Замыслов Валерий - Святая Русь - Князь Василько

По правую руку князя стоял владимиро-суздальский епископ Симон. Редкая, странная картина! Два равнозначных владыки при одном князе. У обоих напряженные, озабоченные лица.

Ростовский Кирилл пребывал в том состоянии духа, про которое можно сказать: один Бог ведает, что и как будет. Князь Константин Всеволодович владыку огорчил. Обычно любой князь, заняв великокняжеский стол, оставляет в своей земле своего же пастыря. Кирилл, со дня поражения Юрия Всеволодовича, должен встать во главе Владимиро-Суздальской-Ростовской епархии. Но этого не случилось. Константин не захотел почему-то изгонять Симона, чем удивил не только ростовских бояр, но и владимирцев. И среди прихожан путаница. Собор во Владимире один, а кому службу вести никто не ведает - ни кот, ни кошка, ни поп Ерошка. Князь Константин все чего-то выжидает. Но чего? Суровый и решительный Всеволод Третий и часу бы не потерпел церковного двоевластия. Жаль, Константин не в отца, он не сторонник крутых мер. Но ведь какое-то решение ему придется принимать, и оно на слуху, все об этом глаголят: епископом всей Ростово-Суздальской Руси должен стать владыка Кирилл. Надо как-то подтолкнуть Константина.

Владимиро-Суздальский епископ Симон тоже в немалом замешательстве. Новый великий князь должен наконец-то определиться, кого-то выбрать, и послать на рукоположение к киевскому митрополиту. Скорее всего, к нему поедет ростовский епископ Кирилл, верный подручник Константина... Обидно! Сколь усилий приложил Симон для процветания храмов своей епархии, сколь новых церквей поднялось на Владимиро-Суздальской земле! И теперь всё это передать чужаку, кой и единой монеты не вложил на возведение и украшение храмов. Горько, на сердце тошно. Скоро придет тот день, когда напыщенный Кирилл встанет у амвона 37собора Успения Божьей матери. Горько!

Просветлевший Константин Всеволодович троекратно облобызал жену и детей, а затем повел семью на княжескую лодию.

Ветерок был тиховейный и вялый, поэтому паруса не поднимали, и судно шло на веслах. Река Нерль словно заснула в своем дремотном покое.

Великий князь Константин Всеволодович, обняв Василька, стоял на палубе. Показывая рукой на обширные пойменные луга, зеленые леса, красавицу Нерль с рыбными ловами, довольно говорил:

- Ныне это всё твое, сынок. Мой век не такой уж и долгий. Владимирская земля богата не токмо всякими угодьями, но и прекрасными храмами.

- А храм Покрова на Нерли увижу?

Увидел Василько и чудеснейший храм на Нерли и великолепный белокаменный дворец в селе Боголюбове и сам Владимир с Золотыми Воротами, окованными золоченой медью и "«лепый» собор Успения Божьей матери. Не зря нахваливал дядька Еремей искусных рукодельников, сысканных со всей Руси Андреем Боголюбским. Вот тебе и «пригород»! А какой дивный княжеский терем, в коем жил совсем недавно Юрий Всеволодович.

Любознательный Василько в первый же день обегал все многочисленные переходы, сени, повалуши, горницы, светелки, изукрашенные затейливой резьбой башенки-смотрильни… Просторен и красив владимирский терем, пожалуй, побогаче чем ростовский. Хорошо в таком тереме жить.

Пришел Василько и в ложеницу Ватуты. Дядька Еремей лежал на широкой постели. Подле него сидел церковный лекарь 38с пользительной мазью в склянице. Увидев княжича, Еремей Глебович приподнялся на правый локоть, заулыбался.

- Рад видеть тебя, Василько Константинович. Не забыл своего дядьку?

- Никогда не забуду!

Василько подбежал к недужному, обнял ручонками за шею.

- Не забыл. Спасибо тебе, чадо, - растрогался Ватута. - Все ли у тебя слава Богу? Не хворал без меня?

- Да я-то в добром здравии, а вот ты, зрю, занемог. Вон вся перевязь в крови… Мечом полоснули?

- Мечом, княжич. Едва леву руку не отсекли. Ну да ничего, Бог милостив. Срастется, как на собаке. Жаль, город тебе не покажу.

- Не горюй, дядька Еремей. Тятенька обещал показать, а ты борзей поправляйся. Я к тебе ежедень приходить буду.

Ватута смахнул слезу со щеки.

- Добрым ты растешь, княжич. То славно… Не забывай грамоту постигать. Отец-то книжник из книжников. Дай Бог и тебе таким стать.

- Стану, дядька Еремей, непременно стану. Тятенька меня уже многому научил.

- Вдругорядь славно. В книгах великая мудрость.

* * *

Константин Всеволодович и сам ведал: нельзя оставлять двух епископов в одном граде, да и народ давно ждет княжеского решения. Брат Юрий бы не колебался: возьми он Ростов, тотчас бы изгнал Кирилла. И не только! Огнем и мечом прошелся по княжеским и боярским вотчинам - хоромы пожег, бояр и слуг посек мечами, ремесленников и смердов обложил непосильной данью. Так поступали многие русские князья.

Константин Всеволодович после Липицкой победы никого и ничего не тронул. Всюду было улежно и покойно, словно и не было столь кровопролитной сечи. Владимирцы тому немало дивились, однако, на ростовского князя поглядывали косо. Выжидает! Покуда смирен как пень, а потом ощетинится и почнет все рушить.

Неуютно чувствовали себя во Владимире и прибывшие с Константином бояре. Совсем недавно отец нынешнего князя, Всеволод Третий, люто расправился с ростовскими боярами: приказал зарубить их мечами и покидать в Пловучее озеро, а Кучковичей зашить в дубовый короб. Владимирцы всячески поддержали злодейство Всеволода. Ныне же жди ответного удара, не могут же ростовские бояре простить смерть своих сродников.

Ходили победители по владимирским улицам с опасом: того и гляди кинут камнем, а то и пустят стрелу из-за плетня. Неуютно во Владимире!

Неприязнь и едва прикрытую враждебность горожан чувствовал на себе и великий князь. Бывал ли в храме, проезжал ли улицами, Константин Всеволодович ловил на себе колючие, испод лобные взгляды, и от этого на душе его становилось неспокойно. Епископ Кирилл и княжьи мужи советовали:

- Надо показать Владимиру свое могущество. Пусть ведают, что к ним пришел суровый и властный хозяин. Народ любит твердую, сильную руку, иначе он поглядит, поглядит, да и вновь призовет на княжение Юрия.

Говорили не в бровь, а в глаз, но великий же князь слушал и ничего «властного» для владимирцев не предпринимал. Напротив, он оставил епископа Симона во Владимире, а Кириллу повелел возвращаться в Ростов.

- Твое место в родном городе. Поезжай с Богом, владыка.

Епископ Кирилл помрачнел: князь совершает непростительную ошибку, ростовцы его не поймут, но убеждать Константина бесполезно: его решения всегда глубоко обдуманы.

Среди бояр самым недовольным оказался Борис Сутяга. Толковал своей дородной супруге Наталье:

- Князь-то наш из ума выжил. Своего-то владыку, кой ему верой и правдой служит, от себя удалил, а вражьего попа к себе приблизил. Ну, где у Константина разум? Да будь моя воля!..