Томас Стриблинг - Мегафон

Выдержав для приличия паузу, Каридиус сказал Бингу:

— Я ищу квартиру.

Мистер Бинг покачал головой.

— По этой части во всем мире нет города хуже… А где вы сейчас живете?

— Я сегодня прилетел из дому. Сейчас полечу обратно.

— Прилетели? Вот как! И сколько это заняло времени?

— Час с четвертью, примерно.

— Не так уж много.

— Совсем немного, тем более, что лететь очень удобно и интересно.

— Вы не думаете, что вам лучше приезжать сюда каждый день?

— Из Мегаполиса в Вашингтон?

— Да, ведь многие из членов Конгресса живут в соседних городах.

— Это, вероятно, неудобно.

— Зато неудобство компенсируется возмещением расходов. Неудобство, мистер Каридиус, понятие относительное, и нередко явления, которые при первом соприкосновении представляются неудобными, оказываются…

— Сколько полагается за проезд от Мегаполиса до Вашингтона? — перебил Каридиус, поддаваясь непреодолимому для северянина соблазну приостановить нескончаемый поток красноречия южанина.

— По восемнадцать центов за каждую милю… погодите-ка. До Мегаполиса сто пятьдесят миль… Это составит… восемнадцать плюс девять… двадцать семь долларов в один конец… или пятьдесят четыре доллара в день.

— Больше, чем мое жалование! — воскликнул Каридиус.

— Жалование оплачивает время и энергию, затраченные вами в помещении Конгресса. Плата с мили — добавочное вознаграждение, компенсирующее ваше передвижение из дома и обратно. Относительная ценность того и другого находит правильное отражение в этих двух шкалах вознаграждения.

— Но ведь перелет туда и обратно обходится всего в двадцать долларов пятьдесят центов?

— Тем лучше для вас.

— Разве при определении платы с мили не сообразуются с фактическими проездными расходами?

— Дорогой сэр, — сказал мистер Бинг, собирая в складки толстую кожу на лбу. — Члены Конгресса установили плату в размере восемнадцати центов с мили еще во времена почтовых дилижансов и упряжек восьмеркой. В наши дни члены Конгресса не могут считать себя обязанными вносить поправки к закону о плате с мили, хотя бы успехи науки и новые изобретения снизили стоимость переезда. Ведь промышленники не считают себя обязанными снижать цены на товары, когда они открывают более дешевые способы производства? Для публики в том и другом случае цены не меняются, а прибыль все равно достается тому, кому полагается.

— Не нравится мне это, — сказал Каридиус. — Ведь я прошел в Конгресс под лозунгом сокращения расходов.

— Большинство из нас проходит под этим лозунгом.

— Вот мы и должны следить за правильным расходованием средств.

— Где же и следить за этим, как не в Конгрессе?

Несколькими часами позже, на вашингтонском аэродроме, Каридиус вместе с другими пассажирами занимал место в готовой к отлету машине. В последнюю минуту, уже после звонка, в самолет торопливо взобрался невысокий желтолицый человек и, пройдя всю кабину, сел рядом с Каридиусом.

В первую минуту новоиспеченный член Конгресса испытал чувство сильнейшей досады. Почему, в самом деле, этот запоздавший пассажир не мог выбрать себе другого места, а уселся именно рядом с ним? Этот желтолицый, пожалуй, еще пустится в разговоры!

Немного погодя, когда моторы заработали быстрее и воздушное такси двинулось по стартовой дорожке, Каридиус забыл о своем соседе. Он весь отдался захватывающему моменту, когда самолет отрывается от земли и аэродром, летное поле, окаймляющие его деревья и дома — все вместе с нормальными размерами как бы утрачивает реальность и превращается в мелкие детали огромной, слегка затуманенной рельефной карты.

Каридиус импульсивно повернулся к своему соседу:

— Какая замечательная штука — аэроплан! Ковер-самолет Аладина… стал на него и взвился ввысь…

Желтолицый человек кивнул головой и ответил на очень правильном английском языке:

— Легенды и сказки… это отражение людей… человечества… в некоем зеркале. То, что представляется прошлым, на самом деле есть будущее.

Каридиусу понравилось образное сравнение:

— Приятно думать, что раньше всех люди научились летать в Америке.

— Дважды, — улыбнулся желтолицый. — Это, вероятно, объясняется свойствами воздуха в Новом Свете.

Каридиус улыбнулся.

— Почему дважды?

— Я слыхал, что народ майя первый изобрел самолет без мотора… планеры.

— Майя… я этого не знал… кто вам сказал?

— Американские археологи… В Центральной Америке.

— Вы там были?

— Я полетел туда однажды, чтобы провести воскресенье, но очень кусались комары, и я поспешил вернуться, — узкие черные глаза пассажира весело блеснули.

— Вы полетели для развлечения или по делу?

— Для развлечения. Дела я бы не бросил из-за комаров. Принял бы хинин — и только.

Приветливость и мягкий юмор невысокого желтолицего соседа понравились Каридиусу, и он сразу почувствовал себя с ним на дружеской ноге. Да и высота, на которой они находились, освобождала от лишних церемоний.

— В Центральной Америке можно делать большие дела.

— Это почему?

— Испано-американцы падки до ювелирных изделий, антикварных вещей и предметов искусства.

Сосед Каридиуса улыбнулся и достал визитную карточку.

— Я не занимаюсь ювелирными изделиями… Я имею дело с машинами, взрывчатыми веществами, паровыми экскаваторами.

Каридиус почувствовал, что его национальная честь задета.

— Неужели вы продаете в Америке взрывчатые вещества и паровые экскаваторы, изготовленные в Японии?

— О нет, я покупаю.

— А, покупаете! — воскликнул Каридиус и, как истый американец, почувствовал прилив симпатии к своему спутнику. Взглянув на карточку, которую держал в руке, он прочел:

СИОКЕ И К°

Горные работы

ГИРИН, МАНЬЧЖОУ-ГО

Каридиус вынул собственную визитную карточку, взялся за вечное перо, подумал, что бы такое приписать, и поставил после своего имени две буквы: «Ч. К.»

— Я первый раз прилетел сегодня в Вашингтон, — пояснил он и про себя решил, что надо непременно заказать новые визитные карточки.

— А! — воскликнул сосед, почтительно наклонив гладкую иссиня-черную голову.

Такое действие двух приписанных букв приятно удивило Каридиуса. Ему впервые пришло в голову, что в глазах иностранца звание члена Конгресса Соединенных Штатов может быть почетным.

— Так, значит, вы ездите к нам в качестве покупателя, — заметил Каридиус, возобновляя разговор. Тут ему вспомнился Джим Эссери и его взрывчатое вещество. Он уже открыл было рот, чтобы сказать об изобретателе, но передумал и спросил:

— Каша компания, повидимому, занимается делами в Маньчжоу-Го?

— Да, — с довольным видом кивнул головой сосед.