Валентина Перельман - Сердце Льва

–

Спасибо, ребята. Вы свободны, – обратилась Тамара Георгиевна к санитарам. – Коляску оставьте. – Она взяла вату, перекись, йод и подошла к Левану сзади. – Придётся тебе делать укол от бешенства.

–

Да. Я чувствую, что из этого кабинета хирурга для меня есть только два выхода, и один из них – в дурдом.

–

Согласна, – она прижгла ранки йодом. Леван сморщился, но не пошевелился. Врач оценила стоическую реакцию пациента. Она выбросила ватку в корзину и отступила. – А второй?

–

Второго нет, – Леван встал, повернулся к ней, взял её руку, наклонился и поцеловал. – Я здесь останусь. Хочу, чтобы меня всегда касались эти руки, и эти глаза смотрели на меня.

–

Спасибо. Я тронута! Но для этого ты ещё молод.

–

Это у меня судьба такая. Все женщины, которые от меня без ума, говорят, что я молод. Вот, – показал он на Натали, которая старалась сесть поудобнее на кушетке, – чего это она потеряла сознание? Има! Тебя кто-нибудь по голове бил? Нет? Так чего ты грохнулась в объятья двух красивых джигитов? Не надо, не отвечай. Я и без тебя знаю.

–

Ты маленький и несносный трепач. – Арье, наконец, смогла опустить ноги и усесться.

-

Вот. Слышали, дорогая Тамрико? Это говорит женщина, которая, как Вы только что могли убедиться, души во мне не чает. Поэтому я понимаю Ваш ответ как разрешение на ухаживание.

–

Твоя тётя права: ты несносный!

–

Ещё бы! Хотел бы я посмотреть на счастливых женщин, которых окружает робкое мужское племя. Человечество вымрет, если мужчины перестанут быть несносными.

–

Философ.

–

Угу. Уверяю вас, Тамрико, я знаю своё место. И Вы скоро убедитесь, что Ваше место рядом со мной.

–

Сколько тебе лет?

–

Будет двадцать.

–

А мне будет двадцать восемь. Я стара для тебя так же, как твоя тётя.

–

Если бы девчата имели столько, сколько имеет моя Имуля, – цены бы им не было. А Вы – само совершенство … Для меня.

Лев подал руку Натали, и та ступила на пол. Он взялся за коляску, и Леночка подняла на него благодарные глаза. Лев посмотрел на Тамрико и увидел, как из самоуверенной хозяйки своего кабинета она превращается в робкую лань, ожидающую поворота судьбы.

Когда дверь за посетителями закрылась, Тамар перевела взгляд на зеркало, висевшее над умывальником.

–

Ну, что? Подцепил тебя мальчишка? – она выпрямилась. Теперь в зеркале отражалась снежная королева с чёрными глазами и иссиня-черной, вылезающей из-под белого колпака, прядью волос.

–

Как мы мастерски пригнули головку, – овечка на заклании. Это должно придать ему прыти. А мы чё? Мы – ничё. Мы скромные недотроги. Это он нас совращать вздумал, плохой мальчик! – Тамар прыснула в своё отражение, встала, сорвала с головы колпак и подошла к умывальнику. – Ну, действуй, старая ведьма, – обратилась она к зеркалу. – Это подарок за все твои слёзы в подушку, за все ошибки, за стойкость. Это не ребёнок, это уникальный случай, и я должна ему соответствовать. Я добьюсь его, и он подарит мне весь мир. Но, – она оторвалась от зеркала, усмехнулась и стала расстёгивать халат, – надо будет вести мальчика за собой. Я это сумею. Я пойду на всё, чтобы мне было очень хорошо.

Я это заслужила! А если он больше не появится? Это может означать только, что ты совсем стара. – Тамар бросила своему отражению взгляд, полный презрения. – Тогда я ему этого не прощу! – А что сделаешь? – Уничтожу, – всерьёз сказала женщина, распустила волосы, взяла в руки расчёску …

В коридоре, у выхода из хирургии, повеселевшую Леночку, Льва, катившего её коляску с лицом растерянного ребёнка, и озабоченно косящуюся на него Иму встретил Мишка. Он извелся в ожидании.

–

Михо! – Леван передал коляску другу. – Идите к машине, а я возьму рецепты и вернусь. Ждите.

Има схватила его руку и внимательно заглянула в глаза.

–

Не нужно тебе этого, – она настойчиво не отпускала его. – Поверь. Я …

–

Ты хочешь мне добра. Я знаю. А я хочу счастья. И ты прекрасно знаешь, что оно того стоит.

Ната потянулась и поцеловала его в лоб:

–

Ты страстный, как твоя грешная тётка. Ты прекрасен!

–

И ты, – он поцеловал её и вернулся в кабинет доктора Тамрико.

В коридоре Леван представлял себе, как войдёт, робко попросит рецепт, который они забыли выписать, и будет смотреть на неё и благоговеть. Он остановился, вздохнул полной грудью и открыл дверь кабинета.

В зеркале напротив двери смотрело на него отражение застывшей красавицы в распахнутом халате с распущенными, длинными, ниже талии волосами. Всё поплыло перед его взором, всё стало нереальным и несущественным. Неумолимая сила притяжения вдруг возникла и сделала своё дело: они слились в поцелуе так страстно и крепко, что стали приходить в сознание только после того, как почувствовали дрожь от напряжения в коленях.

–

Ты моя, – он держал двумя руками её голову и тонул в огромных глазах трепетной лани. Она слегка покачала головой. – Что? – нахмурился Лев. Уголки её рта приподнялись в улыбке. Она кивнула. Он поцеловал её глаза. – Рецепт дашь?

–

Чего?

–

Рецепт.

–

Какой?

–

Мази, – он засмеялся, отпустил растрёпанную головку, сел за стол, посадил её напротив, дал ручку и бланки

рецептов. – Пиши рецепт мази для Леночки.

–

Я не помню, – безвольно опустила плечи Тамрико.

–

Хорошо! – Лев взял со стола её левую руку и поцеловал:

–

Тогда пиши номера телефонов.

–

Каких?

–

Домашнего и рабочего.

Она написала номера.

–

Поехали с нами.

–

Нет. Я домой. Устала, – она посмотрела на него очарованным взглядом, в котором читалось, что не понимает она, откуда взялось это наваждение. – Ты меня утомил. – Тамрико опустила глаза и к своему удивлению увидела, что её рука ласкает его руку.

–

Поехали. Мы тебя подвезём, – чётко сказал Лев, и она восприняла его слова, как приказ. Через минуту Тамара Георгиевна Васадзе заперла кабинет и пошла с ним к машине.

–

Я бы могла вас оставить у себя, но у меня небольшая квартира в хрущёвке. Вам будет неудобно, – говорила Тамара, пока они шли к машине. – А там живёт моя подруга детства. Её муж коренной кутаисец, и у них огромный частный дом с большим садом. Там просто прекрасно. Лена и твоя Има смогут по-настоящему отдохнуть.

–

Да неудобно, наверное, беспокоить посторонних людей.

–

Леван, ты где вырос? – она с ехидцей заглянула ему в лицо. – Когда это гости в Грузии были в тягость? Тем более такие!

–

Какие?

–

Хорошие, – улыбнулась она, – и наглые до беспредела.

–

Ладно. Сама напросилась. Вези, – он посадил доктора рядом с Мишей. – Показывай дорогу.

Машина проехала центральную площадь, завернула в район старого города и остановилась в конце подъёма.