Валерий Замыслов - Святая Русь - Полководец Дмитрий (Сын Александра Невского)

- Сеча будет злая, да вот только…пойдет ли на нее великий магистр, - почему-то задумчиво произнес псковский князь.

Слова полководца Довмонта оказались для князя Дмитрия неожиданными.

- У тебя есть какие-то предположения?

- Отто Руденштейн отлично понимает, что даже в случае своей победы, он потеряет огромное количество крестоносцев. Такая победа ему не нужна. Орден его заметно ослабнет, и тогда ему уже не быть ведущей силой в Ливонии. Едва ли такого захочет великий магистр.

- Выходит, он может и уклониться от битвы?

- Может. Магистр не только достойный противник, но и весьма умный, расчетливый человек. Зря он в битву не кинется.

Разговор князя Дмитрия с Довмонтом произошел еще неделю назад. Сейчас же войско шло по литовским землям.

Г л а в а 2

КОНЬ КНЯЗЯ ДМИТРИЯ

Под князем рысил аргамак 127. Это был удивительный, необыкновенной породы конь, коему завидовали, ехавшие обок с воеводой, сыновья Ярослава Ярославича. Бросались в глаза стройные, точеные, очень сильные ноги, широкая грудь, упругий стан и мускулистая шея. Гладкая шелковистая шерсть, отливающая синеватым блеском, была черной как смола.

Автандил (так звали коня) был молод. Его подарили князю восточные купцы, приехавшие с Терека.

- То помесь аргамака с кабардинской лошадью, - пояснили купцы. - Но получился он вылитый кабардинец. Красавец - конь! А зовут его Автандилом, в честь нашего князя..

Дмитрий Александрович как увидел «кабардинца», так весь и загорелся. Он, с детства большой любителей скакунов, сразу отметил: конь редкостный, такому цены нет.

- Я, купцы, отдам вам за Автандила столько золотых гривен, сколько запросите.

Но купцы чинно ответили:

- Конь не продается. Это скромный подарок нашего кабардинского князя. Горцы хотят жить в вечном мире с вашим народом.

Дмитрий Александрович поклонился в пояс и степенно произнес:

- Я с большой благодарностью принимаю столь знатный подарок вашего князя и, ведая помыслы наших удельных князей, хочу твердо заверить, что Русь никогда не станет врагом кабардинцев. Мы намерены жить в вечной дружбе. Вы же, купцы, в моем княжестве, можете торговать вольно и без всяких пошлин.

Купцы ответили князю низким (восточным) поклоном и предупредили:

- Автандил пойман в диком табуне. Он своевольный и гордый. Его долго укрощал один из лучших наших джигитов, Георгий, который и прибыл с нами.

Князь Дмитрий глянул на молодого, сухотелого кабардинца в темно-синем чекмене и с кинжалом на поясе. Тот придерживал за узду коня, который пританцовывал на месте. Глаза кабардинца, как показалось Дмитрию, были грустными.

- Переживаешь, джигит? Нелегко, поди, с конем расставаться?

Толмач перевел слова Георгия:

- Конь для джигита - роднее человека. Человек может предать, конь - никогда. Нет лучшего друга.

- Хорошо сказал, джигит, - похвально произнес Дмитрий Александрович, продолжая с восхищением посматривать на коня. - Я награжу тебя, Георгий. Перед тем, как выехать домой, мой конюший покажет тебе княжеский табун. Выбирай самого лучшего скакуна. Думаю, и у меня найдутся прекрасные кони.

Джигита охватила буйная радость. Он самозабвенно любил лошадей и горестно думал, что вернется домой на телеге купцов, а теперь он приедет к горцам на превосходном коне. Он знал, что у русских князей есть отменные скакуны.

- Спасибо, князь, - низко поклонившись, тепло произнес Георгий. - О твоем щедром подарке будут рассказывать не только мои сыновья, но и мои внуки и правнуки. Горцы никогда не забывают добрых поступков.

Князь Дмитрий подошел к Автандилу и хотел, было, ласково потрепать ладонью по гриве, но конь, удерживаемый за узду джигитом, будто ударенный плеткой, тотчас резко отпрянул в сторону.

- С норовом. Люблю таких, - одобрительно молвил Дмитрий Александрович.

- Я сожалею, князь, но Автандил признает только меня. Приручить его будет непросто.

- Ничего, - улыбнулся Дмитрий Александрович. - Как-нибудь управлюсь.

. Конь и в самом деле оказался сноровистым. Всю неделю князь не подходил к Автандилу (был занят неотложными делами), а затем он послал к кабардинской лошади своего мечника Волошку Севрюка, кой слыл отличным наездником и не раз уже укрощал молодых, непокорных коней.

Волошка явился к Дмитрию Александровичу с окровавленным лицом.

- Прости, князь, но я ничего не могу поделать с этим Автандилом.

- Скидывает?

- Скидывает. Я едва не сломал себе руки и ноги. Буйный конь!

- Ну что ж, тем лучше, Волошка. Обуздать такого коня - немалая честь. Надо попробовать.

Но мечник замотал головой и с откровенным испугом посмотрел на Дмитрия Александровича.

- А может, не надо, князь? Конь-то и впрямь бешеный. Не приведи Господь, насмерть расшибет. Он и впрямь никого не подпускает. Зверь-конь!

- Тем лучше, Волошка, тем лучше! - вновь затвердил своё князь.

Дмитрия Александровича охватил задор. Он тотчас позвал к себе постельничего, дабы облачиться в другую одежду.

Князь сбежал с красного крыльца в одной белой льняной рубахе, кожаных портках и мягких сафьяновых сапогах.

- А плеть? Плеть забыл, княже! - ковыляя за Дмитрием Александровичем, закричал Волошка.

- На бешеного коня с плетью не ходят! - не поворачивая головы, отозвался князь.

Мечник Севрюк (родом был из Новгород-Северской земли, почему и прозвали «Севрюком»), прихрамывая, плелся за Дмитрием Александровичем и недовольно бурчал:

- Ну и пошто лезет? Так-то и башку потерять недолго. Сам через недельку обуздаю. А ныне нечего и лезть. Спаси и сохрани его, милостивый Господи!

На дворе стоял красные день. Большое, ласковое солнце освещало своим июльским радужным светом нарядные княжеские терема на Ярилиной горе. Тишь и благодать обуяла землю.

Два молодых, дюжих гридня, держась за узду, с трудом (Автандил упирался, брыкался, зло бил копытам) вывели из обширной деревянной конюшни непослушного жеребца.

- А может, мы сами как-нибудь, князь. Конь-то совсем дикий, - сторожко кашлянув в русую бородку, молвил один из гридней.

- Отродясь таких непокорных коней не видывал, - вторил другой гридень. - Волошке не удалось, так мы с Якушкой испытаем.

- Сам! - решительно молвил князь и добавил. - А теперь помолчите. Один я буду с конем изъясняться.

Дмитрий Александрович остановился напротив головы жеребца и в упор уставился в его фиолетовые глаза.

- Ну, здравствуй, Автандил, - спокойно начал разговор князь. - Привыкай к моему голосу. Ты хорошо послужил своему джигиту, а отныне мне будешь служить. Славно служить, Автандил. Без хозяина тебе никак нельзя. Ты будешь мне верным другом.

Сказав эти слова, Дмитрий Александрович неторопко обошел коня, а затем вставил ногу в стремя.