Лев Демин - Каторжник император. Беньовский

Она заметила пристальный взгляд Беньовского, устремлённый на статую.

— Нравится?

— О да, превосходная работа!

— Работа большого мастера.

Дюбарри назвала имя известного ваятеля.

— Представьте, барон... Скульптор утверждал, что видит богиню Диану только в моём образе, и настоял, чтобы я позировала ему. Разумеется, не в этом платье, а в короткой античной тунике. Перед вами копия. А подлинник пожелал иметь в своей коллекции король. Она в Версале.

— Превосходная работа, — повторил Беньовский, — ибо превосходной оказалась натура.

Дюбарри игриво погрозила Морису Августу пальчиком. Барон-путешественник понравился ей. Напорист, нагловат и, как видно, знает толк в хорошеньких женщинах. Если бы только она захотела, дала знак... Но ей суждено нести крест королевской фаворитки, с которой Людовик давно уже не делит альковные утехи. Допусти она маленькую вольность, отдайся радостям жизни, к которым естественно тянется всякая молодая красивая женщина, и тогда конец её власти. И она более не первая дама Франции. Есть у неё недоброжелатели, а у этих стен есть глаза и уши, и среди её слуг наверняка найдутся соглядатаи королевской сыскной службы.

— Забыла про других гостей. Извините, покину вас, — сказала Дюбарри. — Жан, займите барона. Знаменитый путешественник по восточным странам, вам будет интересно.

Человек средних лет, одетый несколько небрежно, очевидно писатель или артист, подошёл к Беньовскому и представился:

— Жан Франсуа Дюси [51] Дюси Жан Франсуа (1733—1816) — французский трагический поэт; известен и как тонкий переводчик произведений Шекспира. , поэт, драматург. А вы путешественник?

— В некотором роде.

— А я вот занимаюсь переложением Шекспира для парижской сцены. Англичанин Шекспир груб, вульгарен и не подходит для изысканных вкусов французской публики. Я очищаю пьесы Шекспира от грубости, наиболее кровавых сцен, дополняю античными сюжетами.

«Бедный Шекспир», — подумал Морис Август. Рассуждения модного драматурга были ему неинтересны. Беньовский перебил его вопросом:

— Не скажете ли, кто вон тот молодой человек в голубом камзоле?

— Чем он заинтересовал вас?

— Воинственным видом. Он напоминает боевого петуха, изготовившегося к атаке.

— Вы наблюдательны. Это маркиз Грильо, отъявленный дуэлянт. Он попал в одну скандальную историю, и ему грозит суд. Теперь маркиз ищет покровительства и защиты у графини.

— А кто полноватый господин в пышном жабо?

— Известный композитор. Будет исполнять свои новые пьесы для клавесина.

— Я вижу среди гостей две категории людей. Просителей, ищущих покровительства, и знаменитостей, украшающих салон.

— Вы правы. Завтра парижские газеты в светской хронике напишут: «В традиционный четверг в салоне мадам Дюбарри среди гостей находился известный путешественник барон де Бенёв». Я правильно называю вас? И весь Париж заговорит о вас как об одной из знаменитостей, вхожих в салон графини.

«Неплохо», — подумал Беньовский. Он поддержал светский разговор с каким-то господином, побывавшим в Канаде, познакомился с молодым дуэлянтом и посоветовал ему не унывать и положиться на великодушную доброту хозяйки салона, не спеша выпил несколько бокалов вина. Когда первые гости стали расходиться, Морис Август подошёл к графине попрощаться.

— Покидаете нас? — с сожалением сказала Дюбарри.

— Дела, любезная графиня. Формирую корпус.

— Помните, я всегда готова замолвить за вас доброе слово его величеству.

— Вы мой добрый ангел.

Возвращался Беньовский домой с лёгким чувством. Ещё одно полезное знакомство. С первой дамой Франции, всесильной мадам Дюбарри. Он, Морис Август, кажется, понравился избалованной королевской фаворитке.

О вербовке добровольцев в экспедиционный корпус напечатали парижские газеты. О том же сообщали огромные объявления, развешанные на парижских рынках и в других людных местах. Были оповещены полицейские участки французской столицы и власти ближайших к Парижу провинций. Военное ведомство предоставило помещение в одной из столичных казарм для вербовочного пункта.

С претендующими на офицерские должности беседовал сам Беньовский. С остальными — Мечислав Ковач, утверждённый в звании капитана французской армии и заместителя командира корпуса. Военный лекарь осматривал каждого претендента. Если физических изъянов не находилось, писарь заносил данное лицо в конторскую книгу, указывая также его последнее занятие, место жительства и знание военного дела.

Первым посетил Беньовского маркиз Грильо, с которым Морис Август имел случай познакомиться на приёме у графини Дюбарри и которого ему отрекомендовали как заядлого, заносчивого дуэлянта.

— А мы с вами встречались, полковник, — развязно сказал маркиз. — Прочитал в «Парижском вестнике» о вербовке волонтёров в ваш корпус. Не рискнуть ли? Тем более что обстоятельства вынуждают меня покинуть страну годика на два.

— Вы имеете в виду обстоятельства, связанные с той злополучной дуэлью?

— Именно. Тот бездельник, которого я проткнул шпагой, оказался, как на грех, родственником самого д’Эгильона.

— Вы хорошо знаете военное дело?

— Кого вы спрашиваете, полковник? Весь Париж подтвердит вам, что маркиз Грильо превосходно владеет и шпагой, и пистолетом.

— В этом я нисколько не сомневаюсь, мой маркиз. Но ротный командир — ведь вы претендуете на не меньшую должность — должен иметь познания и в тактике боя, знать все боевые построения, систему фортификационных сооружений. Вы участвовали в военных действиях?

— Не приходилось. Но коль голова на плечах, освоим и тактику, и все остальные премудрости военной науки.

Самоуверенность маркиза Грильо раздражала Беньовского. Он вовсе не горел желанием видеть среди офицеров корпуса этого светского задиру.

— Ваши способности не собираюсь оспаривать. Но я был бы не прав, если бы не предупредил вас заранее обо всех опасностях, которые нас будут подстерегать. Это тяжёлый, тропический, можно сказать, убийственный климат, воинственные туземцы. Вас может настигнуть отравленная стрела, выпущенная из засады. Вы рискуете схватить жёлтую лихорадку. Из этой изнурительной экспедиции возвратятся далеко не все. Не спешите с решением и подумайте, дорогой маркиз. И последуйте моему доброму совету. Положитесь на доброту Дюбарри, чтобы замять последствия вашей дуэли. Д’Эгильон многим обязан графине и не станет вам мстить, если она замолвит за вас словечко.

Грильо обещал подумать и больше к Беньовскому не приходил, чему тот был несказанно рад.

Вслед за маркизом-дуэлянтом к Морису Августу наведался Франциск Жоффруа, скромный на вид молодой человек. Из разговора с ним Беньовский уяснил, что перед ним разорившийся дворянин, желавший укрыться куда угодно, хоть на край света, от преследовавших его кредиторов. И хотя ни в каких баталиях Жоффруа не участвовал и в армии никогда не служил, Морис Август сказал ему категорично: