Джалол Икрами - Поверженный

— Точно! — сказал Карим.

— Какой же у тебя план? — спросил Юренев.

— Мой план таков, — ответил Карим. — Пусть правительство Бухары даст в мое распоряжение большой отряд молодых новобранцев, только что призванных в армию. Я и наш командир, полковник Соловьев, займемся обучением молодых воинов. Затем напечатаем в газете и устно распространим слух, что специальный отряд под моим командованием направляется воевать с Асадом. Пусть Асад и его люди узнают об этом еще до нашего прихода в тот край. Я уверен, что Ойша постарается дать мне весть о себе. Я и сам буду искать ее. Сердцем чую, что мы достигнем цели.

— Хорошо, пусть будет по-твоему! — сказал Турсун Ходжаев. — Завтра же зайди ко мне, мы подробно обсудим твой план… Я сообщу о твоем предложении товарищу Файзулле Ходжаеву, он, как глава правительства и военный комиссар, примет тебя. Надеюсь, он тебя поддержит.

— Что скажешь, Карим? — спросил Юренев.

— Я рад и благодарен вам от души! — отвечал Карим. — Если со мной согласятся и дадут мне отряд, я сделаю все, что в моих силах.

— Молодец! — воскликнул Хайдаркул. — Я тоже постараюсь помочь тебе чем смогу. Может быть, я сам отправлюсь с тобой в Байсун.

— О, это будет отлично! — поддержал его Юренев. — Отправляйтесь туда и возглавьте поход.

— Посмотрим, — сказал Турсун Ходжаев. — Если будет возможность, то, может, и пошлем товарища Хайдаркула. Хотя его возраст не очень подходит, но мы верим в его вечно молодое сердце.

— Теперь разрешите идти? — спросил Карим.

— Можешь идти, — ответил Юренев, — но завтра утром пораньше будь у товарища Ходжаева.

Карим поклонился и вышел из комнаты. Гости еще с полчаса обсуждали вопросы государственной важности.

Затем распрощались.

У ворот посольства их ждал тот же большой фаэтон и тот же кучер с круглой бородкой. Ходжаев и Хайдаркул сели, и фаэтон тронулся.

— Юренев один из видных дипломатов России, — сказал Турсун Ходжаев, — Ленин оказывает ему большое доверие.

— А зачем нашей Бухаре такие видные дипломаты? — спросил Хайдаркул.

— Если внимательно присмотреться к тому, что делается в мировой политике, — отвечал Турсун Ходжаев, — то окажется, что Бухара и Хива играют в ней немаловажную роль. Все, кто точит зубы на революционную Россию, стараются использовать в своих целях контрреволюционное движение в Бухаре и Хиве. Через Иран, Афганистан и отчасти Турцию они стремятся напасть на наши земли. Поэтому Россия и шлет нам в помощь своих лучших людей, опытных политических деятелей. Ведь наши ошибки могут послужить причиной больших бед.

— Понимаю, — сказал Хайдаркул.

— Что, Шоди, — обратился вдруг к кучеру Турсун Ходжаев, — почему ты опять свернул с большой дороги? Неужели до сих пор ее не починили?

— На этом участке дороги повреждена мостовая, неизвестно, когда ее починят, — отвечал кучер. — Ничего, мы обьедем.

Турсун Ходжаев ничего не сказал на это. Фаэтон проехал близ вокзала, вновь выехал на пыльную дорогу и двигался мимо лавок и мастерских, которые к тому времени были уже закрыты. Внезапно из открытого окна какой-то мансарды по фаэтону дважды выстрелили. Хайдаркул, сидевший с той стороны, откуда стреляли, быстро закрыл своим телом Турсуна Ходжаева. Выстрелы испугали коней, они помчались, но третья пуля настигла Хайдаркула. Он вскрикнул, схватился за бок и свалился с сиденья.

