Руне Улофсон - Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

Кому-то нужно было приглядывать и за Торкелем, и за его чудовищным флотом.

— Да, самому Торкелю, должно быть, не по средствам содержание такого количества кораблей. Значит, кто-то еще вкладывает денежки, — кто-то, кто считает, что дело того стоит.

Ульф отлично знал, что многие суда Торкеля ходят по торговым делам и на восток, и на запад. Прочие же, принадлежавшие другим хёвдингам, отправлялись куда и когда угодно этим последним. Кнут, помрачнев, расставлял фигуры на шахматной доске. По жребию начинать должен был Ульф.

— Не знаю, хочу ли я стать твоим наместником в Дании, — сказал Ульф и начал игру.

— А что это вдруг? — спросил Кнут, сжимая пешку в кулаке; он был вне себя от ярости.

— Потому что ты позволяешь Торкелю иметь почти такой же флот, каким ты защищаешь свою страну, — ответил Ульф, продолжая партию, которую совсем недавно научился играть у посланника Великого князя Новгородского.

— Торкель у меня на крючке, — пошутил король. — Тебе нет надобности беспокоиться по этому поводу.

— Как знать, не считает ли Торкель, что ты у него на крючке, — парировал Ульф. — Ведь у него в руках датский престолонаследник.

Ульф взял коня Кнута, а тому и ответить было нечем. Как же так? Надо быть повнимательней!

— Ты слишком много болтаешь за игрой, — проворчал король. — Ты мешаешь думать, я даже коня потерял.

Ульф тихонько рассмеялся. Тех, кто обычно болтает за игрой, не переспоришь. Значит, когда король болтал, а Ульф думал, — это ничего, ведь положение короля и так хуже некуда и не требует от Ульфа особых усилий мысли. Хорошо же пошла игра, черт побери!

Король молча раздумывал над ситуацией. Потом сделал следующий ход и продолжил разговор.

— Пока еще ничего не говорилось о датском престолонаследнике, — размышлял Кнут, забрасывая в рот несколько сушеных фиг. — То, что Свейн может быть полезен в Дании, не значит еще, что я собираюсь сделать его там королем. Или вообще где-нибудь, — пробормотал он.

— Да-a? По Торкелю, все выходит иначе… Значит ты рассчитываешь, что Кнютте будет твоим…

— Какого черта, я ведь еще не умер? Но — совершенно ясно, Кнютте подходит больше всего, по разным причинам. Хотя многое зависит и от того, как он себя покажет.

— Шах и мат! — торжествовал Ульф. Он впервые сумел обыграть Его Величество.

Король уставился на шахматную доску, не веря своим глазам.

— Все это из-за коня, — решил он. — Не прогляди я его, ты бы не выиграл за столько ходов. Сыграем еще одну партию, посмотришь.

Ульф устал играть с королем, но отказаться от королевского реванша постыдился. Вздохнув, он позволил начать королю.

— Не думаю, что Торкель столь забывчив, — продолжил король, в то время, как Ульф с первого же хода стал повторять начало предыдущей партии. — Я ясно сказал ему то же самое, что говорю тебе сейчас: я намерен воспитывать всех моих сыновей в Дании. Не все время, конечно, но хотя бы по несколько лет каждого. Так что через несколько лет ты получишь Кнютте на воспитание — или его получит Эстрид.

Он должен быть не слишком взрослым, иначе ему трудно будет выучить язык. Посмотри на меня: я еще не совсем стар и был еще младше, когда приехал сюда, в Англию, — и все же мне было ужасно трудно как следует овладеть английским.

Король, очевидно, сейчас уверен в своем английском, подумал Ульф, иначе он бы никогда не признался в своей былой беспомощности.

Ульф слушал, не отвечая. Но сделав следующий ход, сказал:

— Но у Кнютте мать говорит по-датски, так что ему легче.

— Да. Но со своими друзьями он целыми днями говорит только по-английски и практики в датском у него нет. А в Дании он будет вынужден…

И на полуфразе умолк, обнаружив, что его конь оказался в том же положении, что и в прошлый раз, хотя он и следил за собой и не допускал ошибок. Нет, пожалуй, допустил… Он просчитал следующие ходы: Ульф пойдет сейчас так и так, а он отпарирует так и так, но через три-четыре хода он получит мат. И он коварно взглянул на Ульфа:

— Кто научил тебя этому искусству троллей?

— О, нет, — рассмеялся Ульф, — это никакое ни искусство троллей, но хорошее начало игры, о котором я никогда раньше не знал. Но и не собираюсь его раскрывать. Последи за тем, что я делаю, — в следующий раз. Если будет время на шахматную партию до моего отъезда в Данию.

— Я сам дойду до этого искусства, — возразил король, не отрывая глаз от доски. И попытался восстановить в памяти предпринятые до этого ходы Ульфа, а потом сказал: — Торкеля не трогай, Ульф, я оставляю себе это удовольствие — свою головную боль.

Эмма рассеянно слушала разговор мужчин. Но когда те заговорили о Торкеле и сыне Альфивы, она насторожилась. А то, что она затем услышала о Кнютте, оказалось для нее воистину радостной новостью. Она выпустила из рук рисунок, который рассматривала и отправилась вслед за Ульфом. Даже ускорила шаги, чтобы перехватить Ульфа прежде, чем тот доберется до места, где он и Эстрид должны будут переночевать.

— Я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, — сказала она, переведя дух.

— Ты хочешь, чтобы я передал от тебя привет Торкелю? — усмехнулся он.

Она не ответила, только обогнала его и пошла впереди к входу в домовую церковь. Он вынужден был последовать за ней, а потом и сесть рядом на самую нижнюю скамью.

— Твое благочестие широко известно, — продолжал он шутить. — Теперь я знаю, что ответить королю, если он нас видел вместе, ты просто хотела помолиться вместе со мной перед тем, как я отправлюсь в государство язычников.

Он быстро стал на колени на подушечку и начал креститься, но не успел закончить ритуал, как она схватила его за руку.

— За богохульство Господь накажет, — шепнула она. — Не надо злословить, я попрошу за тебя, когда останусь одна.

— Значит ты просишь и за меня в своих молитвах?

— Ульф, я слышала, о чем вы разговаривали с королем. Я слышала и то, что король сказал о Кнютте. Прошу тебя, запомни это! Потому что, стоит мне только завести об этом речь, как король принимается увиливать от ответа, дескать, у него три сына и три державы, так странно было бы не выделить каждому его долю — «пока сыновей не стало больше», так он говорит.

— Я пока еще ничего не понимаю, — сказал Ульф, когда она сделала паузу.

— Да, я время от времени напоминаю королю о том, что случилось с государством Карла Великого. Он разделил его между своими тремя сыновьями — и оно распалось. Так бывало и с другими крупными государствами на протяжении всей истории человечества: сыновья наследовали каждый свой кусок и оказывались вовлечены в усобицу друг с другом. Почему мы не учимся? Кнютте — уже наследник английского престола, конечно, если и Кнут, и Витан сдержат свою клятву. Почему бы не подумать о том, чтобы он стал и датским престолонаследником, пока его отец еще жив? Всегда начинается шумиха, когда отцы внезапно умирают, красноречивым примером тому мой свекор.