Александр Струев - Сказание о Луноходе

– Ну так рассказывай, радуй! Или ничего не придумал? – нахмурился Вожатый и, отхлебнув чай, позвонил в золотой колокольчик.

Звон был мелодичный, точно медовый, у этого золотого, инкрустированного бирюзой колокольчика. Казалось, колокольчик и ласково звонил, и настойчиво требовал: «Сюда! Сюда!»

На звон появилась Наташа.

– Остыл чаек, Наталочка! Замени, пожалуйста, и мне, и Сергею Тимофеевичу. А ему еще бараночек с собой положи, пусть дома погрызет, он любит!

Наташа улыбнулась и исчезла. Через минуту она вынесла на серебряном подносе два хрустальных стакана, вставленных в подстаканники с благородной кубачинской чернью. Ему она положила пять кусочков сахара и с восхитительной улыбкою размешала, а потом, улыбнувшись сдержанней, чуть обнажив ровные жемчужные зубки, обернулась к Министру.

– Ваш чаек! – слегка присев, устанавливая перед Министром стакан, проговорила Наташа. – А бараночки я вам после передам.

– Люблю, знаешь, чтоб чай обжигал! – отхлебывая, проговорил Вожатый. – Что это за чай, если нельзя обжечься? Я, Сережа, во всем порядок люблю, и в чае, и в космосе, и в людях. Так устроен! – подняв указательный палец, строго заключил Он.

Министр стоял, руки по швам.

– Да ты садись, садись, в ногах правды нет! – велел Вожатый. – Ну, докладывай, что твои обормоты сочинили, что напридумывали? Или старое новыми словами переписали? Они умеют!

Министр обрадовался, что выкинул никудышную справку, и, хлопая себя по карману, извлек листок с рисунком.

– Луноход, – выдавил он. – Машина такая, чтобы по Луне ездить.

– А что, там кого-то подвезти понадобилось? Кто-то заблудился? – взглянув в упор, спросил Вожатый.

– Никого, – сглотнув, ответил Министр.

– Так зачем Луноход?

Министр пожал плечами.

– В голове у тебя, Сережа, Луноход ездит, и мысли твои гоняет, чтобы не застаивались, понял?

Министр оробел.

– Пойди расскажи кому – засмеют! У нас, чтобы людям легче жить стало, транспорт потихоньку на оленей переводим, а ты – Луноход! Может, приснилось тебе это, Сережа, в страшном сне?! – прищурился Вожатый. – А может, внук подсказал? У тебя же внук?

– Внук.

– Сколько лет?

– Восемь.

– Точно! – кивнул Вожатый. – Мальчик тебе это так, по-детски брякнул! У тебя, поди, весь дом моделями ракет да спутников заставлен, разве Лунохода недостает, вот внук и фантазирует, а ты – мне! Нехорошо, нехорошо!

Министр уже не пил чай и не откусывал ароматную клубничную пастилу, которую ему с улыбкой придвинула очаровательная Наталья Сергеевна. Только Вожатый мог называть ее по имени – Наталочка! Министр не знал, куда спрятать глаза, вспотел, как мышь.

– Вот когда ты пауков в установках пытал, я тебе не препятствовал, когда собак в спутниках жег, я тебя не ругал, когда в космос обезьяну отправил – хвалил! За человека век тебя люди помнить будут! А с Луноходом ты перестарался, переврал сам себя! Дурак ты стал, Сережа, набитый дурак, и уши холодные! – и, наклонившись к Министру, потрепал его за ухо. – Нет, уши у тебя не холодные! – улыбнулся Вожатый, откидываясь в свое уютное кресло, и вдруг задремал.

Сергей Тимофеевич не смел пошевелиться, не мог тронуться с места. Не дай Бог скрипнуть чем-нибудь, громыхнуть! А так хотелось встать и быстро отлить, освободить мочевой пузырь, который резало, может, со страха, а может – еще с войны. Министр всегда хотел писать, когда нервничал. Но сейчас он не смел шелохнуться: «Пусть спит, пусть спит!»

У Министра спеклись губы так, что он не мог нашептать колыбельную! Одна мысль пульсировала в сознании: «Не потревожь! Не потревожь!».

Вожатый спал, похрапывая, присвистывая, седая голова чуть набок, и вдруг, так же внезапно, открыл глаза и уставился на Сергея Тимофеевича. Тот не двигался, как завороженный.

– Сгинь! – выкрикнул Вожатый и, резко наклонившись вперед, вскинул перед собой обе старческие руки. – Сгинь! Пропади!!!

