Эдуард Володарский - Вольф Мессинг. Видевший сквозь время

Вдруг дверь резко распахнулась, и Ганусен едва не столкнулся со штандартенфюрером СС Канарисом. За его спиной стояли два офицера и солдаты СС.

– Он у вас? – спросил Канарис и, оттолкнув Ганусена, ввалился в номер. Огляделся, прошел в другую комнату, потом в спальню, заглянул в ванную, туалет и вернулся. – Где он?! – Канарис едва сдерживал ярость.

– Не знаю… Я приехал на машине, а он сказал, что пойдет пешком… прогуляется… и его импресарио, и помощник… Из театра они ушли втроем.

– Черт! – Канарис сжал в кулак руку в кожаной перчатке. – Поехали с нами! Быстро!

– Куда, штандартенфюрер? – удивился Ганусен. – Я только что вернулся после выступления, я устал и хочу отдохнуть. Нельзя ли нашу поездку перенести на завтра?

– Нельзя, – отрезал Канарис. – Это приказ фюрера.

– Мы поедем к фюреру? – Ганусен мгновенно протрезвел, подтянулся, взял с кресла пальто.

– Да, да, поехали! – Канарис похлопал Ганусена по плечу и подтолкнул к двери.

Прямо у входа в гостиницу стоял большой черный автомобиль «Опель-адмирал» и два мотоцикла с колясками. Ганусен в сопровождении Канариса и эсэсовцев вышел из гостиницы.

– Где твоя машина? – резко просил Канарис.

– Не знаю… – пожал плечами Ганусен. – Должна быть здесь.

– Ты отдал ее этим негодяям? Вместе с пропуском рейхсфюрера? – Канарис не выдержал и хлестко ударил Ганусена по щеке. – Ты знаешь, что тебя ждет? В машину, быстро! – Он схватил Ганусена за воротник пальто, поволок к машине, крикнул офицеру: – Ротенфюрер, немедленно в управление. Выслать наряды на все выезды из города. Предупредить полицейские патрули. И распорядитесь, чтобы немедленно начали печатать портрет Мессинга. Образец у меня на столе в кабинете.

– Слушаюсь, штандартенфюрер!

Ротенфюрер, высокий, плечистый молодой человек в кожаном пальто со свастикой на рукаве, отдал честь и широким шагом направился к мотоциклу с коляской. Четверо солдат СС заторопились за ним.

Они вскочили на мотоциклы, и те, оглушительно взревев моторами, один за другим рванулись с места.

Канарис проводил мотоциклы взглядом, посмотрел на молодого шарфюрера, стоявшего рядом:

– Поехали… – и направился к машине.

Шарфюрер поспешил за ним.

– Это Восточное шоссе? Точно? – обеспокоенно спросил Лева Кобак, поглядывая на Цельмейстера, который, вцепившись в руль, не отрываясь смотрел вперед.

Уже стемнело, и лучи света от фар вспарывали темноту, выхватывая перед собой широкую серую ленту убегающего асфальта.

– Успокойтесь, Лева, я хорошо знаю этот город. Через полкилометра мы будем на восточном шоссе. И вперед – к границе!

– Но ведь по пути еще будут города?

– Мелочь… маленькие городочки. Лева. Там везде есть объезды. Главное, чтобы они попозже спохватились… главное – попозже. Лева… Вольф, как вы себя чувствуете?

Мессинг не ответил. Он дремал, откинувшись на спинку сиденья.

Машина с Канарисом и Ганусеном мчалась по пустынным улицам, сворачивала с одной на другую. Канарис сидел впереди, рядом с шофером, ротенфюрером СС. Ганусен и шарфюрер – на заднем сиденье. Ганусен смотрел в окно, и тревога все больше охватывала его.

– Куда мы едем, штандартенфюрер? – наконец спросил он.

Канарис не ответил, продолжая курить с безразличным лицом. Шарфюрер неподвижно сидел рядом и смотрел вперед.

