Лев Демин - Каторжник император. Беньовский

— Не спорьте, господа! Оба драматурга велики. Оба — люди третьего сословия, сын драпировщика и сын часовщика. Оба не по вкусу сановным аристократам. Смелая правда кое-кому колет глаза. Разве не так?

«Севильский цирюльник» Беньовским понравился. При очередной встрече с Обюссоном Морис Август поделился впечатлениями о спектакле.

— Вы знаете, что за человек Бомарше? — неожиданно спросил его секретарь.

— По-моему, небесталанный драматург.

— И ещё ловкий делец. Взялся поставлять оружие североамериканским колониям, восставшим против англичан [58] ...североамериканским колониям, восставшим против англичан... — Война за независимость в Северной Америке в 1775 — 1783 гг. привела к образованию независимого государства — Соединённые Штаты Америки (1776). , и наживает на этом миллионы.

— Вот не подумал бы. Бомарше — и торговля оружием!

— Конечно, всё это делается с ведома министра иностранных дел. Чтобы не портить окончательно отношений с англичанами, нам выгоднее подрывать их позиции в Америке руками частных лиц.

— Хитрая вещь политика.

— Ещё бы.

— Постойте... Бомарше, выходит, близок к де Верженну?

— Близок.

— Не стоило бы познакомиться с этим Бомарше, чтобы через него войти к графу?

— Подумайте. Может быть, и стоит.

Но Беньовский раздумал знакомиться с драматургом-дельцом и вспомнил о своей старой знакомой мадам Дюбарри. Разве не говорил проезжий коммерсант Моро во время их встречи на постоялом дворе в Руане, что прежняя королевская фаворитка когда-то благоволила преуспевающему дипломату, теперешнему министру иностранных дел графу де Верженну?

С помощью того же всеведущего Обюссона Морис Август узнал, что Мария Жанна Дюбарри теперь постоянно проживает в замке Марли-ле-Руа. Замок этот, окружённый живописным парком, был заложен Людовиком XIV. Впоследствии его правнук Людовик XV подарил его своей фаворитке. Марли находится на левом берегу Сены, в ближайших окрестностях Парижа. Образ жизни графини Дюбарри отнюдь не затворнический. По четвергам её дом открыт для гостей званых и незваных. Говорят, графиня покровительствует модным писателям, художникам.

В ближайший четверг Беньовский нанял карету и отправился в Марли-ле-Руа. Перед замком, окаймлённым рядами подстриженных декоративных кустов, стояло несколько карет и экипажей.

Представительный мажордом с клинообразной бородкой, похожий лицом на кардинала Ришелье, спросил входящего в вестибюль Мориса Августа:

— Как прикажете доложить?

— Барон де Бенёв, командир экспедиционного корпуса.

— Будет доложено, мосье.

Как и прежде, Дюбарри вышла ему навстречу нарядная, приветливая, в тяжёлом ожерелье из крупных жемчужин.

— Тронута, любезный барон, вашим вниманием. Не забыли, вспомнили Марию Жанну в трудную для неё минуту. Когда лишаешься друга и поддержки, внимание добрых людей особенно ценно.

— Мог ли я когда-нибудь забыть вас? Вы так много сделали для меня.

Морис Август пристально разглядывал Марию Жанну. Всё такая же стройная, моложавая, хотя возле уголков рта обозначились заметные морщинки, а под глазами легли тени. Их не скроет и тщательный грим. Сколько же ей лет? Кажется, двадцать девять.

Дюбарри также с интересом разглядывала Беньовского и высказала своё впечатление:

— А вы возмужали, барон. Загорели под тропическим солнцем. Накопили много впечатлений?

— Немало.

— Напишите книгу о Мадагаскаре. Я подыщу вам издателя. Моя слабость — помогать писателям, художникам.

— Книгу не осилю. Терпения не хватит. Ведь я по своей природе солдат, а не писатель. А вот порассказать вай смогу немало интересного. О том, например, как мы штурмовали крепость одного туземного вождя, охотились на крокодилов, как малагасийцы празднуют свою свадьбу.

— О, надеюсь, это всё очень занимательно.

— Хотел бы наведаться к вам неофициально, приватно. С Мадагаскара я привёз для вас неплохую вещицу.

— Надеюсь, это не крокодил? Очень боюсь этих тварей. В зверинце у покойного Луи плавали огромные индийские крокодилы. Когда король бывал не в духе, он говорил мне: «Вот прикажу бросить тебя в бассейн к этим чудовищам». А я отвечала: «Тогда у вас, сир, не будет вашей маленькой Марии Жанны». «Я же пошутил, дорогая», — успокаивал он меня. Король был так ко мне привязан.

— Сочувствую вам, графиня. Такая для вас потеря...

— Моё горе смягчается вниманием друзей. Вы слышали имя Жан-Батист Грёз?

— Писатель?

— Фи, барон, вы совсем отстали от жизни на вашем далёком Мадагаскаре. Грёз не писатель, а художник, и очень известный. Вы видите на стенах этой гостиной несколько превосходных портретов его работы. Жан, подойдите к нам.

Дюбарри познакомила Беньовского с модным художником, а сама отошла к другим гостям. Их собралось не столь много, как в прежние времена, — всего десятка полтора. Среди них оказались один писатель, один художник, три-четыре пожилых дворянина, которые когда-то были чем-то обязаны всесильной фаворитке, и ещё какие-то молодые люди, стремившиеся удовлетворить своё любопытство и тщеславие: подумайте, побывали в замке у самой Дюбарри!

Жан-Батист Грёз заговорил о современной французской живописи, похвалил художника Латура, писавшего парадные портреты королей и вельмож, упомянул пейзажиста Верне и потом пустился в рассуждения о своих художественных пристрастиях.

— Критики упрекают меня в сентиментальной чувствительности. Я поклонник женской красоты. Люблю писать портреты миловидных девушек, в которых угадывается доброта, добродетель, душевность. Взгляните хотя бы на эти мои работы.

Морису Августу показалось, что портреты Грёза, очевидно купленные хозяйкой замка у художника, слащавы и однообразны. Они как бы повторяли друг друга с незначительными вариациями. И ещё Беньовский подумал с иронией, что этот замок, конечно, самое подходящее место, чтобы напоминать здесь о женских добродетелях.

Ему наскучило слушать рассуждения Грёза. Живописью Морис Август не интересовался. Он отошёл от художника, делая вид, что рассматривает гобелены. Слуги обносили гостей вином, печеньем и фруктами.

Как только гости начали расходиться, Беньовский подошёл к Дюбарри.

— Я не получил, любезная графиня, вашего согласия на мой неофициальный визит.

— Приезжайте завтра. В полдень вы найдёте меня в парке. Догадываюсь, я вам очень нужна.

— Очень.

— До завтра, друг мой.

Мария Жанна протянула Беньовскому руку для поцелуя.

Фредерика привыкла к частым деловым отлучкам мужа и не стала допытываться, куда он собирается. Она сама намеревалась побродить по модным лавкам, а потом зайти в Нотр-Дам, чтобы послушать мессу и насладиться звуками органа. Дождавшись, когда Фредерика выйдет, Беньовский отомкнул сундук и вынул диадему, сверкающую крупными бриллиантами. Полюбовался ею и задал себе вопрос — будет ли поражена дорогим подарком Дюбарри? Король мог дарить своей фаворитке и не такие ценности. Но ведь он, Морис Август, не король, а простой смертный. Впрочем, не простой смертный, а Ампансакабе, верховный властитель Мадагаскара, признанный малагасийскими вождями. И он вправе дарить бывшей первой даме Франции подобный щедрый подарок.