Дмитрий Федотов - Хозяин урмана

– Что будем делать? – тихо спросил Дюха, подойдя ко мне вплотную. – Вроде бы волки летом на людей не нападают, да еще на целую группу?..

– Это неправильные волки, – сказал я совершенно серьезно, – но ты прав: надо что-то срочно предпринимать, долго мы здесь не продержимся… Степан, – повысил я голос, – перед тобой, похоже, вожак?

– Да, дядя Дима, но я не хочу убивать его.

– И не надо. Пугни его одиночным. Лучше, чтобы картечь прошла как можно ближе… Вон, рядом с ним пень, я вижу. Давай в него!

Степан так же медленно повел стволом от бедра. В сгустившейся тишине выстрел прозвучал, как удар грома. И, каким бы ни был смельчаком вожак стаи, но грохот, пламя, дым и разлетевшийся на куски буквально под его носом пень сделали свое дело. Нервы волка не выдержали, и он метнулся в сторону, в заросли ольхи, поджав хвост, как обычная дворняга!

– Молодец, Степа! – рявкнул Дюха и молниеносно выпалил по очереди вправо и влево, как заправский рейнджер.

Лес тут же огласился визгом и рычанием – картечь все-таки нашла себе жертву. Мы, не сговариваясь, рванули вперед с максимальной скоростью, на какую были способны. Этот полубег, полушаг продолжался минут двадцать. Наконец все выдохлись и буквально рухнули в мох, дыша широко раскрытыми ртами, как рыбы.

Отдышавшись, притихли, стали озираться, но признаков преследования не заметили. Быстро перекусили сухпайком, попили воды и двинулись дальше. А когда пересекали неширокую гарь, внезапно были атакованы птицами! На нас со всех сторон ринулись дятлы, пустельги, сороки, по-моему, даже пара ястребов-тетеревятников. Птицы крутились над головами, норовили ударить клювом и когтями в лицо, в темя.

В этот раз носилки тащил Дюха. Пришлось мне выполнить роль системы ПВО. Я быстро перезарядил ружье мелкой дробью и сделал пару выстрелов в разные стороны. То же проделал не растерявшийся Степан. Рассерженные пернатые разлетелись кто куда, оставив в воздухе несколько перьев, а одна пустельга неловко, по дуге, ушла в мелколесье – видимо, дробь повредила-таки ей крыло. Мы, конечно, снова припустили со всех ног, чтобы оказаться под пологом леса до повторной атаки. И это уже не выглядело случайностью!

На коротком привале я поделился сомнениями с остальными.

– Не могу избавиться от ощущения, что животных на нас кто-то направляет.

– Мойпар – больше некому, – тут же заявил Андрюха, смазывая антисептиком ссадину на лбу.

– Это становится несмешным, – сказал я. – Так мы можем и не дойти до ночи.

– А он именно этого и добивается!

– Мойпар хочет вернуть сэн лыпийн, – мрачно повторил Степан. – Нужно отдать…

– Нет, – твердо возразил я, – обратного пути нет! Даже если мы сейчас повернем назад и положим ларец на место, выйти из тайги до того, как новый ее Хозяин обретет силу, мы не сможем, а значит – погибнем. Так что – подъем и вперед!..

И гонка на выживание продолжилась.

*

Запись разговора по подконтрольной линии (12.08.09; 15:09).

– Хозяин, это Секач. Мы на точке встречи. Калач не появился. Маяк неподвижен. Наши дальнейшие действия?

– Даю частоту маяка Крота. Он может быть еще активен…

– Принял… Проверяю… Есть пеленг, но слабый.

– Двигайтесь на перехват. Времени в обрез! Тамга должна быть у меня не позже двадцати трех часов. Сегодня!..

– Сделаем, хозяин!..

Отбой.

Длительность беседы – 22 сек.

*

Калач умирал, и ему было хорошо. Еще никогда в его долгой, бестолковой, бесцельной воровской жизни не было столь радостного и приятного момента! Калач буквально купался в волнах счастья. Они баюкали его исстрадавшееся, исхудавшее, уставшее тело, забирали боль и тоску, нашептывали что-то неразборчивое, но приятное. Калачу было тепло. Волны тепла накатывали непрерывно, постепенно убыстряя свой бег. И одновременно с этим нарастал тонкий звон, будто далеко, на грани слышимости, кто-то играл на малиновом колокольчике. И этот кто-то шел к нему, Калачу, чтобы сообщить некую радостную весть. А иначе зачем же звонить в колокольчик?..

Калач уже не помнил ни своего отчаянного бега сквозь заросли и бурелом, ни хриплого, страшного дыхания за спиной, ни ужасного, ломающего хребет удара сзади. Теперь ему было очень хорошо и спокойно, а все ужасы и боли канули в прошлое. Их время ушло. Наступило время счастья и неги, которые будут длиться вечно!..

Калач почувствовал новый, всепоглощающий прилив непередаваемого кайфа и запел. Но не голосом – всем телом, каждой клеточкой, каждым нервом. Это был гимн наслаждению, песня радости, ода бесконечному счастью, и наконец последняя частичка души Калача растворилась в ней без следа.

Мойпар отбросил прочь ставшее легким и сморщенным тело двуногого и исторг тоскливый рев: слишком мало оказалось в добыче живительной силы. Он по-прежнему очень голоден. А прочие двуногие успели уйти слишком далеко – не догнать. И главное, они посмели унести его тамгу! Он должен вернуть ее, иначе…

Мойпар глухо заворчал и стремительным, текучим шагом бросился в погоню. Ни один листок, ни одна травинка не шелохнулись при этом. Словно призрак скользнул в чащу.

*

Мы успели. Вышли к знакомой дороге уже в сумерках. Правда, знакомой только Степану. Парень воспрял духом, заявив, что теперь остались сущие пустяки – каких-то полтора десятка километров, и мы – дома. Однако, поглядев на взрослых дяденек, валяющихся вдоль обочины и хватающих пересохшими ртами воздух, растерялся.

– Дядя Дима, нужно идти!

– Погоди, Степа, мы же выполнили марш-бросок – вышли из владений Хозяина урмана. Ты сам об этом говорил?

– Мы на границе. Он еще может настигнуть. Вставайте, пожалуйста!..

– Слушай, а поселок какой-нибудь недалеко есть? – вдруг спросил Андрюха.

– Ближе, наверное, Степановка, – оглядевшись, неуверенно ответил парень.

– В честь тебя, что ли, назвали?..

– Что?..

– Проехали. Там наверняка вышка сотовой связи есть, – пояснил мне Дюха, доставая мобильник. – О, смотри, одна «шпала» имеется!..

– И что это нам дает?

– А то! – Куваев снова полез в свой рюкзак, вытащил какую-то коробочку с сетчатой чашкой антенны и длиннющим проводом. – Степа, будь другом, заберись на вот эту березу повыше и присобачь там мою хреновину.

Парнишку упрашивать не пришлось – через пару минут устройство было на месте.

– А что это, дядя Андрей?

– Это – наше спасение!.. – Дюха уже возился со шнуром от прибора и мобильником, соединяя их через какую-то жуткого вида плату. – Минуточку… Так… Еще немного… Готово!

Он жестом фокусника показал на конструкцию, затем быстро набрал на телефоне номер.

– Мамочке звонишь, чтобы не беспокоилась? – ехидно осведомился я.