Замыслов Валерий - Святая Русь - Князь Василько

- Благодарствую, великий князь, за щедроты твои, - поясно поклонился Попович. Да токмо…

На щеках Алеши вспыхнул смущенный румянец.

- Аль что не так?

- Да я, великий князь, никогда еще мужиками и угодьями не владел. Мое дело ратоборствовать, а тут хлопот не оберешься.

- Экая незадача, - рассмеялся Константин Всеволодович. - Мужиками управлять - не мечом махать. Толкового тиуна подбери.

- Непременно подберу, великий князь.

- Чудной ты у нас, Алеша, - молвил воевода Воислав Добрынич. - Ему вотчину дают, а он чуть ли руками не отмахивается.

- Чудной, - не без злорадства протянул боярин Борис Сутяга. Его грызли раздражение и зависть. Который уже год князь Константин не наделяет его новыми угодьями и все корит одними же словами: худо-де в сечах бьешься, в опасных стычках никогда не бываешь. А чего на рожон-то лезть? Голова не для того, чтобы ее, как кочан капусты, мечом смахнули. Не все же родились Алешками Поповичами. Другие-то бояре не шибко в сечу кидаются.

Зол был на великого князя Борис Сутяга.

* * *

До Владимира добирались древним Суздальским трактом, кой петлял среди дремучих лесов. Княгиня и бояре с домочадцами ехали в повозках, дружинники и челядь тряслись на конях. Позади двигался небольшой обоз с кормовым запасом.

Майское утро было теплое, румяное. От зеленоглавого, непроглядного леса духовито пахло смолой. В некоторых местах лес суживался, и тогда мохнатые ветки скользили по плечам и лицам наездников, шуршали по повозкам. Впереди княжьего поезда мчали два десятка оружных холопов; то были сторожевые доглядчики. Лесной путь непредсказуем, случалось по нему и разбойные ватаги шастали, нападая на богатые купеческие караваны. За княгининой же повозкой ехала малая дружина Алеши Поповича. С ней надежно, покойно, душа Анны Мстиславны не ведает страха.

А Василька и его братиков разбирает любопытство. Там, где лес отступает, и повозка плывет по цветущему дикотравью, мальчонки высовывают головы из раздвижного оконца и жадно вглядываются в косматые ели и сосны, где прячется всякая нечисть.

- Матушка, глянь. Махонький леший по дереву скачет! - закричал Василько.

- Да что ты, Господь с тобой.… Да это же белка прыгает. Добрый, пушистый зверек.

Василько никогда еще не видел живой белки.

- И я хочу поглядеть, - высунулся из повозки Всеволод. - Где, где белка?

- Проехали уже, сынок, не огорчайся. Увидишь еще, дорога наша дальняя.

Иногда поезд по той или иной надобности останавливался. Василько, не дожидаясь услужливой руки челядинца, выпрыгивал из повозки и каждый раз подбегал к Алеше Поповичу, кой был в сверкающем драгоценном доспехе.

- Не устал, княжич?

- Нет, подушки мягкие. Это ты, поди, устал в седле сидеть, да и доспех тяжелый. Поди, одна кольчуга целый пуд.

- Полегче, - широко улыбнулся Алеша. - Фунтов двенадцать, пушинка. Но на мне не кольчуга, а панцирь. Слыхал о таком доспехе?

- А как же… Да я ж его в твоих хоромах видел. С кольчугой схож.

- Схож, да не совсем…Добрыня Рязанич, подь-ка сюда. Вот он в кольчуге. Зришь разницу?

- Колечки иные.

- Молодец, Василько Константинович. Запоминай: панцирь отличен от кольчуги тем, что вместо проволочных круглых и, как говорят мастера, «облых» колец, панцирь плетется из плоских колечек, клепанных на «гвоздь». Такие кольца наши оружейники стали ковать еще лет двадцать назад. А для чего? Ну-ка глянь на меня с Торопом, вокруг обойди. Угадал?

- Угадал! - от радости Василько аж в ладошки хлопнул. - Панцирь-то почти вдвое больше тело прикрывает. В таком доспехе никакому врагу не одолеть.

- Вдругорядь молодец, Василько Константинович. Железное поле именно вдвое больше, чем у кольчуги. Русские умельцы такой панцирь сотворили, что его вес остается не тяжелее кольчуги. Ты подумай, Василько Константинович, какие на Руси кудесники.

- И впрямь кудесники. Железа вдвое больше, а вес одинаков. Добрые у нас мастера. Попрошу батюшку, чтоб всему войску такие панцири выдал.

К Васильку подошел один из слуг:

- Великая княгиня в повозку зовет. Дале едем.

В повозку Василька уже не манит. Он глянул на коня Алеши в дорогом убранстве и попросил:

- Посади меня на коня, Алеша. Уж так хочется!

- Да я с великой радостью, княжич, но токмо надо княгиню спросить.

Анна Мстиславна милостиво дозволила.

И вот Василько на богатырском коне Алеши Поповича. Радость из радостей! Ишь, с какой завистью поглядывают на него из повозки братики Всеволод и Владимир. Им такое счастье и во сне не пригрезится. Какое ловкое седло у Алеши, как легко и пружинисто рысит его знаменитый конь. Эх, вырваться бы сейчас впереди поезда и стрелой помчать к стольному граду!

Лицо Василька разрумяненное, восторженное. Но затем он вновь ехал в повозке. Восторг как рукой смахнули. Почему-то вспомнился дядька Еремей Ватута, чу, израненный в тереме лежит. Жаль его, человек он добрый, как Алеша Попович.

Скучал Василько о дядьке. Сколь тот всему научил, сколь всего рассказывал, особенно о его именитом деде Всеволоде Большое Гнездо, прадеде Юрии Долгоруком и прапрадеде Владимире Мономахе, о брате деда Андрее Боголюбском, коего убили Кучковичи.

Вспомнил Кучковичей, и нахмурился. Дед, Всеволод Юрьевич, казнил всех заговорщиков - ростовских бояр, убивших его брата Андрея Боголюбского. Злодеев Кучковичей повел зашить в короб и бросить в озеро Пловучее, что близ города Владимира. Дворовые сказывали, что сей короб до сих пор плавает в озере. Страх-то, какой!

Василько глянул в задумчивое лицо матери и спросил:

- А правда, что Кучковичи в озере плавают? В коробе деревянном.

- Ты и об этом слышал? - насторожилась Анна Мстиславна. Страсть не любила она разговоров о войнах и казнях.

- Слышал, матушка… Плавают?

- Небылицы. Никакие короба по озеру не плавают… Ты глянь, чадо, какая лепая 35деревенька на угоре завиднелась. Там и поснедаем.

Г л а в а 6

КНЯЗЬ КОНСТАНТИН

- Едут, великий князь! В полуверсте.

Константин Всеволодович, в окружении княжьих мужей, стоял на отлогом берегу реки Нерль. Встречал супругу с детьми. Анна Мстиславна все красоты владимирские видела, а вот сыновья ни разу. Пусть запомнят да полюбуются.

На берегу застыла в ожидании княжеская лодия с гребцами. На князе синее корзно с малиновым подбоем, застегнутое на правом плече золотою запоною, под корзном - зеленый, шитый золотом кафтан, перетянутый рудо-желтым поясом, на голове соболья шапка с алым верхом.

По левую руку Константина встречал великую княгиню и новый ростовский епископ Кирилл, кой ушел вместе с княжеской дружиной на Липицу еще в марте. На владыке длинная, просторная мантия, панагия, 36и нагрудный серебряный крест. Длинная, пышная борода колышется на легком благовонном ветерке.