Олег Капустин - Судьба генерала

«Да, решено, сегодня же прикажу Безюргу отравить этого северного медведя, как только он выедет из Тебриза», — решил про себя наследный принц и взглянул на Ермолова, сладко улыбаясь.

Алексею Петровичу очень не понравилась змеиная улыбка, появившаяся на тонких губах Аббас-мирзы.

— Не был ли генерал ранен в прошедшие войны и не беспокойно ли ему стоять так долго? — участливо спросил императорского посла правитель Азербайджана.

Русские откланялись. Первая аудиенция была завершена. Генерал познакомился со своим уже не просто противником, но личным врагом. Это хорошо понял Ермолов. На душе у него было неспокойно. Не нравилась ему эта восточная дипломатия!

Вечером следующего дня Николай Муравьёв возвращался пешком по широкой центральной улице Тебриза в сопровождении только одного слуги после обеда у английских офицеров, подаривших ему «Историю Персии» Малькольма. Автором этой книги был старый вояка, всю жизнь прослуживший в Индии, бомбейский генерал-губернатор, который десять лет назад несколько раз посещал эту страну, где боролся с агентурой Наполеона, обуреваемого в те годы честолюбивыми планами похода в Индию. К солидному фолианту была приложена и карта Персии. Штабс-капитану так не терпелось поскорее взглянуть и на эту книгу, и особенно на карту, что, несмотря на жару, он быстро шагал по пыльной улице, стремясь побыстрее оказаться у себя в прохладной комнатке с побелёнными стенами и зарослями алычи и абрикос под окном, увитым плющом и диким виноградом. Малиновый шар солнца уже спустился к плоским крышам тебризских домов. У арыка, журчащего рядом, правоверные мусульмане совершали омовения перед вечерним намазом. С многочисленных минаретов слышались призывы муэдзинов к молитве.

Вдруг от корявого ствола одной из старых ив, склонённых над арыком, отделилась высокая фигура в малиновом архалуке и чёрной высокой папахе. Николай решительным жестом положил руку на эфес сабли, висящей у него на боку.

— Не беспокойтесь, я друг, — сказал поспешно по-русски неизвестный.

Муравьёв остановился и с интересом поглядел на молодого мужчину.

— Зовут меня Экбал. Я был поваром Аббас-мирзы, который приказал избить меня как собаку и выгнать, после того как ему не понравился один из моих соусов. Моё русское имя Сергей. Я сын офицера Петра Васильева, погибшего в последнем походе Цицианова на Баку. Моя мать, возможно, ещё живёт в Тифлисе, в маленьком домике у Куры, откуда я вышел в тот злополучный день, когда побежал со своими приятелями прогуляться в горы, и где меня похитили горцы и переправили тайком сюда, в Персию. Её зовут Елена Михайловна…

— Пойдёмте ко мне и там спокойно поговорим, — ответил штабс-капитан, увлекая под руку собеседника, так как вокруг уже стали собираться любопытные тебризцы. — Когда будем проходить мимо сарбазов у входа, скажете, что вы наш русский повар.

Когда они пили вечерний чай, Муравьёв с интересом рассмотрел Экбала-Сергея. Ему понравился высокий рыжеволосый красавец с печальными глазами. Его история была вполне правдива, а когда Экбал снял архалук и показал свою исполосованную спину, Николай и вовсе проникся к нему доверием. Каково же было его удивление, когда они вышли на воздух в небольшой сад под окнами и у самого бассейна в центре дворика Экбал прошептал ему на ухо:

— Осторожно говорите в комнате, там нас подслушивают, как и во всех других помещениях, люди Аббас-мирзы. Я подослан к вам Мирзой-Безюргом, правой рукой шахзаде, чтобы наблюдать за всем, что делается в посольстве, но мне кажется, не только для этого. Мне приказано во что бы то ни стало сделаться поваром посольства. Уверен, что вам и сардарю Кавказа угрожает большая опасность. Я подозреваю, что генерала хотят отравить. После посла мне приказано особое внимание обратить на вас. Доложите обо всём Ермолову. Я хочу вам помочь и затем вернуться на родину. Повторяю, не верьте ни Аббас-мирзе, ни Безюргу. Это негодяи, которые не остановятся ни перед чем.

— Хорошо, Экбал или Сергей? Даже и не знаю, как мне вас называть, — проговорил штабс-капитан громко. — Нам нужен толковый повар, умеющий искусно готовить восточные блюда, к тому же вы неплохо говорите по-русски. Я устрою вас ночевать в соседней комнате, тем более она пустует. А завтра я поговорю с генералом. Думаю, что он согласится нанять вас. Об оплате договоримся позже.

Он подозвал своего денщика и поручил ему устроить Экбала, сам же сделал вид, что гуляет по саду и дышит ночным, прохладным воздухом. Вскоре Муравьёв уже был у Ермолова. Они перекинулись ничего не значащими фразами и вышли во двор. У водоёма, рядом с высокой раскидистой шелковицей, Николай доложил генералу об Экбале и его предложении.

— Так-так, — проговорил Алексей Петрович едва слышно. — У меня уже вчера после моей беседы с этим наследничком сложилось твёрдое убеждение, что он что-то замышляет. Но чтобы вот так запросто отравить российского посла, и дело с концом — как-то даже и не верится. Ну азиаты, дьяволово отродье, с вами не соскучишься!

— Мне кажется, Экбалу можно доверять. Во всяком случае, верный Безюргу агент не стал бы себя разоблачать при первом же разговоре, — сказал штабс-капитан.

— Доверять в таких делах полностью никому нельзя, Николай, — наставительно проговорил Ермолов, который, возглавляя штаб у Кутузова во время войны с Наполеоном, много и плодотворно занимался организацией и руководством разведывательной деятельностью. — Но сейчас мы просто обязаны использовать этого Экбала-Сергея в наших интересах как двойного агента. Это нам подфартило, что наш противник допустил такую грубую ошибку — выбрал для столь ответственного задания своего скрытого врага. Правда, не верится как-то, чтобы эти хитрые азиаты, не одну собаку съевшие на подобных интригах и заговорах, понадеялись только на единственного шпиона. Им хорошо известно мудрое правило — никогда не складывать все яйца в одну корзину.

— Вы полагаете, что у них в нашем посольстве должен быть ещё один агент с таким же изуверским заданием?

— Вполне возможно, Николай, даже, скорее всего, так оно и есть, — проговорил, задумчиво качая головой, генерал. — Будем бдительны, чтобы не пропустить подлый удар в спину, и одновременно разыграем нашу комбинацию с Экбалом. Передашь новоиспечённому повару, чтобы он спокойно приступал к работе в посольстве. С ним вскоре встретится связной и передаст приказ Безюрга: где и как меня отравить, ну, и, конечно, яд.

Муравьёву стало как-то не по себе от спокойного тона Алексея Петровича, так буднично рассуждавшего о покушении на его жизнь. Молодой офицер восхищённо посмотрел на прославленного генерала.

— Скажешь Экбалу, чтобы как можно больше выяснил о тех, кто будет им руководить, кто передаст яд и приказ действовать, — продолжил говорить Ермолов. — А мы, в свою очередь, предпримем контрманёвр, от которого заговорщикам, я думаю, не поздоровится.