Томас Стриблинг - Мегафон

Она немного помедлила, потом сказала:

— Он сейчас работает неполную неделю… всего четыре дня. А писать научные статьи для журналов ему запрещено. Компания, вероятно, боится, что он выдаст что-нибудь; по той же причине ему нельзя читать лекции, хотя ему несколько раз предлагали, а одно бюро культурных развлечений даже хотело заключить с ним договор на серию научных докладов. И усы отпускать ему нельзя.

— Что? Что? — перебил ее Каридиус.

— Нельзя отпускать усы, — повторила мисс Сейлор с усмешкой. — Заведующий лабораторией сказал, что компания не желает, чтобы ее научные работники носили усы, и что хотя не так уж страшно, если один человек будет носить усы, но это создаст прецедент.

Каридиус так искренно расхохотался, что и она улыбнулась, но тотчас добавила:

— В свое время это испортило мне много крови.

— Воображаю… и не удивительно… — согласился Каридиус.

Несколько минут они ехали молча. Вдруг Каридиус порывисто повернулся к своей спутнице:

— Знаете что, мисс Сейлор, я сейчас скажу одну вещь, только вы обещайте, что это останется между нами.

Мисс Сейлор широко раскрыла глаза:

— Хорошо, а в чем дело?

— Вот что… изобретение Джима доставило мне небольшую сумму денег…

— Изобретение Джима?

— Да.

— Каким образом?

— К сожалению, я должен воздержаться от объяснений.

— Ну и что же?

— И вот я сейчас только сообразил, что если бы не оплошность моей фирмы, вы получили бы от мистера Корли тысячу долларов.

— А в чем была оплошность вашей фирмы?

— Мирберг не должен был брать вас с собой к Крауземану. Если бы он, как и следовало, попросил вас подождать его в конторе, вы с Джимом наверняка получили бы кое-что за его изобретение.

— Но он ведь не знал, что случится.

— Задача адвоката в том и заключается, чтобы предвидеть всякие возможности, для этого его и нанимают.

— Ну, хорошо, допустим… — неуверенно сказала мисс Сейлор; — что же из этого следует?

— Раз Джим потерял эти деньги из-за допущенной моей фирмой ошибки, то будет только справедливо, если я их возмещу.

Мисс Сейлор с изумлением уставилась на него:

— Если вы… возместите?

— Да, тем более, что, как я уже сказал, благодаря его изобретению мне очистилось значительно больше тысячи долларов.

— Нет, нет! Я не могу взять у вас тысячу долларов, — сказала мисс Сейлор со вздохом.

— Подождите, — остановил ее Каридиус. — Ведь только через вас я и могу предложить эти деньги Джиму. Из-за него я получил деньги. — И Каридиус вытащил свою чековую книжку. Выписав на имя Джима Эссери чек на тысячу долларов, он протянул его Розе.

— Передайте это Джиму и повторите ему то, что я вам говорил.

Мисс Сейлор нерешительно взяла чек и с любопытством посмотрела на него. На глазах показались слезы.

— Деньги Джиму в самом деле нужны дозарезу. — сказала она дрогнувшим голосом.

Каридиусу захотелось обнять ее и приласкать. И все-таки он продолжал верить, что им движет великодушие по отношению к своему школьному товарищу. Он действительно так думал.

Когда достопочтенный Генри Ли Каридиус вернулся домой к своей хорошенькой жене, он поцеловал ее и поспешил объяснить:

— Я был в конторе, обсуждал кое-какие дела с Солом Мирбергом.

Иллора с минуту внимательно изучала лицо мужа:

— Какие такие дела?

Каридиус начал рассказывать о том, что произошло у Крауземана.

— А ты как будто сказал, что был все время у Сола в кабинете.

— Ну да, мы оттуда и поехали, солнышко, — весело возразил Каридиус.

— А сенатор Лори каков! — воскликнула вдруг Иллора. — Разве не замечательно, что он хочет изучать преступность!

— Что такое? — спросил Каридиус.

— Как же! Он создал сенатскую комиссию для изучения преступности в Соединенных Штагах! Ты разве не слыхал? Во всех вечерних газетах напечатано. Газетчики только это и выкрикивали.

— Интересно знать, что понимает Лори под изучением преступности!

Каридиус глубоко задумался. Он терялся в догадках. Зачем сенатору Лори понадобилось подрывать систему, которая поддерживала самого сенатора Лори, и Каридиуса, и Бинга, и Ортона, и всех остальных членов Конгресса? Зачем ему понадобилось это расследование, которое показало бы, где кончается белое и начинается черное?

Вдруг его осенило:

— Я понял, Иллора! Это означает, что литтенхэмовские интересы столкнулись с интересами рэкетиров.

— Что ты хочешь сказать?

— Видишь ли, произошла стычка, началась вражда между предприятиями военного снаряжения и Уэстоверским банком, с одной стороны, и бандой Канарелли, с другой стороны.

— А из-за чего они поссорились?

— Воротилы Уэстоверского банка образовали акционерную компанию, вывезли золото рэкетира в Канаду и положили его на собственный счет.

— А это законно?

— Ну, знаешь, в момент сделки это было вполне законно… тогда существовал золотой паритет… С тех пор золото поднялось в цене. Раз директору банка открывается возможность удержать половину вкладов клиентов, было бы очень странно, если бы он этого не сделал. Назови мне хоть одного человека в Америке, который имел возможность это сделать и не сделал бы.

— А что сделал Канарелли?

— У него были деньги в банке, и он хочет своей доли золота в Канаде. Он ведь рэкетир и вне закона. Он не привык, как мы, чтобы у него отбирали деньги богачи-финансисты. И он сопротивляется. Он пытается покрыть понесенные убытки, шантажируя и терроризируя население поселка, примыкающего к заводу военного снаряжения, собственником которого является Литтенхэм. Он даже не сделал исключения для такого славного малого, как Эссери. Это заходит уж чересчур далеко…

— Твоего друга Эссери?

— Да, я считаю, что это безобразие.

— В вечерних газетах об этом ничего не сказано.

— Конечно нет. Мы это узнали от Розы Сейлор, она ездила с нами к Крауземану.

Иллора торжествующе закивала головой:

— Вот! Я так и знала! Я была уверена, что ты провел время в обществе какой-нибудь женщины!

В этот момент на помощь ему пришел звонок у дверей. Через минуту в комнату вошла горничная.

— Мистер и миссис Джим Эссери, мэм, — доложила она.

Каридиус поднялся и пошел вслед за женой в гостиную, несколько обеспокоенный неожиданным визитом Эссери. Он был так смущен, что даже позабыл познакомить их с женой.

— Пожалуйста, пожалуйста! Рад видеть тебя, Джим, и вас мисс Сейлор…

— Я не имела удовольствия познакомиться с мистером Эссери и мисс Сейлор, — напомнила Иллора сладеньким голоском.

— Ах, прости, дорогая. Мисс Сейлор, это — моя жена, а это, милочка, Джим Эссери… Я так много рассказывал тебе об обоих.

— Теперь это миссис Джим Эссери, — с улыбкой поправил изобретатель.