Руне Улофсон - Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

В то же время все чаще и чаще один житель побережья Меларена за другим возвращались из Англии с богатыми сокровищами и великой честью. Один служил у датского короля Свейна и на этом хорошо заработал, другой у короля Кнута и вознагражден был не хуже.

А Бьёрн принадлежал к тем, кому всегда хотелось получить то же, что уже имеют другие. Но он чаще всего опаздывал. Лишь когда другой попадал своей стрелой в оленя, за которым оба охотились, до него доходило, что надо было сделать. Или же его можно было бы сравнить с торговцами на рынке, ожидающими покупателей в полной уверенности, что каждый сам понимает свою выгоду. И сам его найдет. И только их сосед заорет от радости, что ему удалось заполучить покупателя на свою лошадь, другие продавцы начинают зазывать того же самого покупателя и предлагать ему посмотреть и их лошадей.

Бьёрн злился на самого себя за то, что терял время вместо того, чтобы нажить себе богатство в Англии. Но — раз другие смогли, значит, и он сможет. Разве уже поздно?

Один из возвратившихся домой счастливцев все же оказался несчастлив. Он хотел пойти на службу к королю Кнуту, но его прогнали. Конечно, он получил — или сам взял — значительное вознаграждение; и все же он чувствовал себя оскорбленным. Он слышал от других, возвратившихся домой, что власть Кнута явно непрочна. На юго-западе страны зрели планы собрать людей и средства и вырвать из рук Кнута, по крайней мере, эту часть державы. Неизвестным образом они отыскали изгнанного из страны одного из сыновей прежнего английского короля и тайно привезли его в Англию. Сейчас этот королевский сын спрятан в одном из монастырей. Скоро англы устанут от власти Кнута, совершенно так же, как они устали от жесткого правления его отца, и тогда все соберутся вокруг английского принца.

А сейчас, когда радостное известие о смерти датского короля Харальда достигло озера Меларен, Бьёрн и его друзья решили, что пробил их час: королю Кнуту теперь придется ехать домой в Данию, чтобы получить признание своих королевских прав. И Англия окажется открытой!

Долго вооружался Бьёрн, еще не имея ясной цели. То же самое делали и его друзья. Потом за короткое время набрали команды на тридцать судов и были готовы: сейчас настал их черед делить английское золото.

А тут в шторм к северу от мыса Скаген одного из недругов Кнута смыло за борт. Что было хуже вдвойне, именно у него были морские карты, по которым он находил путь до Девона. И сейчас они немного заблудились и не знают, куда дальше плыть.

Пока Торкель вел беседы со шведами, подошли корабли Бьёрна. Бьёрн немного заволновался, как его спутники воспримут его откровенность с неизвестным англичанином. Но когда Бьёрн понял, что этот долговязый человек говорит как уроженец Сконе, на душе у него тут же полегчало. Торкель тоже поспешил поблагодарить своего духа-покровителя за эту встречу на море:

— Дело в том, что и я, и мои парни устали от жесткой хватки короля Кнута, но нам некуда податься.

— Но у тебя всего три корабля? — выжидательно спросил Бьёрн.

— Зато в них храбрейшие из храбрейших, — ответил Торкель. — Могу побиться об заклад, что каждый из них может побороть десяток твоих и счастливо выйти из этого единоборства. Но было бы жаль хороших парней, им можно найти лучшее применение. Ведь ты же прав, когда говоришь, что Кнут уехал в Данию. И…

— А правда, что тот самый королевский сын ждет в Девоне?

— Это я тоже слышал, — ответил Торкель, как бы не обратив внимания на то, что эта новость имела цену Бог весть как давно.

— Ты можешь показать нам дорогу?

— Нет ничего проще. Но так как это время года — не лучшее для подобного дела, я предложил бы дойти до одного острова, который называется Уайт. Там мы сможем спокойно переждать, пока мы с парнями запасемся провизией. Полагаю, ваши запасы уже немного поистощились?

Да, так оно и было. Бьёрн тоже согласился, что в разгар зимы не очень-то большое удовольствие болтаться в море. Но ведь нельзя упускать удобный случай, который, возможно, больше не представится.

— Я тоже такого мнения, — сказал Торкель, представившись как Хемминг. Торкель не хотел называть свое истинное имя, так оно могло быть известным в Швеции и вызвать подозрения. Он несколько удивился, что Бьёрн и его парни так быстро и безо всяких вопросов приняли его отступничество от Кнута. Вероятно, они настолько привыкли к подобной смене господина, что не нашли тут ничего примечательного.

Торкель показал шведским драккарам дорогу до острова Уайт. Успокоил находившийся там небольшой гарнизон, сказав, что все в порядке, и приказал им не обмениваться со шведами ни единым словом, пока он сам не вернется обратно. Чтобы Бьёрн не беспокоился, он оставил при нем один из своих кораблей и вновь направился в море обещая вернуться до наступления темноты.

И сделал, как обещал. Вернулся с кораблем и сопровождавшей его лодкой, так загруженной пивом, вином и медом, как Бьёрну и не снилось.

— Ты полагаешь, что шведы жить не могут без выпивки? — рассмеялся тот. — Хотя мы ею не брезгуем. Но как ты все это раздобыл за такое короткое время?

— О, у меня есть спрятанный запасец, — ответил Торкель. — Как ты думаешь, почему я привел вас именно на этот остров? Закуску на дорогу мы добудем завтра. А сегодняшнюю — доставим к вечеру же. Ведь сейчас мы устроим поминки по конунгу Харальду и, быть может, заодно и по королю Кнуту, пусть даже и немножко загодя.

Бьёрн попытался возражать, но его дружина находилась в море и не пробовала хорошего пива с самого отбытия из Швеции. Не было счастья, да несчастье помогло: свои запасы они опустошили еще не добравшись до Скагена, а там шторм забрал оставшееся. Торкель и его парни обхаживали шведов и щедрой рукой сполна подливали им пива и меда. Закуски никто так и не видел, но какое это имело значение, когда пьешь такой дивный мед. И вино! Когда в последний раз они пили вино!

Они пили кружку за кружкой — и само собой разумеется — до дна. До дна — за Одина и, конечно, за Фрейю! Торкель предложил выпить до дна и за Христа; он хотел посмотреть, какое действие возымеют его слова, и, насколько ему удалось услышать, большинству они тоже понравились. Один из шведов, протрезвев, объяснил Торкелю, что здесь Христос-бог уже давно правит, так что лучше уж ладить с ним и не злить его непонятным отказом выпить за него.

Что Торкель и его дружинники усердно предлагали выпить за всех богов и королей, многих из которых они знали разве что по имени, а сами пили крайне умеренно, на это никто из шведов внимания не обратил.

Еще не успели опустеть блюда и кувшины, а мореходы были уже пьяны, Один за другим брели они к своим кораблям — поспать. А кое-кто и уснул, где сидел, свалившись за лавку или даже под лавку. Пожаловаться они могли лишь на одно — таверна была так мала, что большинству из них пришлось оставаться под открытым небом в эту довольно прохладную ноябрьскую ночь. Хорошо еще, что их нутро было заполнено согревающим грузом. Да и костер, запаленный дружинниками Торкеля на скалах, оказался кстати, хотя и не мог обогреть несколько тысяч собравшихся.