Иван Катавасов - Блаженство по Августину

Епископ не страшился посещать заболевших, утешать их, наставлять, отпускать им грехи у последней черты. Засучив рукава, по-братски ухаживал за умирающими и выздоравливающими из бедных семей. Мерам предупреждения заразы, профилактическим прескриптам медикуса Эллидия он следовал неукоснительно и видел, что делает смертельная болезнь с теми, кто в невежестве пренебрегает милостью Божьей, дарованной в научном виде медицины.

Некоторых эта внутриутробная хворь разделывает всухую за один день и менее. Бедняги несколько часов без памяти корчатся в диких судорогах, в бреду, пока смерть не разлучит душу с телом.

Другие же в мокром виде перемежающейся рвоты и периодического обильного поноса страдают 2–3 дня кряду или пару недель с облегчениями. Потом либо излечиваются совсем — телом и духом, либо окончательно умирают телесно.

У таких больных члены тела страшно холодеют, рассудок помрачается, сердце раз к разу замирает. Снова и снова приступами густой липкий пот, тошнотное расслабление, блевотное истечение темной желчи и бесцветных жидких испражнений. От ужасающей потери жизненных жидкостей все их тело иссыхает, синюшная кожа туго обтягивает ребра, западают живот и грудь, черты лица заостряются, костенеют, глаза проваливаются.

У того, кто до болезни был толстяком, кожа обвисает, собирается в мокнущие нехорошие складки. У толстых женщин смарщиваются, пустыми мешками обвисают ягодицы и груди.

Смертельно теряющих влагу страдальцев доктор Эллидий принудительно врачует теплым соленым питьем, усаживает в горячую воду. Понос и блевоту им облегчает; даже иногда вовсе прекращает посредством лекарственных настоев.

В общем свыше двух триенсов заболевших у Эллидия результативно выздоравливают. У других городских лекарей результаты похуже: у них выжил, не умерев, лишь каждый третий.

Эту моровую болезнь, убивающую внутренности человека, медикус Эллидий и его коллеги именуют мертвой желчью. По их ученому мнению, причина ее кроется в омертвении и разжижении внутренних соков, ответственных за усвоение телом влаги и соли. Поэтому насильственное соленое питье в данном случае должно излечивать. Жалко, не всех и не сразу.

Однако наш Эллидий предполагает то ли еще более глубокое объяснение, то ли в ересь впадает, утверждая, как если бы любые болезни вызываются мельчайшими отравными частицами, всюду рассеянными в сырой воде, в воздухе и на почве. А условным происхождением эти болезнетворные партикулы имеют останки тел, прах, персть в какой-то мере бессмертного ублюдочного потомства допотопных блудниц, совокуплявшихся с падшими демоническими ангелами.

Разгневанный на нечестивцев Господь безусловно всемирно затопил потопом всю землю и все зло на ней. Но стихии воды за сорок или за сто дней всю заразу не смыть, не растворить и не очистить. Абсолютно очищает и элементарно излечивает исключительно божественный огонь с верхних небес. Не случайно пророки в конце времен предрекают глобальное очистительное всесожжение всех древних стихий-элементов, то есть старой земли у нас под ногами и старого ближнего неба над головой для предуготованных новых земель и небес.

Оттого в противостоянии чумным моровым поветриям действенны окуривания, близкие к стихии огня. Равным образом стихийно излечивает, прижигая раны, раскаленное железо. Это, ясно как Божий свет, не апокалиптический холокост, но его заповеданное людям малое подобие…

Библейскую версию происхождения болезней в толковании доктора Эллидия епископ не поддерживал, но и не опровергал. Быть может, оно и так, если для него, как богослова, событийные стихи Ветхого Завета, повествующие о плотских соитиях земных женщин и ангелов небесных по-прежнему предстают несколько темными и неясными.

Ясно одно — врачеватель Эллидий совершенно прав, настаивая на всевозможных очищениях для предупреждения и предотвращения болезней. Скорее здесь больше натурфилософии, нежели теологии.

Например, крепкий щелок из выгоревшей древесной золы, каким Эллидий настойчиво рекомендует обмывать руки и лицо после посещения заразных больных, близок к стихии огня. Им же надо прополаскивать одежду и мыть столовую посуду.

Тогда как хорошо прокипяченная вода объединяет сразу две очистительных стихии. Несомненно очищает и соль как часть земельного элемента. Не зря Спаситель иносказательно упоминал соль земли, в благовестии наделяя апостолов даром исцеления. А водой и солью в свою очередь придают духовное очищение от грехов в таинствах церковных.

Опять же тотальный запрет Эллидия на все сырое, почти необработанное от грешной земли: воду, фрукты, овощи, вяленую в тени рыбу и сырокопченое мясо — вынуждает прибегать к чистой стихии огня в виде вареной, жареной и печеной пищи.

Гарум, пряности и вино он, кстати, не запрещает. Первый долго и крепко настаивается как рыбный рассол, а второе и третье есть продукт долголетнего преобразования соли земли и солнечного жара, вбираемого растительной полужизнью.

Морская соль и солнце, между прочим, благотворно воздействуют на тело. Равно теплые купания животворят после упражнений в военном искусстве в здоровом поте лица, невзирая на лица и возраст.

Глядя на практикующихся в нападении и обороне соратников, епископ, утомленно присевший на песок передохнуть, вспомнил, как же яростно Эллидий ратовал за свежую воду и очищение городской клоаки.

Когда в июльские ноны разразилась эта проклятая холера, дождей не было примерно с месяца два. У окрестных поселян едва ли не половина урожая пшеницы на корню бедственно погорела. И в большой гиппонской клоаке дерьмо-какатум на беду застоялось, намертво закупоренное. Двое городских рабов золотарей задохнулись до смерти, попытавшись прочистить дерьмопровод.

Тогда и спустили все городские источники, водоемы, цистерны и фонтаны бурным потоком на промывание дурной плотины. Размыли, пробили какатум. А потом по предписанию магистратов горожане с проклятиями пользовались только свежей чистой проточной водой из акведука. Далеко таскать, зато живые здоровее стали во всех органонах, если верить доктору Эллидию.

После августовских календ никто в Гиппоне больше не умер от убийственного истечения органических нечистот спереди и сзади. Город со всех сторон сделали доступным не только для подвоза провианта от своих колонов.

Эллидия шепотком до сих пор проклинают за санитарные строгости, ограничения, чрезвычайные предосторожности. Напротив, некоего пресвятейшего прелатуса даже язычники чересчур превозносят, громогласно славословят за чудесное избавление города Гиппо Регий от повальной моровой напасти. Дескать, его чудодейственными молитвами праведника, волшебным именем Христовым еле-еле в душу живу уцелели, если в недалекой Сицилии в отдельных приморских городишках население почти поголовно вымерло, на понос изошло. Зато у нас, мол, воистину богоспасаемый град Божий, не то что у некоторых.