Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

— Ещё вчера, и людей уже послал его получить, — ответил Кирилл Афанасьевич.

«Молодчина, таких бы мне побольше, как этот „академик“, — отметил про себя Апанасенко. — Не зря на него Будённый глаз положил».

Мерецков разработал операцию, о которой Будённый говорил начдиву, и теперь к ней тщательно готовились. Три дня кряду Кирилл Афанасьевич отыскивал броды на речках, конные тропы среди болот и перелесков. Подручные средства для переправы были изготовлены в достаточном количестве. В конце недели к нему в штаб зашёл начдив Апанасенко.

— Ну что у тебя, докладывай! — Он грузно сел к столу, на котором Мерецков развернул карту. — С ходу возьмём Буск?

— Предлагаю ударить по нему с двух сторон — в лоб и с тыла! — со всей серьёзностью заявил начальник штаба дивизии. Начдив отчего-то нахмурил брови, но Кирилл Афанасьевич не придал этому значения. — В центре обороны города главные силы белополяков, так? Стало быть, если мы нанесём удар с тыла, уланы зашевелятся и возьмут часть сил из центра, чтобы поддержать свой тыл, и центр станет слабее. По нему мы и шарахнем!

— Хитрая задумка, мне она по душе, — одобрил Апанасенко. — Когда предлагаешь начать операцию?

— Через три дня. Жду, когда подвезут в дивизию гранаты и патроны.

— Годится! — Начдив потёр руки. — Вечером в штабе соберёшь всех командиров, и мы обсудим операцию в деталях, определим, где и кто будет действовать. Потом доложу о ней командарму.

Но случилось непредвиденное. Неожиданно белополяки атаковали войска Конармии по всей линии фронта. Завязались бои. А двумя днями позже Будённый получил из центра приказ о переподчинении Первой конной армии Западному фронту. Её наступление на Львов отменялось.

— Что за чехарда! — выругался командарм. — Конармия готова идти на Львов, а её передают Западному фронту! Неужели на этом настоял Тухачевский?

— А ты, Семён, свяжись с ним и спроси! — подал голос Ворошилов. Он сидел на деревянных нарах и чистил револьвер.

Будённый тут же связался по телефону с командующим фронтом, спросил, чем вызвано такое решение и кто подписал сей приказ.

Тухачевский, выслушав его, кашлянул в трубку, потом заговорил:

— Приказ о передаче Конармии Западному фронту подписал главком Каменев [11] Каменев Сергей Сергеевич (1881–1936) — командарм 1-го ранга. В Красной Армии с 1918 г. Окончил академию Генштаба (1907). В Гражданскую войну командовал Восточным фронтом, в 1919–1924 гг. главком Вооружённых сил Советской Республики, с марта 1925 г. начальник штаба РККА. В 1924–1927 гг. заместитель наркома по военным и морским делам и заместитель Председателя РВС СССР. и член Военного совета Берзин.

— Значит, товарищ Сталин этот приказ не подписал? — уточнил Семён Михайлович.

— Нет, — донёсся до него хрипловатый голос Тухачевского.

— Теперь у меня, Михаил Николаевич, вопросов нет! — Будённый положил трубку.

— Что будем делать? — спросил его Ворошилов.

Будённый ответил, что перебросить Конармию на Западный фронт он не успеет, так что остаётся одно — переговорить с центром.

Ворошилов предложил отстучать телеграмму на имя Ленина: так, мол, и так, просим разобраться в этой ситуации.

— Через голову главкома Каменева как-то неловко обращаться к Председателю Совета Народных комиссаров, тут, сам понимаешь, нужна субординация!

Что же произошло? Мерецков узнал об этом позже. Когда 2 августа 1920 года Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение выделить Крымский участок Юго-Западного фронта в самостоятельный Южный фронт, Военный совет предложил передать Западному фронту (командующий Михаил Тухачевский) 12, 14 и 1-ю Конные армии. Но быстро осуществить эту операцию, к сожалению, не удалось. А 13 августа командующий Юго-Западным фронтом Александр Егоров и член Реввоенсовета фронта Сталин донесли главкому Каменеву, что армии фронта уже втянуты в бои в районе Львов — Рава — Русская и изменение основных задач армиями в данных условиях считают невозможным. Однако главком Каменев с ними не согласился и подготовил командованию фронта новую директиву — о передаче 12-й и 1-й Конных армий Западному фронту. Но подписать её Сталин отказался. Тогда директиву наряду с главкомом Каменевым подписал член Военного совета Берзин. Пока шли эти увязки и согласования, время было потеряно. Вывод Первой конной армии с Львовского направления начался лишь 20 августа, и оказать помощь Западному фронту она не успела.

— Я очень переживаю за всё, что случилось, — признался начальнику штаба дивизии Мерецкову Будённый, — хотя ко всему этому не имею ни малейшего отношения. Всё делалось в центре. Возможно, Троцкий сыграл тут свою роль, а может быть, главком Каменев действовал по его указке.

— Так кто же виноват в этом стратегическом просчёте? — Мерецков смотрел на командарма в упор.

— А тебе так хочется это знать? — усмехнулся Будённый. — Я и вправду не знаю…

Вина за случившееся лежала на Реввоенсовете Республики, на главкоме Каменеве и командовании фронта, но об этом стало известно позже. Странную позицию в этом вопросе занял Сталин. Ещё 5 августа он был согласен передать три армии Западному фронту, а в решающий момент документ не подписал. Ленин, анализируя истоки неудачи Красной Армии на польском фронте, говорил, что когда наши войска подошли к Варшаве, они «оказались настолько измученными, что у них не хватило сил одерживать победу дальше, а польские войска, поддержанные патриотическим подъёмом в Варшаве, чувствуя себя в своей стране, нашли поддержку, нашли и новую возможность идти вперёд. Оказалось, что война дала возможность дойти почти до полного разгрома Польши, но в решительный момент у нас не хватило сил».

В это августовское утро, сидя на солнце у штаба армии, Будённый читал директиву главкома Каменева о передислокации Первой конной армии на врангелевский фронт. К нему подошёл дежурный связист и вручил телеграмму из штаба фронта.

— Срочная, товарищ командарм! — уточнил он.

Это была депеша из центра об отзыве на третий курс Академии Генерального штаба всех слушателей, находившихся на фронтах.

Будённый позвал Ворошилова:

— Иди возьми у меня телеграмму из центра, она по твоей части.

Ворошилов ознакомился с документом.

— Всё понял? — спросил его Будённый. — Завтра же с утра распорядись, чтобы всех «академиков» откомандировали в Москву!

— У нас их в Конармии пятнадцать человек, — сказал Климент Ефремович.

— Всех отправляй! А с одним «академиком» я сейчас переговорю. — Командарм связался со штабом 6-й кавдивизии. Трубку взял Мерецков. — Ты как раз мне и нужен, Кирилл. Из Москвы пришёл приказ откомандировать с фронта всех слушателей Академии Генерального штаба, так что сдавай дела и — в Москву! Желаю тебе успешной учёбы. Тобой я доволен, и Ворошилов тоже доволен. И воевал ты неплохо. Благодарю тебя за всё содеянное по разгрому врага. Надеюсь, мы с тобой ещё увидимся. — Будённый велел передать трубку начдиву Апанасенко и проинформировал его о приказе. — С твоим подопечным Мерецковым я только что говорил, — добавил он. — Лично поблагодари его за честную службу на благо Отечества и завтра же отправляй.