Валерий Замыслов - Ростов Великий

Хан Сартак поднялся с золотого трона, что означало: прием русского князя заканчивается. Поднялись с подушек и все присутствующие в шатре.

— Я подумаю над твоим предложением, князь Борис. А пока ступай в свой шатер.

И князь, и боярин не скрывали своего удовлетворения. Первая встреча с новым ханом оказалась обнадеживающей. Видимо, окончательный ответ Сартак даст при повторном приеме. Но только бы не засидеться в этом шатре под раскидистым карагачем [209] Карагач — высокое извилистое дерево, очень тенистое, из рода вязов. .

— Ты вел себя с достоинством, княже, и подобрал нужные слова хану, — похвалил Бориса Васильковича боярин.

— Нужда заставит — соловьем запоешь, — рассмеялся князь. — Но, честно признаюсь, противно унижаться перед татарами. Мы, ходатаи великой и святой Руси, ломаем шапку перед варварами — кочевниками. Противно!

— Ведаю, княже, но в кой раз скажу: терпи! Терпи ради той же святой Руси.

Ночью Неждан Иванович Корзун думал лишь об одном. Джабар! Княгиня Мария настоятельно просила встретиться с ним с глазу на глаз. Но выполнить ее просьбу нелегко: люди Берке наверняка следят за каждым шагом любого человека из княжеского посольства. Правда, есть один выход, кой Неждан Иванович предусмотрел еще заранее.

Во время утренней трапезы Неждан Корзун молвил князю:

— Мне по нраву пришелся царевич Джабар. Сразу видно, что он влиятельный человек в окружении хана Сартака. Это весьма кстати.

— Согласен, боярин… Но к чему ты клонишь, Неждан Иванович?

— Прости, княже, но я, на всякий случай, приготовил подарок тому, кто будет гораздо способствовать нашим делам. Таким я вижу царевича Джабара.

— Но будет ли твой подарок угоден царевичу?

— Мыслю, что царевич Джабар не останется равнодушным.

Неждан Иванович вышел из шатра и окликнул Лазутку Скитника.

— Принеси мою переметную суму.

Вскоре Корзун показал Борису Васильковичу булатный меч в необыкновенно красивых сафьяновых ножнах, украшенных необычайно драгоценными каменьями — из алмазов, сапфиров и бриллиантов.

— Изумительный подарок, — не скрывая своего восхищения, произнес князь.

— Это самое ценное, что у меня было.

— Я никогда не видел у тебя сего знатного меча, боярин.

— В сечи я брал совсем другой меч, тот, кой отковал мне наш Ошаня Данилыч. Сей же — мне достался по наследству от деда.

— И где же раздобыл сей роскошный меч твой дед? На поле брани?

— Почти так, княже. Меч подарил моему деду твой великий предок Юрий Долгорукий.

— Вот как!

— В лютом сражении за Киев мой дед, Михаил Андреевич, не только зело отличился, но и спас жизнь великому князю Юрию Владимировичу, за что и был щедро награжден. Перед смертью дед передал меч моему отцу, Ивану Михайловичу, а от него меч был передан мне. Вот такая, княже, история.

— А тебе не жаль сей дорогой дар? Ему ж цены нет.

— Не жаль, княже, коль поможет святой Руси. Ни чуть не жаль!

— Сам поедешь к царевичу?

— Непременно, княже. Но надо сделать так, чтобы об этом изведал Берке. То, что ближний советник князя намерен преподнести подарок ближнему сановнику хана, будет одобрительно истолковано ордынцами. У них так принято, и ничего в том подозрительного нет.

— С кем повезешь меч?

— Да ты и сам ведаешь, княже. С Лазуткой. Повезем открыто. Пусть все ордынцы видят.

— Ну, тогда с Богом!

Царевич Джабар был подарком порадован: он хоть и не был отменным воином, но любил собирать всевозможные мечи, сабли и ятаганы [210] Ятаган — рубящее и колющее холодное оружие со слегка изогнутым лезвием клинка, распространенное у народов Ближнего и Среднего Востока. , которые украшали его шатер.

— Искренне благодарю тебя, боярин Неждан. Такого удивительного меча у меня еще не было. Я никогда не забуду о твоем прекрасном подарке… Ты явился ко мне с какой-то просьбой?

Вокруг царевича сидели его приближенные, и Неждан Иванович с огорчением понимал, что никакого тайного разговора сейчас с Джабаром не получится. У ордынских властителей не принято принимать посланцев чужой страны без своих сановников. (Конечно, бывают и исключения, но зачем царевичу ненужные пересуды?).

— У меня нет никаких просьб, великодушный царевич. Я просто хотел выразить тебе большую признательность за поддержку моего государя, князя Ростовского Бориса Васильковича, кою ты оказал своими мудрыми словами на приеме у великого хана Золотой Орды.

— Я высказал лишь то, боярин Неждан, что подсказывает мой разум. Чем богаче Русь, тем тучнее для Орды чувал [211] Чувал — большой вьючный мешок, кожаный или шерстяной, часто с ковровым рисунком. . Не так ли, мои славные багатуры?

— Велика твоя мудрость, несравненный чингисид!

— Солнце Востока греет твой острый, прозорливый ум!

— Слава потомку Священного Потрясателя Вселенной!..

Пока сановники воздавали хвалу Джабару, боярин Корзун пытливо на них посматривал, убеждаясь, что окружение царевича (в отличие от приближенных Сартака) единодушно поддерживает своего знатного господина, и это вселяло в сердце Неждана Ивановича надежду, что у хана Золотой Орды имеется немало людей, кои готовы ему служить верой и правдой. И хорошо, если бы таких приверженцев стало большинство. Тогда Берке уже не пробиться к золотому трону чингисидов.

Царевич, останавливая движением руки хвалебные возгласы, произнес:

— Меня радует, что ты, боярин Неждан, явился ко мне бескорыстно. Но твой подарок настолько превосходен, что я обязан ответить тебе тем же. Я подумаю, чем тебя отблагодарить. Жди моего вестника.

Вестник не появлялся три дня. Чтобы это значило, раздумывал Корзун. Чего выжидает Джабар? Неужели он побаивается хана Берке, кой, кроме Сартака, является самым могущественным человеком Золотой Орды. Берке явно возьмет на замету сношения царевича с ближним боярином русского князя. Но в данном случае ничего подозрительного нет. Обмен подарками не несет в себя ничего зазорного. Тогда почему так долго нет вестника от царевича?.. Всего скорее Джабар, как опытный человек, выдерживает положенное время и не хочет показывать свою заинтересованность во встрече с боярином гяуров. А встреча должна состояться. О желательности ее говорила и княгиня Мария. Она чего-то ждет от Джабара. Но чего?

Неждан Иванович терялся в догадках.

Вестник (в лице мурзы с десятком джигитов) появился у шатра утром, на четвертый день. Он, витиевато поприветствовав князя и боярина, привез в дар Корзуну большой бараний рог из чистого золота и древнюю икону Богоматери в ризе из драгоценных каменьев.

Вручив подарки, молодой мурза легко поднялся на коня и произнес:

— Несравненный Джабар повелел невольникам принести к полудню достархан с заморскими винами и кушаньями.