Владимир Голяховский - Семья Берг

Через несколько дней, 30 августа 1918 года, анархистка-еврейка Фаня (Фейга) Каплан стреляла в Ленина и ранила его в плечо. Ее арестовали, мучили на допросах, но она говорила, что действовала в одиночку, а не участвовала в заговоре, подобно француженке Шарлотте Корде, убийце Марата. Фанни Каплан расстреляли в Кремле по приказу Генриха Ягоды. А следом за ней было расстреляно еще 2600 человек, попавших под подозрение. В сентябре

1918 года Яков Свердлов отдал приказ начать массовый «красный террор». Была арестована 31 тысяча русских интеллигентов, в основном — чиновников аппарата прежней власти, шесть тысяч из них расстреляли, остальных сослали в лагеря, где они вскоре погибли. Вместо того чтобы опереться на опыт прежнего бюрократического аппарата, большевики планомерно его уничтожали. Это стало их роковой ошибкой — таким образом они сразу довели экономику страны до полного развала.

Юлий Мартов эмигрировал из России в 1920 году. Ленин сам помог Мартову, как старому знакомому, уехать, чтобы спастись от ареста. Он пытался и Горького удержать от продолжения благотворительной деятельности, настойчиво советовал ему уехать лечиться в Европу. Горький вышел из партии, выразив этим свое несогласие с ее политикой, и в 1921 году ему пришлось уехать, почти как изгнаннику. А ведь когда-то, еще до захвата власти, Ленин писал Горькому: «Никогда, конечно, я не думал о преследовании и изгнании интеллигенции» [8] Из книги Chamberlain Lesley Lenin’s Private War. .

В 1922 году большевики опубликовали тезисы «О единстве партии», запретив любые фракции и группировки. Был устроен открытый суд над социал-революционерами (эсерами), с осуждением и расстрелом подсудимых. Активным обвинителем был Сталин. Этот суд уже не просто был призывом к единомыслию, так давали острастку всем инакомыслящим. Многие меньшевики из страха перекрасились в большевиков, но энтузиасты большевизма считали, что можно перейти из одного крыла партии в другое, однако все равно оставаться «недобитой интеллигенцией». Ленин считал ее главным идеологическим противником большевизма, буржуазной и контрреволюционной силой.

Когда Горького «мягко вытеснили» из страны, обиженный писатель приехал в Берлин и написал, что в России девять тысяч интеллигентов, людей науки и искусства, цвет русской нации, подвергают унижению и уничтожению. Он во всеуслышание осуждал за это большевиков:

— Если хочешь поработить нацию, начинай с уничтожения наиболее образованных ее слоев. Так они и поступают.

После такой международной огласки продолжать гонения на интеллигенцию стало для большевиков затруднительно.

Тогда в мае 1922 года по настоянию Ленина была принята статья Закона о наказании, разрешающая заменять смертную казнь высылкой из страны, эту статью и стали применять к интеллигенции. Настоящими «архитекторами» высылки были Троцкий [9] Через 7 лет, в 1929 году, эта статья была применена к самому Троцкому. и Зиновьев. По указанию Троцкого в мае 1922 года судили и решением «тройки» приговорили к расстрелу пятьдесят профессоров медицины и известных врачей за то, что они якобы неправильно лечили раненых на войне [10] Это было первое обвинение группы докторов в неправильном лечении, через 30 лет обвинение повторилось в деле «врачей-отравителей» правительства. См. об этом далее. . Нарком здравоохранения Николай Семашко и председатель ВЧК Феликс Дзержинский составили список, а Троцкий и Сталин утвердили их высылку в Германию 24 мая. Веймарская республика согласилась принять врачей, считая их полезными для себя профессионалами. Буквально на следующий день, 25 мая, у Ленина произошло первое кровоизлияние в мозг и оказалось, что его некому лечить — самые опытные доктора были уже высланы. Он не получал правильного лечения, и это тоже ускорило его смерть.

2 июня 1922 года в газете «Правда» была напечатана статья Троцкого «Диктатура, где твой хлыст?», в ней он нападал на критика Айхенвальда и его «буржуазный» подход в книге «Поэты и поэтессы» называл его классовым врагом [11] Это тоже было первое политическое обвинение литературного критика, которое повторилось через 26 лет в нападках на критика Юзовского за космолитизм. См. об этом далее. .

Троцкий обладал острым умом и бойким пером, но и то, и другое работало в одном направлении — укрепления власти и усиления террора.

В августе 1922 г. были арестованы шестьдесят семь интеллигентов, в том числе Айхенвальд, Бердяев и другие философы, историки и писатели, которые собирались в салонах Лосского и Тарле. Список был составлен сотрудником ВЧК Яковом Сауловичем Аграновым, одесским евреем, бывшим комиссаром. Всех арестованных допрашивали и судили за политические воззрения. Их приговорили к смертной казни, заменив ее высылкой. 30 августа Троцкий в интервью иностранной корреспондентке Луиз Брайант, которая была коммунисткой по убеждениям и вдовой американского журналиста Джона Рида, воспевшего русскую революцию в книге «Десять дней, которые потрясли мир», назвал это решение «актом милосердия».

В сентябре и октябре 1922 и в марте 1923 года из Петроградского порта отплывали немецкие пароходы «Обербургомистр Хакен» и «Пруссия», на борту которых находились высылаемые из России интеллигенты — друзья Тарле. Большевики высылали «мозги России».

На причале было мало провожавших — люди боялись показать свою причастность к осужденным. Тарле и Кони, стоя почти в полном одиночестве, грустно махали отплывавшим платками. Их самих пока еще не вызывали для высылки. Из Парижа Тарле уже пришло предложение занять престижное место профессора университета Сорбонны, но он отказался. Тем, кто уговаривал его уехать, он отвечал:

— Я русский историк и хочу видеть историю России своими глазами.

Пароходы с высланной интеллигенцией он назвал «пароходами философов».

В стране оставалось все меньше мыслителей, людей, которые не подчинялись непреложному правилу большевистского единомыслия.

Павел Берг не мог, конечно, знать подоплеку политической власти в стране. Он пришел служить в Красную армию необразованным парнем, но обладал при этом впечатлительным и пытливым умом. Несколько встреч помогли формированию его мировоззрения и отразились на всей его жизни. Первая встреча была с комиссаром Львом Мехлисом. Наблюдения за ним пробудили в Павле настороженное отношение к большевистской идеологии. В его понимании комиссару полагалось показывать пример высоких принципов, которыми коммунисты любили похвастать, но в действительности Мехлис не имел четких убеждений, всегда только старался держаться поближе к штабному начальству и во всем ему поддакивать. Эти наблюдения выработали в Павле скептическое отношение к речам комиссаров вообще.