Владимир Голяховский - Семья Берг

— Ему что, принадлежал целый большой дом, а он бросился с крыши?

— Ну да, дом он строил на свои деньги, а после краха денег у него не стало.

Слушатели дивились, просили рассказывать дальше.

Он продолжал:

— Безработица такая страшная, что доктора бывали счастливы, если устраивались работать шоферами такси. Но и на этой работе зарабатывали так мало, что жили чуть не впроголодь. Сейчас у них новый президент Рузвельт, он начал кое-что налаживать. Но у многих американцев появилось глубокое разочарование в их капиталистической системе, они с интересом следят за опытом нашей советской страны. Некоторые даже хотели бы и у себя строить социализм. Теперь американцы пачками подают заявления для эмиграции в Советский Союз, а мы их здесь всех принимаем. Американские евреи расспрашивали меня о нашей жизни: я говорил им, что наша страна на взлете социализма. Потомки евреев, сбежавших из России от погромов в конце прошлого века, интересовались — действительно ли у нас теперь нет дискриминации евреев. Я им отвечал: «Посмотрите на меня, я еврей, но я и коммунист, занимаю высокое положение, уважаемый человек, со мной все считаются, мне хорошо платят, меня награждают». Они очень удивлялись, я для них был живой рекламой нашей страны.

Сделав паузу, он добавил:

— Вы видели новый фильм «Искатели счастья»? Мы с Басенькой два раза смотрели, чудесно играет Блюменталь-Тамарина. Она очень напомнила мне мою еврейскую маму. Да, в этом фильме многое отражено. Евреи — народ беспокойный, они всегда были искателями счастья. Теперь они подают заявления на эмиграцию и переезжают к нам пачками — искать свое счастье в стране социализма. Одного инженера из Бруклина (это район Нью-Йорка) я устроил работать в подведомственной проектной конторе. Его зовут Израиль Лемперт. Очень толковый, быстрый в работе. Мы с Басей опекаем всю их семью: мужа, жену и маленького сына Боруха (мы зовем его Борисом). Мы их приглашаем к себе в гости, стараемся, чтобы им не было одиноко. Очень милые люди, очень милые… Их родители бежали из России в Америку, спасаясь от погромов, в 1904 году, это были политические беженцы. Израиль и его жена родились и выросли в Америке, по-русски почти не говорят. И вот представьте, не прошло еще и тридцати лет, как они оба сбежали обратно в Россию. Евреи — беженцы в Америку, евреи — беженцы из Америки. А все почему? Потому что евреи — искатели своего счастья. И я уверен, что теперь семья Лемпертов найдет свое счастье здесь, в России.

Жена Виленского, Бася Марковна, добавила:

— Мой Соломон, как всегда, витает в облаках. Что они найдут потом, не знаю, но пока им тут плохо. Все у нас для них непривычно, русский язык у них очень слабый, мы с Соломоном помогаем им устраиваться в новой жизни. Сначала у них не было жилья и мы дали им у нас одну комнату. Теперь их поселили в общей квартире с какой-то рабочей семьей. Они говорят, что довольны, хотя мне кажется, что им это не очень нравится. Я хожу с Рейчел по магазинам, приучаю к нашим ценам и порядкам.

— Рейчел — что это за имя?

— Так по-английски звучит еврейское имя Рахиль.

— Ну а как ей нравятся наши магазины?

— Она приходит, удивленно смотрит на пустые полки и вежливо говорит, что выбор продуктов у нас меньше, чем в Америке. Можете себе представить? По мне, так «меньше» вообще не бывает! Но я ей морочу голову, говорю, что это временные трудности, а сами мы между тем подбрасываем им немного продуктов: Соломон получает специальный академический паек, а нам, двум старикам, много не надо. Я отдаю им кое-какие продукты, говорю, что мне удалось купить их в обычном магазине. Рейчел считает меня очень практичной женщиной, говорит, что я умею находить магазины с продуктами. А на самом деле я и сама не знаю, где можно что-нибудь купить, — эти пакеты нам привозят из академического распределителя. Но я ей, конечно, этого не рассказываю.

— Ну а что ей здесь нравится?

— Она говорит, что живут они здесь бедней, но довольны, что для их мальчика Боруха, Бориса, здесь есть будущее, а там его нет. Он хочет стать врачом, а в Америке этого достичь очень трудно. Они рассказывают, что там развит антисемитизм и университеты очень неохотно принимают евреев.

— Да, да, вот они и приехали искать счастья для себя и для сына, we подтвердил Виленский.

После Великой депрессии в Советский Союз иммигрировали тысячи американских евреев. К тому же молодые советские евреи из маленьких местечек на Украине, на юге России и Белоруссии, из бывшей «черты оседлости», не хотели больше там жить и устремились в города — учиться и работать. Перед правительством и местными властями встала проблема: что делать со множеством переселяющихся и приезжающих евреев?

Хотя антисемитизма на государственном уровне не существовало, но и большой любви к евреям тоже не было. Консервативные устои человеческих убеждений не могут изменяться быстро, вслед за политическими переменами. Могут меняться условия, может совершенствоваться быт, но консерватизм все равно будет оставаться в людях. Консерватизм общества — это самое стойкое явление повседневной жизни. Общий настрой по отношению к евреям изменился несильно, их недолюбливали и старались, где могли, препятствовать их продвижению.

Много писалось и говорилось о дружбе народов, но остряки пустили в ход анекдот: «Что такое дружба народов? Эго когда все народы вместе — и русские, и украинцы, и белорусы, и татары, и чуваши — берутся за руки и все вместе… идут против евреев».

Но евреи продолжали распространяться по всей стране, они переселялись в крупные города — Москву, Ленинград, Харьков, Киев, Одессу (где их всегда было много) — и областные центры. Находили работу, получали образование — пускали корни. Проблема их массового устройства оставалась актуальной, и вот в начале 1930-х годов правительство решило создать для евреев отдельную область. Газеты начали пропагандистскую кампанию: теперь у советских евреев будет своя земля. Не посоветовавшись с представителями евреев, нашли место: выбрали часть Хабаровского края, у реки Амур, вблизи границы с Китаем, подальше от центральных городов страны. На реке Бире природа суровая — сплошные леса и болота, зима долгая и холодная, условия для жизни отвратительные. На Транссибирской железной дороге стояло небольшое поселение, там жили всего несколько сот сибиряков: они работали на железной дороге, промышляли лесосплавом по реке, рыболовством и производством муки. Эго поселение назвали Биробиджан — по имени речки — и объявили столицей Автономной Еврейской области. Евреям было предложено заселять «свою» область. Хотя они никогда не жили в суровом сибирском климате, первые поезда с молодыми еврейскими энтузиастами немедленно туда отправились. Но поскольку они просто физически не были приспособлены к суровости тех мест, энтузиазм быстро иссяк — уезжать из городов евреи все-таки не хотели.