Валентин Кухтин - Коридоры кончаются стенкой

Шок прошел. Все вдруг заговорили, зашептали, завздыхали, зацокали языками. Несколько рук взметнулось над головами, у кого-то возникли вопросы.

— Есть вопросы? — спросил председательствующий Литвинов. — Тогда вот вы, пожалуйста! — он указал пальцем на чернобрового красавца с лихо закрученными усами. — Только представьтесь!

— Коммунист Гарькавый, завод имени Седина. У меня вопросы не к Осипову, а к членам бюро и пленума Ершову и Малкину.

— Я думаю, что сейчас вопросы надо адресовать докладчику, — возразил Литвинов. — Таков порядок. Ершов и Малкин наверняка выступят и не исключено, что они ответят на ваши вопросы прежде, чем вы их зададите.

— Только не лишайте меня права голоса, — заартачился Гарькавый. — Осипов доложил о работе ГК, а о своей лишь в том числе. Так у меня к нему вопросов нет, а к Малкину с Ершовым имеются.

Игнорируя председательствующего и нарушая порядок, Ершов резко поднялся и жестко бросил в зал:

— Мы здесь не мальчики для битья. Правда, которую сказал Осипов, — однобокая правда, донельзя искаженная. Свое мнение о ней я выскажу в выступлении. А сейчас, думаю, не следует деморализовывать конференцию провокационными вопросами.

— Я подчиняюсь насилию секретаря крайкома Ершова из тактических соображений. Но имейте в виду: я не провокатор и за наклеивание ярлыков буду требовать привлечения Ершова к партийной ответственности! — Гарькавый сел. Установилась мертвая тишина. Ждали, что ответит Ершов. Тот струсил и промолчал. Вопрос Литвинова к делегатам, есть ли у них неясности по докладу, прозвучал как насмешка.

— Обойдемся, — крикнул кто-то. — А то и впрямь деморализуем Ершова.

Отчет Ильина как председателя ревизионной комиссии горкома слушали невнимательно. Уловив настроение делегатов, Ильин обрушил на них массу цифр и через пять — семь минут его с миром отпустили, не задав ни одного вопроса. Начались прения. Желающих выступить оказалось много, но большинство ораторов как сговорились, тщательно обходили острые углы и вопросов, затронутых Осиповым, почти не касались. Поглумившись над организаторами предвыборной кампании, в проведении которой была выявлена масса ошибок и упущений, они обрушивались на разоблаченных доблестным Наркомвнуделом врагов партии и народа, скупясь на новые мысли, мусоля то, что уже прозвучало в докладе.

— А как у вас в Главмаргарине с ликвидацией последствий вредительства? — прервал Малкин очередного оратора. — То, о чем вы говорите, мы знаем не хуже вас.

— Мобилизовались на выявление и выкорчевывание враждебных элементов. Но сегодня мы еще очень слабо ликвидируем последствия.

— Вот-вот, — скосил Малкин глаза на Осипова. — И я говорю, что плохо. А докладчик возражает и говорит, что врагов уже всех пересажали.

Кто-то в зале хихикнул. Осипов проследил за взглядом Малкина и обнаружил в четвертом ряду цвет УНКВД — Безрукова, Захарченко, Коваленко, Шашкина.

«Сбились в стаю, хищники, — зло подумал Осипов. — Хихикают…»

Разрядку внес делегат от партийной организации Общества слепых Староверов.

— Партийная организация Общества слепых крепко держит палец на пульсе жизни своих подопечных. Воодушевленные историческими решениями партии, они, будучи совершенно слепыми, честным и добросовестным трудом множат ряды стахановцев. Сегодня среди слепых пятьдесят процентов стахановцев! Отмечая выдающиеся заслуги в труде, партком наградил их портретом лучшего друга слепых — портретом дорогого нам всем человека товарища Сталина!

По залу прокатились веселые аплодисменты. Делегаты в первых рядах мужественно кусали губы, сдерживая распиравший их смех, задние, наклонив головы, издавали звуки, напоминавшие стенания. Заулыбались в президиуме.

