Лев Демин - Каторжник император. Беньовский

Беньовский оценил долготерпение этих одиннадцати и выделил их из общей массы волонтёров. Бывшего холодиловского приказчика Чулочникова он назначил каптенармусом и помощником Качорека. По представлению Мориса Августа ему было присвоено унтер-офицерское звание. Бывший матрос Андреянов стал капралом и денщиком корпусного командира, а его жена Агафья, камчадалка, — горничной Фредерики. Остальные восемь составили отряд телохранителей Беньовского, нечто вроде его личной гвардии.

Морское ведомство выделило для экспедиции фрегат «Орлеан», стоявший у причала. Волонтёры грузили в трюмы корабля бочонки с порохом и питьевой водой, сухари, солонину, муку, строительный инструмент. Корпусу придавалась батарея лёгких полевых пушек. Губернатору Иль-де-Франса предписывалось снабжать экспедицию необходимыми припасами и денежными суммами. Беньовский вёз с собой письмо с соответствующими указаниями, подписанное именем короля двумя министрами — д’Эгильоном и де Бойном. Перед самым отъездом из Парижа, нанося прощальные визиты министрам, Морис Август добился для себя монопольного права на торговлю с правителями Мадагаскара. Он считал это большой своей победой. До сих пор таким правом пользовались французские торговцы Иль-де-Франса, связанные с властями этой островной колонии. Беньовский мог ожидать, что предписание министров губернатор прочтёт без особого восторга и, пожалуй, станет чинить ему всякие препятствия. А в мире местных купцов он обретёт заклятых врагов. Пусть будет так. Он, Морис Август, постарается с самого начала проявить себя независимым и требовательным военачальником, действующим именем короля, и он поставит на своё место этих колониальных чинуш и купчишек.

Проводить фрегат прибыл из Парижа помощник морского министра. Министр де Бойн положился на него. Сам он не любил дальних поездок и обычно не выезжал дальше Версаля или Фонтенбло.

К отплытию на палубе фрегата был выстроен весь корпус — все двести пятьдесят человек. Сбежавших успели заменить безработными матросами, которых подобрали в кабаках Лорьяна. Облачённые в новые мундиры, волонтёры выглядели вполне прилично. Перед всеобщим построением Морис Август приказал каптенармусу Чулочникову выдать каждому по чарке крепкого вина. Он произнёс перед строем зажигательную речь:

— Друзья мои, мы отплываем в дальнюю военную экспедицию, на другой конец земного шара, в жаркие тропики, чтобы приумножить славу французского оружия. Впереди нас ждут подвиги и славные дела. Цель нашей экспедиции — остров несметных, сказочных богатств, пышной растительности. В его лесах обитают неведомые звери и птицы. Его жители выращивают полезные растения, дающие вкусные плоды и хлебные колосья, выращивают прекрасный скот. В недрах острова имеются всякие металлы, и среди них золото и серебро. Мы приведём диких воинственных туземцев под высокую руку короля Людовика, приобщим их к великой французской культуре и к вере в нашего христианского Господа Бога, отвадив от языческих идолов. Мы придём к этим сынам природы с добротой и любовью. Если же слова добра и любви не дойдут до сердец этих язычников, вспомним, что в наших руках оружие. Слава великому королю Людовику! Да хранит вас Бог!

Выпитое перед построением вино благодушно подействовало на волонтёров. Речь корпусного командира была встречена одобрительными возгласами и рукоплесканиями. А Фредерика, наблюдавшая за церемонией отплытия с верхней палубы, потом сказала мужу:

— Ты был великолепен, Морис.

— Я должен быть великолепным, чтобы этот сброд слушался меня, — ответил Беньовский.

После его речи корпусной капеллан отец Огюст отслужил краткий молебен. 22 апреля 1773 года фрегат «Орлеан» вышел из бретонского порта Лорьян и пустился в дальнее плавание.

Бескрайние просторы Атлантики... Лёгкая зыбь покачивает судно. Подгоняемый попутным ветром, подняв все паруса, фрегат французского королевского флота «Орлеан» резво устремился на юг.

Беньовский собрал в кают-компании, отделанной ореховым деревом и украшенной портретом короля, деловое совещание. Он был преисполнен торжественной гордости и ощущения собственной значимости. Ещё бы! В его руках судьба многих подчинённых, в том числе и десятка офицеров, собравшихся здесь. Он для них бог и царь, и их долг беспрекословно повиноваться ему, представляющему здесь великого короля Франции. Ещё в Лорьяне он разделил корпус на две роты, поставив ротными командирами братьев Вердье, Франциска и Антуана, участников военных кампаний и знатоков военного дела. Каждому из них он придал двух помощников, молодых субалтерн-офицеров. Кроме двух рот в состав корпуса вошли артиллерийская батарея во главе с опытным артиллеристом-поручиком, служившим когда-то в крепостном гарнизоне, небольшая инженерная команда и личная охрана корпусного командира, состоявшая из старых спутников Мориса Августа. Капралом охраны стал Иван Уфтюжанинов. И хотя поповский сын был молод и мало смыслил в военном деле, Беньовский решил выделить его, полагаясь на его преданность. Инженерную команду и охрану Беньовский поставил в непосредственное подчинение своего заместителя, капитана Мечислава Ковача.

— Господа офицеры, — начал Морис Август. — Капитан фрегата уверяет, что мы достигнем Иль-де-Франса не ранее конца сентября.

— О, матка боска! Пять месяцев плавания! — воскликнул Ковач.

— Да, пять месяцев. И с таким тяжёлым контингентом — беглые сервы, бродяги, вчерашние уголовники. Не я первый сказал, господа, ничто так не развращает людей, как безделье. Мы должны максимально использовать эти пять месяцев, чтобы мало-мальски приобщить наших волонтёров к военному искусству. Поэтому предлагаю, господа офицеры, организовать усиленную военную подготовку, научить строевым командам и ружейным приёмам.

— Если погода не будет штормовая, — вмешался Ковач.

— Разумеется. Пусть волонтёры также помогают экипажу фрегата. Чтоб никакой праздности. Прошу высказаться, господа.

— Вы справедливо заметили, полковник, что волонтёры наши — трудный контингент, — сказал старший из братьев Вердье, Франциск. — Не легко будет этому сброду прививать строгую армейскую дисциплину, исполнительность.

— И что вы предлагаете, капитан?

— Самые суровые меры к нарушителям дисциплины. Вплоть до публичной порки линьками [52] ...порка линьками... — Линь — тонкая верёвка белой пряжи, применяемая для сигнальных фалов на корабле. В морском обиходе употреблялась при наказаниях матросов. в назидание другим.

— Не перегнуть бы палку. Не забывайте, что один недовольный может послужить искрой, которая воспламенит всю массу озлобленных, безответственных людей. А бунт на корабле в открытом океане — это страшно, господа. Я знаю из истории, читал. Бунтовщики обычно не щадят ненавистных офицеров и скармливают их акулам.