — не женись на русской, всю жизнь будешь жалеть. Женись на еврейке.

— Ой-ой, мама, но я ни в кого не влюблен.

На самом деле он увлекся было красивой лаборанткой, русской девушкой, высокой блондинкой. Водил ее в театр, пытался просвещать. Но переспал с ней пару раз и быстро остыл. Красивая-то она красивая, но и глупа очень.

Однажды он возвращался поездом из Ленинграда, читал толстую книгу, сидя в коридоре вагона на откидном сиденье. Интеллигентный молодой человек с книгой привлек внимание пассажирки, хорошенькой девушки. Что он читает? Она специально прошлась два раза мимо и сумела подсмотреть: Библия! Библию она никогда даже не видела, но от родителей-евреев слышала, что книга эта мудрая. Девушка подумала: «Если он читает такие необыкновенные книги, то должен быть очень образованным и умным».

Рупик заметил ее заинтересованный взгляд:

— Вам интересно, что это за книга?

Девушка смутилась, захлопала длинными ресницами, опустила глаза и тихо ответила:

— Очень интересно.

Слово за слово, разговорились. И так с первого взгляда она попала под влияние Рупика. Звали ее Соня, и маме она понравилась: хорошенькая скромная еврейская девочка. Рупик, долго не раздумывая, решил: «А что, женюсь!»

Соня была на семь лет моложе и чем больше узнавала мужа, тем больше уважала его за начитанность и знания. Рупик уже был кандидатом медицинских наук, старшим научным сотрудником, завершал докторскую диссертацию. Особенно большое впечатление на Соню произвело то, что он открыл какие-то новые генетические факторы. Она не знала, что это такое, но понимала: это важное открытие.

Родители устроили им скромную свадьбу, и молодая пара счастливо зажила.

По вечерам до поздней ночи Рупик работал в своей маленькой лаборатории, готовил материалы для докторской диссертации. После того как ему удалось повторить опыты американского генетика Маршалла Ниренберга, он опубликовал об этом статью в научном журнале. Повторение важных опытов всегда подтверждает их научную ценность. А Руперту удалось расширить эксперимент. Его статью напечатали в журнале в СССР, а потом перепечатали в чешском журнале.

На следующий год в Москву приехал чешский профессор Милан Гашек, директор Института биологии в Праге, знаменитый ученый. Он прочитал статью Рупика и заинтересовался его работой. И вот совершенно неожиданно он пришел познакомиться с Рупиком. Крупный Гашек, двухметровый гигант, с трудом умещался в лаборатории. Рупик польщенный его визитом, суетился, показывал научные данные.

Громоподобным голосом Гашек рассказывал:

— Ваше исследование открывает путь новым направлениям в биологии тканей. Я пришлю вам приглашение на международный съезд в Прагу, сделаете доклад о своей работе, познакомитесь с учеными с мировым именем. А они познакомятся с вами, будущей звездой науки. — И Гашек одобрительно похлопал Рупика по плечу.

Это была большая честь, Рупик и не мечтал о таком счастье. За границу редко выезжали даже маститые ученые, а молодых с докладами на международные съезды почти никогда не выпускали. К тому же он был беспартийный, еще и еврей — недопустимая кандидатура.

Но весной 1968 года Рупик все-таки собирался выехать за границу и сделать доклад о своей работе на международном конгрессе в Праге.

Он с энтузиазмом писал и переписывал доклад, перевел его на английский и отрабатывал произношение для выступления. Мама и Соня радовались за него и гордились. Ему казалось, что все должны быть рады его успеху. Но с самого начала начались осложнения. Для выезда за границу была необходима характеристика, подписанная «треугольником» — директором, секретарем партийной организации и руководителем профсоюза, в ней непременно должна быть фраза: «политически грамотен и идейно выдержан». Без этого за границу не выпускали. Характеристику заверял районный комитет партии.

Моисей Рабинович прослышал об успехе Рупика, позвал его к себе:

— Хотите, я вам скажу? Мы гордимся вами. Характеристику я сам вам напишу, ее все подпишут.

Действительно, главврач подписала, председатель профсоюза тоже подписал. Но пожилой секретарь комитета партии Вера Паллер подписывать отказалась:

— Он несознательный элемент, не имеет общественной нагрузки, не участвует в общественной работе.

Все знали, что врач она плохой, почти всегда занята партийными делами — к счастью больных. До высокого партийного ранга она дослужилась с помощью постоянных горячих патриотических выступлений на собраниях.

Рупик уныло просил Рабиновича воздействовать на Паллер. Рабинович уговорил ее принять Рупика:

— Хотите, я вам скажу? Ну, сделайте ему замечание, но нельзя же губить карьеру молодого ученого.

Рупика вызвали в партком. Никогда он туда не ходил и ходить не собирался, исподлобья осматривал холодную обстановку — ковровая дорожка, зеленое сукно на длинном столе. Паллер сидела за большим письменным столом (Рупик подумал, что даже у профессоров таких нет), под портретом Брежнева, на груди которого красовалось множество наград.

Паллер всегда была малоприветливой, а здесь напустила на себя мрачную маску и разговор повела строго:

— Обычно мы подписываем характеристики за границу членам партии, а с беспартийными проводим беседы. А вы не только беспартийный, но и не общественник. Я должна предупредить вас, что поездка за рубеж — это очень ответственное дело.

— Да, конечно, я это понимаю…

Про себя Рупик думал: «Разговаривает со мной, как с дураком». И дальше отвечал ей одно, а думал совсем другое.