Джордж Грин - Страж

До двенадцати лет я был германцем. Затем Германик взял меня в заложники, и в течение пятнадцати лет я считался римлянином. Теперь я стал ольстерцем, и снова началась другая жизнь. Неудивительно, что Коналл не знал, как меня называть. Я и сам точно не знал.

Оуэн давал мне урок географии, впрочем, не открывая для меня ничего нового.

— В Ирландии четыре провинции — Ольстер, Мюнстер, Ленстер и Коннот. — Оуэн на мгновение задумался и добавил: — Есть еще Тара, правда, по площади она гораздо меньше остальных. Собственно, это вообще-то не провинция, но там находится резиденция Верховного короля, поэтому, наверное, о ней тоже важно знать. Красная Ветвь — это воины, охраняющие Ольстер. Они входят в состав Фианны, личной гвардии Верховного короля Ирландии. Ее основатель — Росс Рыжий, женившийся на Маги, — тот самый Росс, который был, вернее, есть Ангусом Огом. Он — бог любви. Я тебе об этом уже говорил? А у римлян есть бог любви? Женщины молятся Ангусу на языке белтейн, то есть они все время ему молятся, но чаще на белтейн. Ты мне говорил как-то, что Аполлон — нет, наверное, Марс — это ваш… нет, что-то я путаю, да?

Я вздохнул. Подобная болтовня могла продолжаться целый день, причем так случалось довольно часто.

С того дня, как меня выбросило на берег, прошло около шести месяцев. Сияло солнце, пели птицы, а я мучился от похмелья, из-за чего любой шорох отдавался в моей бедной голове, как грохот молота Вулкана [2] Вулкан — в древнеримской мифологии бог огня и кузнечного искусства. . Ежедневно Оуэн повсюду водил меня, чтобы все показать и рассказать. Он обращал мое внимание на все достопримечательности внутреннего двора замка, а заодно и на многое из того, о чем вообще не стоило бы упоминать. Он испытывал голод на информацию и жаждал не только ее получать, но и делиться ею, и все время говорил. О Зевс, сколько же он говорил! Я отчаялся истощить этот фонтан красноречия и стал просто прятаться от Оуэна. В конце концов он понял мою стратегию и подкараулил меня, когда я решил вздремнуть часок после обеда.

— Лири?

— Что?

Я сразу почувствовал себя неблагодарной свиньей, но тотчас решил из-за этого не расстраиваться. Через открытую дверь я увидел за спиной Оуэна трех братьев, присутствовавших в Большом Зале во время моей первой встречи с королем, понял, что попался, и, не промолвив ни слова, отступил в угол.

— Мы можем поговорить?

Это уже было достижением. Сегодня Оуэн спрашивал разрешения поговорить. Обычно для того, чтобы он заткнулся, надо было двинуть его кулаком по голове.

— Конечно.

— Я тебя обидел?

— Нет.

— Тогда позволь спросить, почему ты меня избегаешь?

— Нет, я вовсе тебя не избегаю, я просто…

Черт, черт, черт! Лежа на своей постели, я поднял голову, увидел его простодушную физиономию и эти дурацкие рыжие волосы и почувствовал себя последней крысой. Он просто хотел мне помочь.

Мне пришлось выложить правду, но у него хватило такта не рассмеяться. Он сообщил мне, что все говорят то же самое и что я должен извинить его за болтовню и настойчивость, Поскольку это вызвано желанием многое узнать от меня и многое рассказать мне. Я заметил, что он опять это делает, однако сразу же рассмеялся, так как понимал, что у него доброе сердце, а вот я, как закоренелый эгоист, думал только о себе. Он всего лишь хотел помочь, но иногда слишком увлекался из-за своего стремления угодить. Он выразил желание попробовать делать то, что хочу я, а не то, что предлагает он, и я согласился, зная, что очень скоро он снова начнет тарахтеть без умолку, но решил не обращать на это внимания. Я понимал, что у меня не так уж много друзей, чтобы позволить себе так легко ими разбрасываться.

Для того чтобы заткнуть Оуэну рот, я рассказал ему несколько собственных историй: о том, что родился в Германии, о том, как жил там, пока мое племя не отдало меня в заложники после серьезного поражения от императора Германика. Похоже, Германия не очень заинтересовала Оуэна. Возможно, тамошний народ был слишком похож на его собственный. Что его действительно взволновало, так это рассказы о Риме, как о его прошлом, так и о настоящем. Я рассказал ему, как меня забрали на Капри, включив в свиту Тиберия, как я убежал; рассказал о бесчинствах Калигулы и о том, как я зарабатывал на жизнь колесничим на больших играх в Главном цирке. Он слушал меня с вежливым интересом, однако больше всего его заинтересовали истории о великом прошлом Рима. Особенно ему понравился рассказ о переходе Ганнибала через Альпы.

— Слоны?

Я снисходительно улыбнулся.

— Наверное, ты никогда не видел слона, верно?

Судя по выражению лица Оуэна, это его немного смутило.

— Не знаю, наверное, видел, а может, мне просто незнакомо это название. А как он выглядит?

— Большой. Серый. Шкуры больше, чем ему на самом деле нужно. Ах да, еще огромный нос.

— Похоже на Бьюкала.

— Нет, слон выглядит гораздо приятнее.

— Как очень большая свинья?

— Нет, больше похоже на… — Я замолчал, пытаясь подобрать сравнение, но так и не смог найти ничего, что хоть немного походило бы на слона. — Представь себе… давай постепенно, по частям. Представь лошадь размером в десять раз больше обычной.

Оуэн прикрыл глаза и, словно ребенок, скорчил гримасу, демонстрируя работу воображения.

— Так.

— Теперь приделай ей ноги величиной с деревья, сделай ее серой, а шкура пусть у нее свисает с боков складками; затем приделай ей висячий нос, почти касающийся земли, она может им пользоваться, словно рукой.

К этому моменту он уже начал хохотать.

— Ты меня разыгрываешь! — воскликнул Оуэн. — Такого животного не существует! — Он шутливо стукнул меня в плечо. — Но здесь водятся чудесные животные, а сколько удивительных животных здесь жили раньше, а теперь пропали!

Он уже показывал мне пару огромных рогов в трапезной, выглядевших настолько внушительно, что я с трудом мог представить их владельца, и еще там были бивни выше человеческого роста, я предположил, что их привезли в Ольстер на финикийском купеческом корабле.

— Да, у слонов тоже есть бивни. Точно такие, как те, что ты мне показывал.

— Тогда, наверное, здесь когда-то тоже водились слоны! А где Ганнибал взял своих слонов?

— Не знаю, думаю, что в Африке.

— В Африке? Это тоже часть Римской империи?

Я пожал плечами. Я никогда не был силен в географии.

— Скорее всего. Я видел только небольшую, северную часть территории. Там очень жарко, все время. У тамошних людей черная кожа.

Оуэн на минуту задумался, поглаживая косматую бороду.

— Черная кожа? Ты имеешь в виду, что они загорелые? От солнца?

— Наверное.

— И кожа черная как вороново крыло?

— У некоторых. Любые оттенки — от черного до светло-коричневого. Все зависит от того, откуда они родом.