Валентина Перельман - Сердце Льва

Вот и сейчас Вадим сидел в своём кабинете и ждал Морозова, который попросил его о срочной встрече: «Есть блестящий вариант! Не хочу по телефону. Приеду – поговорим».

–

Чёрт бы его взял вместе со всеми вариантами!

–

Да зачем он мне нужен? С ним скучно, как в доме престарелых. Ты там не был?

–

Смеёшься?

–

Почему? Весьма поучительно. Я расскажу. В промежутке между посещениями унитаза и столовой, где сосредоточены их основные интересы, эти почтенные люди сидят в креслах, на диванах или на садовых скамейках. Вот тут они строят политические проекты, ругают всех за всё. А потом они дремлют и видят, что за этот вклад в прогресс им

вешают ордена и медали.

–

Да. Невесело. Даже грустно. Ты бы подсказал, как мне дальше жить. Кругом одни хитрозадые гении. Ни положиться нельзя, ни душу отвести.

–

Прочти Библию. Она всему учит. Чего это я буду вас учить, если вы все грамотные, а в Библии всё сказано. Там чётко расписано, как я создал княжество Земли. Прочти «Бытие» – полезно!

Вадим вызвал секретаршу и попросил достать Библию. Через пять минут она откопала у кого-то из сотрудников эту «книгу книг».

–

«Бытие», говоришь? Почитаем.

Через полчаса Вадим сидел и думал о прочитанном:

–

Да, книжка мудрёная. Её мудрость можно постичь, если научиться понимать аллегории. Вообще, нужно быть Лафонтеном или, на крайний случай, дедушкой Крыловым. А может быть, просто евреем? – он снял трубку и позвонил домой: – Привет! Слушай, шиповник жизни моей! Ты библию читала? Что? Тору? А какая разница? Ага. Значит, «Бытие» читала. Тогда расскажи, пожалуйста, как было создано княжество Земли. Изгнаны из рая? Кто? Да. Они съели плод с дерева. Какая Хава? Моя тёща? А-а-а, Ева дала мужу яблоко. А! Так. Да, её надоумил змей. И это всё? Змей был мудр. Он соблазнил Еву. Она уговорила Адама. Бог разозлился и изгнал их из рая на землю. И это всё? А в чём, как ты говоришь, цимес? Так. Они были бессмертны и богоподобны? А теперь? Смертные. Ладно. Подумаю. Спасибо! Целую. Пока.

Выслушав очередной «гениальный план» Морозова, Вадим спросил:

–

Палыч, ты себе представляешь разницу между «праведностью» твоего отца и купеческим словом?

–

Мой отец был беспощаден к врагам. Он был честен перед партией!

–

Вот. Беспощадность к врагам – это ещё, может быть, понятно. А беспощадность к доверчивому компаньону? Так вот. Купеческое слово – честность по отношению не к какой-то партии, а к конкретному компаньону.

–

Мой отец не пощадил своего отца ради интересов партии.

–

Хорошо. Я тоже ради интересов дела не пощажу тебя. Ты бы хотел такого отношения?

-

Но я ведь не враг нашего дела? Я предлагаю прибыль

делу.

–

Эта прибыль может погубить и дело, и нас.

–

Почему?

–

Потому что никто не простит тебе обмана. При первой же крутой разборке нас, в лучшем случае, опустят так, что никогда не поднимемся, а в худшем – грохнут. Я не хочу лежать рядом с тобой в сточной братской канаве.

–

Ты боишься?

–

Я? Чего?

–

Ты боишься делать бизнес.

–

Я боюсь лететь на Луну, если ракету мастерит Незнайка. Я боюсь, когда дело делает дилетант. Я боюсь, когда предают ради собственных интересов, прикрываясь «высшими идеалами». Я лучше потеряю с умным, чем найду с дураком. – Вадим поднял трубку и набрал номер: – Кирилл Владимирович, зайдите, пожалуйста, ко мне.

–

А при чём тут Кроха? Он простой исполнитель. Стратегические вопросы решать нам.

–

Сейчас поймёшь.

Крох зашёл с бумажкой в руке:

–

Привет! Чего изволите, господа учредители?

–

У господина Морозова очень часто всплывают интересные идеи относительно деятельности нашего кооператива. Это различные комбинации, сделки, мысли о стратегии и тактике нашего бизнеса. Я уже за ним не поспеваю. Очень прошу Вас, господин Прохоров, взять на себя труд подготовки проектов по идеям Ивана Павловича. Эти проекты я буду утверждать.

–

Хорошо. Буду рад, – Кирилл Владимирович Прохоров обратился к Ивану Павловичу Морозову, – сотрудничать с Вами.

–

Ну, и слава Богу, – Иван Павлович сдержанно кивнул Кириллу Владимировичу.

–

Вопросы есть? – спросил генеральный директор.

–

Да, – Кроха протянул Вадиму принесённый лист. – Это предложение о брокерских услугах. Что будем делать?

–

Мы же говорили, что создаём свою брокерскую контору. Ты уже подготовил документы?

–

Да, но у меня некого туда посадить.

–

Хорошо. Я подумаю. А этим – откажи.

-

Просто промолчу.

–

Хорошо. Всё. Работаем.

Соавторы будущих великих проектов вышли, и Вадим остался один.

–

А вот сумеет ли Морозов тебя соблазнить – мы, как говорится, «будем посмотреть». – Он снова набрал номер телефона: – Клара, здорово! Как тебе там живётся в коридорах власти? Ну? Я подумал, что, может быть, пора смываться с тонущего корабля под прапором на мачте? Угадал? Да нет, просто мне кто-то как-то посоветовал не забывать старых друзей. Ну, во всяком случае, я знаю, что ты мне не враг. Не кокетничай. В отношении меня тебе нет необходимости этим заниматься. Я и так знаю тебе достойную цену. Что? К делу? Пожалуйста. Мне нужен свой человек для посева и сбора урожая валюты. Брокерская контора на бирже. Да. Учиться придётся и много, и долго. Что? А! Когда же работать? Так хоть завтра. Через неделю? Это железно? Всё. Жду в следующий вторник к девяти. Дорогу знаешь? Ладно. Я за тобой заеду. Если окажется, что сможешь раньше, – позвони. Пока.

Уже несколько раз к Вадиму во дворе подходил Хволес. Давно пропали те сорванцы, с которыми Вадим играл в песочнице, катался на коньках и велосипеде, гонял футбол. Остались они вдвоём, и Хволес считал его другом детства. По этой простой причине он полагал, что интересы их близки, и что вполне естественно грузить Вадима своими проблемами. А они у Хволеса накопились: началась перестройка, надо зарабатывать, но тогда на фиг добивать диссертацию; чтобы открыть собственное дело и работать на себя, нужен начальный капитал, а без этого, горбатясь на чужого дядю, много не заработаешь; открыть собственное дело в одиночку невозможно, а понадеяться ни на кого нельзя, подставить могут; и так далее – до бесконечности. – Зануда! Но жутко образованный! Шутка ли – доцент кафедры МГИМО*!

Сегодня они вышли из своих подъездов одновременно.

–

Привет! – явно поспешая, прокричал Хволес и направился к арке ворот на остановку автобуса.

*МГИМО – Московский Гос. Институт Международных отношений.

-

Стой! – рявкнул Вадим, ещё не осознавая до конца, что останавливает-то зануду, который может испортить весь день. – Садись, подвезу, поболтаем.

–

Класс! А то я сегодня опаздываю.

–