Сергея Тимофеевича передернуло, он шарахнулся как ошпаренный.

– Ха-ха-ха! Слабак! Слабак! – хохотал Вожатый. – Что, напугал тебя, Серега? Хоть я тебе попугаю! А то вся страна непуганых идиотов! Кхе! Кхе! – закашлялся Он.

Министр не проронил ни слова.

– Что, я тут вздремнул немного?

– Вздремнули, – подтвердил Сергей Тимофеевич.

Вожатый развалился в кресле, утирая выступившие от смеха слезы.

– Забавный сон снился, – продолжал Он, устраиваясь поудобнее в своем королевском кресле. – А знаешь, начинай свой Луноход строить, для чего-нибудь он нам сгодится. Для чего – секрет! – понизив голос, добавил Вожатый. – А секреты не выдают!

Министр кивнул.

– Ну, ступай, Сергей, ступай, действуй! Держи меня в курсе, каждую неделю рапортуй, – и рука, украшенная драгоценными наградными перстнями и одним Партийным с десятикаратником, на прощанье взмахнув, потянулась за сладенькой пастилой.

– Слушаюсь, товарищ Высший Разнокомандующий! – отчеканил Министр.

– Не шуми! – отмахнулся Высший и приложил палец к губам. – Тишина – забыл?

Министр попятился.

– Ступай, ступай! Пусть зам твой его подрисует, – указывая на листок с изображением Лунохода, заметил Вожатый. – Он же у тебя художник. Ну вот, как дорисует, сразу мне на стол, другим не давай – загубят. У твоих мудаков от пустого сидения в кабинетах глаза замылились, а этот еще не окуклился, взгляд свежий!

Сергей Тимофеевич, пятясь, выскочил из кабинета и всю дорогу до министерства ехал, не проронив ни звука. Сладкие колечки хрустящих кремлевских баранок и полкило ароматной пастилы лежали рядом в золотистом пакетике, перевязанном элегантной муаровой ленточкой с розоватым отливом.

«Луноход, Луноход, Он не низок не высок!

Луноход, Луноход!» – внутри Министра напевал счастливый голос.

Из министерства поступила команда – «Отбой!». В тот же момент автобусы с передовиками развернулись на Красной Площади и выехали из Москвы. В назначенном месте они совершили остановку и были расформированы. Пассажирам выплатили установленные командировочные, организаторов премировали, а еврея, женщину и молодого инженера представили к государственным наградам. Счастливцы получат по золотому кольцу, а может быть, по широкому Партийному перстню из благородного матового золота. В Газете появилось соответствующее информационное сообщение.

Он думает о нас, мы думаем о Нем.

В следующий понедельник на имя Вожатого поступил шифрованный рапорт: «Приступил к реализации проекта „Олунение“. Создана рабочая группа численностью 81 722 человека. Выделены необходимые помещения, оборудование, транспорт, продовольствие и прочее, и прочее, и прочее. Полный государственный контроль. Рисунок луномашины прилагаю. Министр».

Часы на Спасской башне, переливаясь мерцающими радужными огнями, подобными отблескам северного сияния, осветили два ближайших переулка, часть Калининского проспекта и начало улицы Грановского. Еще одна рабочая неделя началась. Еще один вымпел на кремлевской стене возвестил об открытии очередного стратегического проекта. В роддомах столицы в этот час появилось на свет сто пятьдесят два малыша. По просьбе родителей семьдесят семь мальчиков нарекли именем Лун, семьдесят пять девочек получили имя Луна. По случаю старта нового госпроекта у Мавзолея на Красной Площади прошел многотысячный митинг. Его открывал и закрывал Сергей Тимофеевич. Докладчиков было восемьдесят пять, и каждый жестикулировал на совесть. Виртуозными, харaктерными движениями выступающие давали понять, как важен лунный проект для человечества, какая значимая польза получится при освоении далекой Луны. Под конец митинга вспыхнуло многоцветие салюта. Мерцая и переливаясь, свечение озарило город, захлестнув темноту торжеством и величием Родины. Запрокинув головы, люди застыли в немом восторге. Когда дым от залпов рассеялся, на подсвеченном мощными прожекторами небе двадцать два моторных аэроносителя развернули огромное полотнище с Его моложавым, всегда уверенным лицом. От порыва ветра гигантское полотно с изображением Вожатого шевелилось, и казалось, что Он улыбается нам, стоящим внизу, и ничто не скроется от Его пристальных, мудрых глаз.