— Вы что там, совсем опупели? — с трудом выдавил из себя Малкин. — Слепых награждать портретом? Как только язык поворачивается докладывать такое на конференции. Ну, подарили бы грампластинку с речью товарища Сталина. Но портрет! Да как же они любоваться им будут! — рявкнул он неожиданно. Староверов вздрогнул и попятился от трибуны, а зал взорвался смехом.

— Вот видишь, — обратился Малкин к Осипову. — А ты говоришь, Малкин хватает всех без разбору. Это ж откровенная демонстрация антисоветчины, издевательство над именем вождя!

В ответ Осипов брезгливо поморщился.

— У вас все? — спросил председательствующий у Староверова, растерянно смотревшего на него.

— Все.

— Ну так присаживайтесь. Тихо, товарищи! По-моему, здесь не до смеха.

«Дай мне слово!» — крупно вывел Ершов на чистом листе бумаги и подвинул его Литвинову. Тот согласно кивнул, и пока Ершов шел к трибуне, объявил:

— Слово предоставляется второму секретарю крайкома, члену пленума и бюро горкома товарищу Ершову.

— Ничего противоестественного в том, что партком Общества слепых поощрил незрячих стахановцев портретом товарища Сталина, не нахожу, — Ершов с вызовом посмотрел в зал. — На первый взгляд, такое решение действительно кажется абсурдным. Но отвлечемся от материальной стороны дела и мы увидим, что здесь взят за основу психологический фактор: люди знают, что за ударный труд они поощрены портретом вождя, и горды этим, и ты, Иван Павлович, в данном конкретном случае не прав. Не на высоте положения оказались и те, кто надрывали здесь пупки от смеха: коммунисты Общества слепых оказались более зрячими, чем многие из здесь сидящих, проявивших политическую незрелость и обывательское отношение к моральным стимулам.

— Хватит о морали! — крикнули из зала. — Переходите к существу вопроса.

— Что касается якобы незаконных арестов коммунистов, о которых говорил Осипов, то ведь большинство из них осуждено — значит, правильно, что Малкин их арестовал. Тех, кто допускал антисоветские выпады не по злому умыслу, а по малограмотности, он отпустил с миром, и если уж говорить честно, то вина здесь не Малкина, а Осипова. Это он доверял малограмотным людям пропаганду и агитацию, не понимая, что пропаганда — дело тонкое и требует не только знаний, но и навыков.

— Это номенклатура крайкома, при чем Здесь Осипов? — бросил реплику Осипов.

— А теперь о работе ГК, — проигнорировал Ершов Осипова, даже глазом не повел в его сторону. — Работа любого парткома в нашем крае, от первички до крайкома, определялась в отчетный период указаниями товарища Сталина и решениями ЦК нашей партии — февральско-мартовским и октябрьским Пленумами тридцать седьмого года и январским тридцать восьмого. Исходя из этого и надо подходить к разбору и оценке деятельности ГК и его руководителей, его секретарей. Возьмем решение февральско-мартовского Пленума и посмотрим, как, оно выполнялось ГК и его секретарями. Осипов сказал, что ГК по-настоящему взялся за ликвидацию последствий вредительства, широко и глубоко поставив этот вопрос перед первичными организациями. Правильно ли это положение доклада и отражает ли оно действительное положение дел? Я думаю, что нет. Возьмем хотя бы самые общие моменты: в тысяча девятьсот тридцать седьмом году промышленность Краснодара недодала стране продукции на сумму двадцать пять миллионов рублей. Республиканская промышленность города выполнила план только на семьдесят семь процентов. В области капвложений и их реализации дело обстоит еще хуже: из плана почти в десять миллионов рублей реализовано капвложений всего лишь на шестьдесят процентов. На ряде крупнейших предприятий — заводах Седина, Калинина» стеклозаводе план первого квартала остался далеко не выполненным, а выпуск станков на заводе Седина составил всего лишь шестнадцать процентов от квартального плана.