Владимир Голяховский - Крушение надежд

Стихи были очень острыми, их напечатали в одесском самиздате, как всегда без подписи. Агенты госбезопасности кинулись разыскивать автора, но пока им это не удавалось.

Основной чертой общественной жизни в период «застоя» было всеобщее отчаяние и вялое упадничество. Этот настрой сильно влиял на молодое поколение. Все слышней становился протест диссидентов и ропот сочувствовавшей интеллигенции. В тот период академик Андрей Сахаров подготовил сборник эссе «Тревога и надежды», представил свое видение будущего мировой цивилизации. Он писал: «Я считаю особенно важным преодоление распада мира на антагонистические группы государств, процесс сближения (конвергенции) социалистической и капиталистической систем, сопровождающийся демилитаризацией, укреплением международного доверия, защитой человеческих прав, закона и свободы, глубоким социальным прогрессом и демократизацией, укреплением нравственного, духовного личного начала в человеке. Я предполагаю, что экономический строй, возникший в результате этого процесса сближения, должен представлять собой экономику смешанного типа…» [173] Цитата из эссе А. Сахарова «Мир через полвека».

Идеи Сахарова во многом звучали как идеалистическая утопия, отражали характер их автора. Но в них было рациональное зерно: Россия уже больше не могла и не должна была противостоять развитому миру, необходимы были радикальные перемены. Поэтому эссе произвели впечатление во многих странах. Но в самом Советском Союзе о нем знала лишь узкая прослойка Интеллигенции, слушавшая зарубежное радио и читавшая самиздат.

И вдруг поразительная новость: Сахаров получил Нобелевскую премию мира! Он был лидером свободомыслия, главным защитником прав человека, и многие радовались за него. Это был праздник для всех прогрессивно мыслящих людей, особенно для диссидентов, но… ничто не влияло на консерватизм и косность кремлевских вождей. У них немедленно появилась мысль исключить Сахарова из Академии наук. По уставу, это могло сделать только общее собрание академиков. Старейший академик Петр Капица саркастически выразил общее мнение: «Что ж, был такой прецедент. Гитлер исключил Альберта Эйнштейна из берлинской Академии наук».

После такой параллели вопрос об исключении Сахарова заглох. Но власти непременно хотелось его наказать, и ему не дали возможности поехать в Осло для получения лауреатской медали и диплома. По традиции, при вручении премии нобелевский лауреат произносит речь, выражающую его мировоззрение. Старые кремлевские сычи боялись речи, какую мог произнести Сахаров. Ему дали понять, что если он выедет, то обратно его не впустит. И опять против него повели в газетах кампанию осуждения. Все же популярность Сахарова среди населения была так высока, что унижать его, как прежних лауреатов Пастернака и Солженицына, власти не решились. После долгих переговоров вместо него в Осло за медалью и дипломом разрешили полететь его второй жене Елене Боннер. И вот она возвращалась с этими наградами.

В громадном здании нового Шереметьевского аэропорта ее встречал Сахаров с друзьями. Среди них был приятель Сахаровых критик и переводчик Костя Богатырев. Они сидели в зале ожидания, окруженные держащимися на расстоянии агентами КГБ. Им необходимо было хоть чем-то помешать Сахарову. Но чем? Тогда они направили в его сторону нескольких женщин-уборщиц с широкими щетками для мытья пола. Щетки подступали к ним фронтом, Сахаров и его друзья удивились, отошли и пересели на другие стулья в стороне. Агенты снова направили на них уборщиц. Друзья вновь отошли и пересели в уже подметенный угол аэровокзала. Но уборщицы появились снова. Компанию продолжали гонять с места на место, пока не появилась Елена Боннер, тогда все просто поехали к Сахаровым.

Дома все рассматривали золотую медаль нобелевского лауреата. Сахаров принес из кабинета три свои золотые звезды Героя Социалистического Труда, полученные за открытия в области ядерной физики и участие в создании водородной бомбы. Он взвесил их на ладонях — одна нобелевская медаль перевешивала три советские звезды [174] Автор слышал рассказ об этом от Кости Богатырева. .

Для подавления диссидентского движения при Брежневе было расширено юридическое понятие «антисоветская деятельность» — любая критика режима могла трактоваться как уголовное преступление и наказываться заключением на долгий срок. Инакомыслящих называли «агентами влияния Запада». В результате росла армия евреев-отказников, которым не давали выездной визы в Израиль, а некоторые были арестованы.

В доме Владимира и Марии Слепаков шла подготовка к очередной демонстрации с требованием разрешить эмиграцию. Владимир составил и отправил в адрес правительства около семидесяти документов. Он был членом Хельсинской группы, его имя было хорошо известно, и поэтому им уже восемь лет не давали выездной визы. Предлогом служило правило о пресловутой «секретности» — допуске, который Слепак имел раньше, много лет назад. Двое их сыновей уже уехали в Израиль и требовали воссоединения семьи оттуда.

Владимир был веселым человеком, талантливым поэтом, его песни расходились в записях в диссидентских кругах. Одна из них «Магадан».