– Я спрашиваю, куда мы едем, штандартенфюрер? – повторил Ганусен.

– Сейчас приедем. Успокойтесь, – коротко ответил Канарис и сильно затянулся сигаретой, выпустив густую струю дыма. Она ударилась в ветровое стекло, расплылась седым облаком.

Ганусен достал из кармана пальто окурок сигары, пытался прикурить, ломая спички, но никак не получалось.

Впереди показался полосатый шлагбаум, будка КПП, и на середину дороги вышел солдат, замахал включенным фонариком.

Черный «майбах» начал медленно тормозить.

– Вольф, умоляю, загляните в будущее, – проговорил Цельмеистер, нажимая на тормоз. – Что нас сейчас ожидает?

«Майбах» остановился метрах в десяти от шлагбаума, и полицейский медленно направился к ним. Цельмеистер опустил стекло водительской дверцы.

– Документы? Куда направляемся? – спросил полицейский, наклоняясь к окошку.

Цельмеистер пристально посмотрел на него, потом достал из-за ветрового стекла пропуск, подписанный Гейдрихом, и протянул ему.

Тот взял, посветил фонариком, увидел печать с имперской свастикой, выпучил глаза, медленно вернул пропуск и козырнул:

– Прошу прощения.

Цельмеистер не ответил, выжал сцепление и медленно тронул машину. Шлагбаум поднялся.

«майбах» рванул с места, взвизгнув протекторами по булыжной дороге, и помчался дальше, сверкая в темноте красными задними огнями.

– Печать рейхсфюрера СС сработала. – довольно прокомментировал Цельмейстер. – Или это вы постарались, Вольф?

– Нет, нет. Я только проснулся… – отозвался с заднего сиденья Мессинг.

– Тогда спасибо доктору Ганусену, дай ему Бог здоровья! – усмехнулся импресарио.

Ночью этот парк казался еще глуше и мрачнее. Аллеи, заросшие густым кустарником, вековые липы и клены тянулись вдаль, освещенные призрачным, рассеянным светом редких фонарей. «Опель-адмирал» въехал в парк, прошелестел по аллее до поворота и остановился. Канарис первым открыл дверцу, выбрался из машины и громко приказал:

– Прошу вас, доктор Ганусен, вылезайте! – Рука в кожаной перчатке легла на кобуру.

Ганусен выбрался из автомобиля, растерянно огляделся и все понял.

– Вы свободны, господин Ганусен, – улыбнулся Канарис. – Уходите!

– Вы не посмеете… – прошептал Ганусен. – Я нужен фюреру., я буду жаловаться на вас… Вы не посмеете…

– Вы свободны, доктор! Фюрер не нуждается более в ваших услугах! Идите!

Ганусен посмотрел ему в глаза – в полумраке они ярко блестели. Хлопнула еще одна дверца – это вылез из машины шарфюрер, медленно подошел к Ганусену со спины, остановился.

– Вы не посмеете… – бормотал Ганусен.

– Да идите же, черт вас возьми! – рявкнул Канарис.

И Ганусен медленно пошел по аллее, ссутулившись, втянув голову в плечи. Через несколько метров он оглянулся.

Канарис и шарфюрер стояли и молча смотрели ему вслед. Через несколько секунд Канарис вынул из кобуры пистолет, поднял вытянутую руку и спокойно, как на стрельбах, прицелившись, выстрелил.

Ганусен взмахнул руками и упал ничком на влажную землю.

– Проверьте, шарфюрер, – сказал Канарис, сунул пистолет в кобуру и пошел к машине.

Он сел, захлопнул дверцу и закурил сигарету, наблюдая, как шарфюрер подошел к лежащему на земле Ганусену, вынул пистолет и выстрелил доктору в голову. Тот резко дернулся и затих. Шарфюрер убрал пистолет в кобуру и неторопливо вернулся к машине.