Фаэтон уже въезжал в городские ворота. Оттуда, услышав стрельбу, выскочили сторожа и солдаты. Кучер изо всех сил старался удержать лошадей, но не мог остановить экипаж. Лошади скакали дальше, и хорошо, что не было встречных — ни повозок, ни людей. Лишь на повороте улицы удалось остановить их.

Турсун Ходжаев уже поднял Хайдаркула и, усадив на сиденье, глядя на побледневшее лицо, старался привести его в чувство.

— Хайдаркул-амак! Хайдаркул-амак! — взывал он. — Вы ранены? Куда попала пуля? О-о, да тут кровь!

Хайдаркул открыл глаза и проговорил:

— Хорошо, что вы живы… Я… ничего… ранен…

В это время взгляд Турсуна остановился на кучере, который смотрел на раненого бледный, с испугом, весь дрожа.

— Что остановился? Гони к воротам ЦК!

Кучер тронул лошадей и медленно повел фаэтон к зданию ЦК. Был конец дня, служащие, закончив работу, выходили из ворот…

Следователь ЧК Хабибуллин занимался делами торговых учреждений и рынка. Это был высокий худощавый мужчина, желтолицый, в очках, всегда угрюмый и раздражительный. Никто из работавших с ним не видел улыбки на его лице. Про него говорили, что он важничает будто бы потому, что ему покровительствует кто-то из лидеров младобухарцев.

В этот день он быстро закончил свои дела и ушел. Его спрашивал председатель, но не могли найти, не знали, где он. Только под вечер он появился, и комендант передал ему, что его ждет председатель. Хабибуллин сразу понял, в чем дело. Но так как он все знал заранее и был уверен, что его не смогут ни в чем уличить, он твердыми шагами, решительно направился в кабинет председателя. Едва он вошел в приемную, как двое чекистов с двух сторон направили на него револьверы, а встретивший его Асо скомандовал:

— Руки вверх, Хабибуллин!

— Что это значит?! — в ярости, грубо спросил он.

— Ничего. Просто сейчас такой порядок для посетителей председателя. Ну, быстрее! Заберите у него пистолет, проверьте, нет ли у него другого оружия. Да, вот так! Теперь вы можете пожаловать к председателю!

— Безобразие! — сказал Хабибуллин. Направляясь к двери в кабинет председателя, он уже не сомневался, что тайны его раскрыты… Значит, Бако-джан не умер… Асо и председатель узнали, что он, Хабибуллин, заходил к нему. Но сам Асо, какое он имел право оставить Бако-джана и уйти? Почему он, не закончив дела, оставил такого важного заключенного одного? Или Асо сам захотел отомстить за Насим-джана? Да, да, надо попытаться опорочить Асо!..

В кабинете председателя за отдельным столиком сидел секретарь, приготовив бумагу и ручку. Хабибуллин понял, что его ждет не обычная беседа, а допрос. Он побледнел, задрожал. Но тут же взял себя в руки, и, глядя на председателя, сказал, не ожидая разрешения:

— Товарищ Аминов, что значит такое обращение со мной? Я буду жаловаться в ЦК РКП, пошлю жалобу в Ташкент. Я коммунист, я чекист!

Завтра придут сами вас навестить.

— Спасибо! — сказал Хайдаркул. А как твои дела? Сам-то ты здоров?

— Все хорошо, все нормально, — радостно отвечал Карим. — Сейчас самое главное — ваше здоровье! Хорошо, что операция прошла успешно. Врачи ваши довольны вами, значит, скоро позволят встать.

— Не знаю, — сказал Хайдаркул, ничего не известно… Когда ты отправляешься?

— Подготовка продолжается.

Хайдаркул задумался. Он знал, что Кариму не терпится поскорее отправиться в Байсун, скорее победить своего врага, добиться встречи с любимой. Но, конечно, командование хочет, чтобы отряд был хорошо подготовлен. Только тогда его пошлют. Если бы Хайдаркул был здоров, он пошел бы вместе с Каримом, помогал бы ему своими советами.