Михаил Петров - Фельдмаршал Репнин

— Совершенно серьёзно. Я только вчера виделся с ним.

— Ну и как он?

— Чувствует себя усталым, желает отдохнуть в уединении.

В палатке возбуждённо задвигались, стали перешёптываться. Репнин призвал всех соблюдать тишину и, когда порядок был восстановлен, снова обратился к Салтыкову:

— Я обеспокоен тем, что услышал от вас. Граф Румянцев живёт рядом в глухой молдавской деревушке, и мы об этом ничего не знаем… К счастью, не знают, наверное, и турки, а то могло случиться несчастье. Ведь они могли его попросту выкрасть. Необходимо немедленно что-то предпринять.

— Что именно?

— Прежде всего прикрыть подступы к селению пехотным полком и двумя-тремя эскадронами кавалерии. И займётесь этим вы, Иван Петрович.

— Хорошо, — согласился Салтыков. — Постараюсь это сделать сегодня же.

— Остальное беру на себя. Постараюсь встретиться с фельдмаршалом и уговорить его покинуть опасное место.

…Репнин отправился в молдавское селение на следующий день, сразу же после завтрака. Он нашёл фельдмаршала читавшим какую-то книгу на зелёной лужайке у побелённого глинобитного дома. Денщик чинил садовую изгородь.

Увидев нежданного гостя, Румянцев поднялся и, поздоровавшись, подвёл его к стоявшей у стены скамейке, где можно было спокойно поговорить.

— Что заставило явиться ко мне? Новый ордер Потёмкина?

— Потёмкин, наверное, думает, что вы уже в Петербурге или подъезжаете туда. Кстати, до вчерашнего дня я тоже так думал, пока вас не выдал граф Салтыков.

— Да, он был у меня, ну и что?

— Признаться, меня встревожило его сообщение. Уединиться в такой глухомани!.. Да вас тут же турки могли заполонить.

— Кому я нужен? Своим стал не нужен, а туркам и подавно, — добавил фельдмаршал с горькой иронией.

— Пётр Александрович, сами знаете, что дело обстоит далеко не так. Дело не только в том, что в случае вашего пленения Россия могла бы потерять своего главного полководца. Сие событие могло бы возбудить в неприятеле такую уверенность в победе, что он постарался бы немедленно перехватить военную инициативу.

— Никогда не думал, князь, что вы склонны к преувеличениям. В жизни получается куда проще, чем вы говорите.

Румянцев пригласил гостя в дом. Внутри он показался более просторным, чем при первом взгляде со стороны. Большую часть помещения занимала горница, где кроме стола и табуреток стояла деревянная кровать, как потом выяснилось, принадлежавшая самому Румянцеву.

Пока Репнин осматривал помещение, Румянцев поставил на стол кувшин виноградного вина вместе с двумя оловянными кружками.

— Вино не хуже французского, — заметил он. — Попробуйте и убедитесь сами.

— А где ваша хозяйка? — поинтересовался Репнин. — Надеюсь, представите?

— К сожалению, не смогу. Хозяйка на винограднике и пробудет там до вечера. — Румянцев выпил немного вина и спросил, встретились ли какие-либо трудности при вступлении в должность командира особого корпуса.

— Всё обошлось хорошо, — ответил на это Репнин. — Вчера провёл военный совет. Обсуждали план действий. Много говорили о вас.

— Осуждали моё поведение?

— Генералы сожалели, что вы оставили армию, не простившись с соратниками. Высказывались опасения, что в связи с вашим уходом турки попытаются изменить ход военных событий в свою пользу.

— Кто так говорил?

— Были такие. Кутузов, например.

— Возможно, он прав, — насупясь, промолвил Румянцев и продолжал: — Советую получше присмотреться к этому генералу. И к Суворову тоже. Думается, их ждёт славное будущее.

После того как поговорили о делах, Репнин снова перешёл к разговору о неудобствах проживания фельдмаршала в глухой деревушке, об опасностях, которые здесь его подстерегают, и посоветовал переехать в Яссы, если не желает возвращаться в Петербург.

— Но в Яссах я не найду такого покоя, как здесь, — возразил Румянцев. — Это же город, а где город, там и шум.

— Яссы — городок тихий, уютный — вы сами об этом знаете. Там вам будет удобнее. Да и мы за вас будем спокойны.

— Не люблю, когда меня уговаривают, как ребёнка. Ладно, — подумав, решил фельдмаршал, — пожалуй, действительно перееду. Только прошу помочь подыскать сносную квартиру.

— В Яссах у вас будет отдельный дом с охраной и прислугой. Мы позаботимся об этом.

Румянцев переехал в Яссы несколько дней спустя. Он нашёл здесь всё, что ему было обещано. Не сбылось только в отношении тишины и покоя. Недели через две после его новоселья в Яссы переехал со своим штабом князь Потёмкин, и утопавшие в сонной зелени улочки города сразу же утратили покой. Князь приехал в отличном настроении. Ему хотелось веселиться, хотелось музыки, хотелось общества прекрасных дам, и началось то, чего Румянцев больше всего боялся, — безрассудное времяпрепровождение. В дворянском собрании бал следовал за балом. А военный оркестр гремел так сильно, что Румянцеву приходилось плотно закрывать окна в надежде хотя на немного приглушить долетавшие до его дома «увеселительные» звуки. Окажись в это время Репнин рядом, от фельдмаршала ему крепко попало бы: чтобы впредь не обещал того, чего не в состоянии сделать. Но Репнин в это время находился далеко от Ясс: он вёл вверенный ему корпус к низовью Дуная, куда турки спешно стягивали силы для похода на север.

Корпус двигался на юг с большой осторожностью, делая частые остановки, давая авангардным отрядам время для разведывания местности. Вопреки прежним данным в районах марширования корпуса неприятельские войска не появлялись. Кругом было пусто. Разведчики доходили до самого берега Дуная, но и там не обнаружили ни одного вражеского лагеря.

Репнин терялся в догадках: куда девались турки? Ещё недавно высказывались опасения, что они могут напасть первыми, собрав достаточное количество войск. Но вот прошли многие десятки вёрст, а их нет и в помине. Может быть, для движения на север они избрали другое направление?

Репнин не мог исключить того, что турки приняли решение уклониться от баталий, запереться в крепостях и ждать следующей кампании. Лето, считай, пролетело, наступала осень — время, когда невольно приходят мысли о зимних квартирах.

Так в сомнениях дошли до реки Сальчи. И тут князю донесли: обнаружен лагерь противника.

— Велики ли его силы? — спросил Репнин разведчика.

— Тысяч двадцать, а может и больше.

— Обоз при лагере есть?

— Есть, и очень большой.

— А орудия?

— И орудия есть. Сколько — подсчитать было невозможно, но то, что орудий много — это точно.

Репнин подумал:

— Судя по вашим ответам, вы плохо рассмотрели лагерь противника. Приказываю возобновить разведку и добыть для показаний пленного турка. Поняли?