Руне Улофсон - Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

И когда Эдит наконец накинулась на Эмму, та поняла, что действительно должна умерить свое благочестивое рвение.

— Не знает ли леди Эмма, что значит слово «пустосвят»? — спросила Эдит.

Да, Эмме казалось, что знает: разве оно не значит «ограниченно-религиозный» или еще «излишне благочестивый»?

— Я начала думать над значением этого слова в связи с леди Эммой, — холодно констатировала Эдит. — Мне, право же, кажется, что Спаситель удовольствуется чуть меньшим покаянием и охотнее принял бы чуть больше любви.

Венцом усилий Эммы на новой церковной стезе на этот раз стало торжественное перенесение останков архиепископа Эльфеа из собора святого Павла в Лондоне в Кентербери. То, чего она так долго добивалась и что оплатила с помощью короля.

Король посчитал само перенесение останков великим знамением, поскольку уже раньше народ считал их столь священными, что перед именем убитого архиепископа начертал слово «sainkt». Убийство это было последним большим злодеянием датчан, а перенос останков был обещанием короля и королевы, что таким оно и останется. Поэтому король участвовал в выкапывании святого «Elphege» из могилы в соборе святого Павла и помогал перенести в Саутуорк. Там с пением, молитвой и ладаном они были переданы архиепископу Этельноту и его клиру, понесшим их дальше торжественной процессией.

У Рочестера к ним примкнула Эмма, впервые взяв с собой на люди пятилетнего Хардекнута. Она рассказывала ему о святом архиепископе и прежде, но сейчас, когда приблизилась процессия, она вновь все повторила.

— Я была там, когда убили архиепископа, — с гордостью и некоторым трепетом сказала она.

Кнютте выдернул свою руку и в упор посмотрел на мать.

— Ты? — недоверчиво спросил он. — Ты, что, такая старая?

У Эммы перехватило дыхание, пока они не встали на свое место в поющей и молящейся процессии. В этот день единственным, что опечалило ее радость, было отсутствие в стране Торкеля. Он стремился воспрепятствовать убийству архиепископа, но было невозможно справиться с его пьяными соотечественниками. Чтобы искупить это злодеяние, он остался на службе у короля Этельреда и защищал своего конунга до последнего.

Самым печальным же было то, что никто уже не помнил этого, когда она рассказывала о случившемся все те семь дней, во время которых она и ее семья оставались в Кентербери. Столько дней были святые мощи выставлены для обозревания в соборе Церкви Христовой, прежде чем их уложили в драгоценный саркофаг и опустили его с северной стороны алтаря.

Еще задолго до того, как королевским посланием Торкель Высокий был объявлен вне закона, он уже давно уплыл из Англии. Его ленные владения были на время переданы ярлу Хакону, норвежскому изгнаннику, сыну Эрика, ярла Нортумбрии, и его супруге Гюте, сестре короля Кнута. Второй свояк короля Кнута, Ульф Торгильссон, выскочил на первое место среди советников короля и вместе со своим старшим братом Эйлифом занялся флотом.

Ульф гордился, наслаждался своим новым облачением и вел себя благопристойно. Происходил он из рода одного из первейших ярлов Харальда Синезубого и унаследовал огромные угодья в Сконе, на Зеландии и в Швеции. Его шведские владения ему достались по материнской линии; из-за них какое-то время ему пришлось состоять на службе у шведского конунга.

Но Ульф был неугомонной душой и редко смирялся с неудачами. Когда его надежды через женитьбу породниться с Олавом Шведским разрушились, он тут же вспомнил о своем датском происхождении и пошел на службу к королю Кнуту — сей английский король стал к тому же и королем Дании в самое подходящее для Ульфа время. Кнут принял его на службу более чем охотно еще и потому, что тем самым смог щелкнуть по носу шведского конунга. Вскоре Ульф стал ярлом и королевским свояком. А сейчас уже был и одним из наиглавнейших лиц во всей Англии.

Прежде всего Ульф поставил своей целью удалить Торкеля Высокого. И в этом ему неожиданно помогла сама королева Эмма. А потом еще капля змеиного яда в королевское ухо — Торкель-де выражает свое недовольство, — и дни последнего были сочтены.

Незадолго до отъезда Торкеля Ульфу удалось нашептать королю о слухах, будто тот замышляет мстить и собирает корабли других изгнанников и их друзей. И будто суда Торкеля уже видели у берегов Нормандии.

Кнут с трудом верил в эти слухи. Какие друзья могли быть у Торкеля на Севере после того, как он полностью очистил Северное море и английский берег от викингов? Никто не сможет забыть тридцати шведских кораблей, заманенных Торкелем в ловушку и сожженных вместе с людьми.

С другой стороны, Торкель — легендарный морской ярл. Ему совсем нетрудно привлечь на свою сторону и недовольных, и молодых искателей приключений. Хотя бы только для того, чтобы потом похваляться, что-де ходил с дружиной самого Торкеля! Что бы при этом ни было совершено. Перед возможностью пощипать «богатую Англию» нетрудно было забыть и старые обиды на Торкеля или спрятать их на какое-то время в карман.

А вот то, что говорилось о Нормандии, Кнута немного обеспокоило. Надежда на союз с ней через Эмму ушла, как вода сквозь рассохшееся днище. Оскорбления Эстрид, нанесенного ей молодым Робертом, он никогда не забывал. Сам он тоже несколько повредил честь нормандских герцогов, отправив к ним Эмму рожать ребенка от Торкеля. Через своих осведомителей он к тому же знал, что герцог Ричард не одобряет его все возрастающей власти на Севере, и даже предполагал, что нормандцы как-то связаны с его трудностями укрепиться на датском троне. Олав Норвежский — близкий друг Руана уже давно. А Торкеля там привечали еще больше после его челночных переездов через Канал с семьей Эммы.

И Кнут был вынужден спросить Ульфа напрямик:

— Ты веришь, что Торкель ищет поддержки для борьбы против меня?

— Не исключено! — Ульф сидел, взобравшись на угол королевского стола и подпиливал свои ногти. — Ему может втемяшиться попытаться заполучить королеву из Винчестера морским путем. А потом подержать ее в Руане, пока…

Кнут этому ни на грош не поверил. Ульф не знал того, что знал Кнут об Эмме; она устала от Торкеля и теперь набожна, как овечка. Хотя?..

На всякий случай в устье Итчена Кнут поставил усиленный гарнизон и стал с большим вниманием следить за Эммой и ее перемещениями по стране. Но все его осведомители возвращались с одним и тем же: путешествия Эммы ограничивались монастырями и соборами, если это не были поездки по ее владениям или по делам ее предприятий.

Но Ульф продолжал пересказывать слухи: за короткое время Торкелю удалось собрать тридцать — сорок хорошо оснащенных кораблей. В Дании его тоже видели, правда, перед Викеном — тем спорным куском земли, которым сейчас владел Олав Харальдссон. Во всей этой суматохе Торкель заезжал и к шведскому конунгу О лаву в Хюсабю в Ёталанде — в еще одну спорную область, граничащую с датской землей. Свой флот Торкель держит в Витланде, рядом с Трюсо, самой крайней датской крепостью на востоке, где река Висла впадает в Балтийское море.