Анатолий Корольченко - Генерал Раевский

Войска генералов Дохтурова и Раевского оставили Малоярославец и заняли позиции южнее города, откуда корпус Раевского и подошедший 8-й пехотный корпус генерала Бороздина предприняли новую атаку, переросшую в яростную схватку. Дрались штыками, клинками, прикладами, кулаками, душили друг друга. На стороне неприятельских полков действовали отборные солдаты-ветераны наполеоновской гвардии. В рядах русских частей были молодые солдаты недавнего призыва, впервые вступившие в бой. Русские парни, воспитанники генерала Раевского, ни в чём не уступали противнику. Трижды город переходил из рук в руки. В одной из схваток был убит французский генерал Дельзон. Сражение в городе продолжалось восемнадцать часов. С каждой стороны в нём участвовало до двадцати пяти тысяч человек, потери составили немалые: у французов они были пять тысяч человек, у русских — три тысячи.

Один из французских генералов заявил Наполеону, что «для подобного предприятия нет мощи даже у гвардии».

— А каков неприятель? — потребовал ответа Наполеон.

— Разве не видели мы поля последней битвы, не заметили того неистовства, с которым русские ополченцы, едва вооружённые и обмундированные, шли на верную смерть?

Что же делать?

Отступать по известной нам дороге к Неману, и как можно скорее, как можно поспешнее, — отвечал генерал.

Под Малоярославец прибыл Кутузов.

— Без генерального сражения неприятелю не быть в Калуге, — полный решимости, произнёс он.

Поспешил к городу и Наполеон. Расположившись в небольшом селе Гродня, он до глубокой ночи раздумывал, какое решение принять. Давать генеральное сражение он не осмеливался. Утром, перед рассветом, он выехал к городу, чтобы на месте решить окончательно.

Наполеон и свита были у опушки рощи, в двухстах саженях от дороги, когда словно из-под земли выросли всадники. С пиками наперевес они неслись прямо к дороге, где тянулась колонна французской артиллерии.

Охрана отстала, рядом с Наполеоном находились начальник штаба французской армии маршал Бертье, командующий гвардейской кавалерией маршал Бессьер и ещё несколько генералов.

— Это же казаки, — бледнея, признал Бессьер всадников и обнажил саблю.

Остальные сделали то же.

Гудела под копытами коней скованная морозом земля. Тускло поблескивали стальные острия пик. Всадники подступали всё ближе и ближе.

Это была бригада казачьего ополчения, посланная накануне Платовым. Её вёл генерал Иловайский 3-й. Имея приказ громить на дорогах неприятельские колонны, генерал решил напасть прежде на двигавшуюся колонну артиллерии, и всё внимание нападавших было устремлено к дороге.

Конная лава пронеслась вблизи свиты французского императора. Один из скакавших ткнул пикой всадника, выехавшего навстречу с саблей, и тот замертво упал с лошади.

— Иван, не отставай! — послышался голос из лавы, и всадник с пикой, даже не оглянувшись на поражённого, помчался вслед за товарищами.

В тот день французы потеряли одиннадцать орудий. Сознавая, что был в шаге от опасности, Наполеон стал носить при себе пузырёк с сильнейшим ядом: на случай, если угодит в руки русских.

14 октября он повелел своей армии отступить от Малоярославца. Она повернула на разорённую Смоленскую дорогу, по которой летом шла к Москве.

Вдогонку ему направили сильный отряд Милорадовича и казаков Платова, начали преследование и главные силы, в составе которых находился корпус Раевского. Рванулись вглубь вражеского расположения и партизанские отряды.

По дороге от Гжатска до Смоленска должен был действовать отряд Дениса Давыдова, от Можайска до Гжатска — генерала Дорохова, у Можайска — капитана Фигнера.

Первым, кто подал голос за создание партизанских отрядов в неприятельском тылу, был офицер штаба 2-й армии Денис Давыдов. Доводясь родственником Николаю Николаевичу Раевскому, он поделился с ним задуманным.

— Мысль полезная, но ещё не проверенная. Обратись за поддержкой к Петру Ивановичу Багратиону. Он наверняка даст дельное решение.

Генерал Раевский не ошибся: выслушав офицера, Багратион пообещал доложить о том главнокомандующему. Михаил Илларионович Кутузов приказал создать такой лёгкий отряд из кавалеристов Ахтырского гусарского полка, где служил офицер Давыдов, и казачьего полка Платова. Всего численностью сто пятьдесят человек.

Первое дело отряда было столь успешным, что Кутузов велел представить ему командира-храбреца. Когда он увидел перед собой невысокого, с дерзким взглядом офицера, то не удержался: обнял и воскликнул:

— Ах, какой же молодец! Столько французов уложил!

И приказал для малой войны создать ещё подобные отряды.

В конце сентября, когда отряд Дениса Давыдова действовал вблизи Смоленска, командир узнал, что совсем неподалёку находится 7-й пехотный корпус, а штаб его и сам генерал-лейтенант Раевский — в ближней деревне.

Николай Николаевич заканчивал совещание, когда дверь распахнулась и на пороге появился незнакомый офицер в полевой заснеженной форме и с громким постукиванием сабли о пол.

Сидевшие против командира корпуса генералы бросили на вошедшего недовольные взгляды, удивлённо посмотрели и офицеры. Николай Николаевич же оборвал себя на полуслове, всплеснул руками и поднялся. В следующий миг он обнял вошедшего, расцеловал.

— Извините, господа, за сию вольность, — проговорил он, обращаясь к находившимся в доме. — Это мой добрый и очень близкий родственник… Прошу тебя, Денис Васильевич, минуту-другую переждать. Мы кончаем деловой разговор.

Узнав, что вошедший — сводный брат генерала и что он и есть легендарный партизанский командир Денис Давыдов, его обступили. Посыпались вопросы.

— Мы утром закончили операцию. О её результатах донесли в главную квартиру, самому Михаилу Илларионовичу Кутузову.

— Стоило ли о том беспокоить главнокомандующего? — скрывая иронию, спросил командир дивизии генерал Паскевич.

— Нас обязали доносить о всех делах, — ответил Денис Давыдов.

— И каковы же результаты дела?

— Нами разгромлен французский отряд во главе с генералом, взято в плен шестьдесят офицеров и две тысячи рядовых.

— О-о! Об этом, конечно же, главнокомандующему нужно доносить!

А тогда в партизанском отряде Давыдова произошло вот что. Накануне разведка сообщила, что в селе Белкине, находящемся близ Ельни, сосредоточился французский отряд.

Объявив о том командирам соседних отрядов Сеславину и Фигнеру, руководство отряда решило напасть на неприятеля и уничтожить его. Однако, поразмыслив, сочли, что рассчитывать на успех нельзя: у французов две тысячи человек, а партизан вдвое меньше. Решили сообщить командиру лейб-гвардейского отряда, чтобы он, взяв партизан под своё начало, совместными силами разгромил неприятеля.