Дмитрий Федотов - Хозяин урмана

– Ага. Папочке… – отмахнулся Куваев. – Алло! – вдруг заорал он. – Это МЧС?.. Говорит волонтер Бигфут, личный номер пятнадцать – тридцать пять – тринадцать… У меня ЧП! Четверо гражданских, один «трехсотый», тяжелый. Фиксируйте координаты по точке вызова. Уровень опасности – желтый. До красного в течение часа… Хорошо. Принял. Жду.

– Так ты у нас еще и агент ноль-ноль-семь?! – Я был откровенно поражен. Надо же, мы дружим со школьной скамьи, а оказывается, я про друга ничего не знаю!

– Я еще и на гитаре умею, и яичницу готовить, – оскалился Дюха. – Расслабься, Димыч. В волонтерах МЧС я только с прошлого года. Это что-то вроде внештатного сотрудника. Мы больше наблюдаем, сообщаем о разных происшествиях, оказываем первую помощь.

– И что теперь?

– Ждем. Сигнал мой приняли. Обещали прислать помощь.

– Какую?

– Транспорт, конечно.

– А что это за хрень на березе висит?

– Это мое собственное, так сказать, изобретение, – Андрей самодовольно улыбнулся. – Усилитель несущего сигнала. Вроде переносной сотовой станции, только несамостоятельной. А запитывается она от обычного силового накопителя – пауэрбанк называется. Хватает на несколько минут, но, как видишь, этого вполне достаточно.

– Силен, дружище! – искренне восхитился я. – Старик Хоттабыч нервно курит в туалете!..

Я не договорил, мы все одновременно услышали приближающийся шум двигателя. Машина шла по дороге со стороны Бакчара и, судя по звуку, это был не грузовик и не автобус.

– Что-то они слишком быстро, – пробормотал удивленно Куваев.

– Вряд ли это эмчеэсники, – покачал я головой. – А ну-ка, братцы, быстренько встаем и – в кусты, от греха подальше!

Мы дружно вскочили и едва нырнули за стену придорожных кустов, как из-за поворота появился мощный «хаммер» цвета хаки и без номеров! Машина, приближаясь, вдруг заметно начала снижать скорость. Мне это очень не понравилось. Невидимые за тонированными стеклами пассажиры явно что-то или кого-то искали. «Да не кого-то, а нас!» – мелькнула правильная мысль. Вот только на спасателей это было ни чуточку не похоже.

– Это не МЧС, – тихо проговорил Андрюха.

– Согласен, – сказал я и перезарядил ружье картечью. Степан, глядя на меня во все глаза, молча сделал то же самое. Молодец, парнишка, не паникует, не теряется!.. Я вытащил из-за пазухи пистолет Сотникова, сунул сидящему на корточках бородачу под нос, так что мужик невольно шарахнулся, пытаясь уклониться, и предупредил: – Похоже, дружки твои объявились. Так вот, не надейся! Дойдет до горячего, ты первый – труп. Понял?

– Не психуй, сердешный, – неожиданно произнес бородач рокочущим голосом, – всех Господь приберет. Всему свое время, и всяк его обретет…

– Заткнись! – рыкнул на него Дюха. – Нашел, где проповеди читать… Сектант, что ли?

Мужик отвернулся и замолчал. Я отдал Куваеву пистолет.

– Из него стрелять только в крайнем случае, иначе потом не отпишемся.

«Хаммер» остановился от нас шагах в двадцати. С минуту ничего не происходило, потом распахнулись сразу обе правые дверцы, и на дорогу вышли два амбала в комбезах военного образца, но без знаков различия. Оба сжимали в руках короткие черные автоматы.

– Ни хрена себе! – прошептал Дюха. – Ну и грибники пошли, с «Кедрами» разгуливают!

– А ведь они по наши души, – тоже шепотом сказал я. – И как точно вышли! Неужели мы у Сотникова радиомаяк прощелкали?

– Похоже на то… Степан, – Куваев повернулся в парнишке, – придется пострелять. Знаю, в человека ты не сможешь, так что бей по машине, по колесам, по стеклам. Лады?

Тот судорожно кивнул и прицелился. Я же взял на мушку второго из громил.

– Дюха, бьем по ногам. Главное, их испугать. Тогда есть шанс…

– Без вариантов, Димыч…

*

Кирилл Олегович Шурыгин был опытным оперативником. До того как возглавить службу безопасности треста «СНГ», он двадцать лет отработал в органах правопорядка и прошел почти всю служебную лестницу от патрульного до начальника оперативного отдела областного управления внутренних дел. Шурыгин уже примерял к себе кресло начальника всего управления, как грянула печально знаменитая кампания борьбы с «оборотнями в погонах». Прокатилась грандиозная чистка кадров по всем регионам России. Конечно, где-то действительно поборолись, выявили и выгнали-посадили настоящих мерзавцев, но в глубинке эту кампанию чаще всего использовали для передела сфер влияния и крышевания, а также избавления от неугодных и особо ретивых.

Кирилл Олегович, конечно, не был агнцем – белым и пушистым, но и не зарывался, как многие его коллеги. Знал меру. Вот именно поэтому его и вычистили – как ненадежного партнера по темным делам. Шурыгин в одночасье очутился на улице с «волчьим билетом». Попытки устроиться на работу в частную охранную фирму провалились. Тот, кто его подставил, позаботился о том, чтобы полковник больше никогда не смог работать по профессии. Потом ушла жена, перестал звонить сын, исчезли один за другим друзья. И тогда Шурыгин озверел. Отныне смыслом жизни его стала месть – всем и вся, месть ради мести, в любой форме и при любой возможности. Можно сказать, что он решил отомстить миру за само его существование.

Вот в таком состоянии его и нашел один из бывших владельцев треста «Сибирьнефтегаз». Кто и почему дал бизнесмену наводку на полковника, Шурыгин не смог выяснить, да особо и не хотел, но на должность главы безопасности крупной фирмы согласился. А потом его хозяином стал Беров, и Кирилл Олегович понял, что встретил того человека, за которого мог бы отдать и жизнь.

И теперь, сидя в салоне «хаммера» и наблюдая за действиями своих подчиненных, Шурыгин, ставший Секачом, правой рукой Берова, думал только о том, как получше исполнить новое приказание Хозяина и принести ему ценнейшую вещь, на которую покусились эти ничтожества, возомнившие себя людьми. Поэтому он и прозевал изменение в обстановке снаружи. Очнулся от мыслей, только когда правая часть лобового стекла вдруг брызнула крошкой триплекса по салону, а в следующую секунду «хаммер» ощутимо осел на заднее, тоже правое, колесо. Вместе с осколками триплекса в салон ворвался грохот выстрелов, и Шурыгин в изумлении увидел длинные языки дымного пламени, метнувшиеся из ближних кустов. С противным металлическим визгом снаружи стегнуло по кузову то ли картечью, то ли крупной дробью. Во внезапно наступившей тишине послышались стоны и отборный мат, и Кирилл Олегович понял, что не видит своих людей, потому что оба валяются на земле, корчась от боли в раненых ногах!

«Сволочи! – полыхнуло в голове. – Мерзавцы! Ну, я вам сейчас!..» Рука сама нащупала ребристую рукоять и потянула автомат. Шурыгин вывалился наружу через левую заднюю дверь и увидел присевшего за передним колесом перепуганного водителя. Он пригнулся и посмотрел под днищем джипа. На той стороне возле машины корчились в пыли оба его бойца, их автоматы валялись в стороне. «Действительно картечь, – с раздражением отметил про себя полковник. – Черт, как не повезло!»