Александр Струев - Сказание о Луноходе

– Ты хочешь?

– Да.

– Тогда поеду.

Он улыбнулся и погладил милую по щеке.

– Ты будешь меня любить? – снова спросила она.

– Обещаю!

– Можно мне перевезти в Москву маму?

– Конечно, любимая, обязательно! – снова улыбнулся Сергей Тимофеевич и потрогал золотистые, мягкие волосы девушки.

– Мы построим себе домик? Свой домик? – заглядывая в глаза, спрашивала Наташа.

– Дворец! – пообещал он.

– Дворец! Дворцы будем строить, дворцы! – смеясь сквозь слезы, сказала Наталья Сергеевна, а то, что сказала Наталья Сергеевна, – закон.

«Никогда не говори – я, – отмахнулся Вожатый, – говори – мы, есть мнение, они подумали. А то заладил – я, я! Нескромно, и в конце концов решат, что ты мудак!» – внезапно вспомнил Министр последний разговор с Вожатым.

«Его будет недоставать! – подумал Сергей Тимофеевич. – А может, и нет» и, резко распахнув двери, вышел из резиденции.

На бездыханное тело никто не обращал внимания. Его переложили на диван и прикрыли тяжелой скатертью, снятой с обеденного стола. Огромная праздничная скатерть нелепо топорщилась, переливаясь в электрическом свете вышитыми государственными гербами и лучистыми золототкаными звездами. Он пропал и растворился под диковинной тканью, как будто и не было его никогда на свете, и все сразу забыли его.

На второй день после прощания Вожатого ночью вытащили из Мавзолея и втихаря сожгли. Старики рассказывали, что в Луноход переселилась его неспокойная душа. Только там, на Луне, в беспредельной вечности недосягаемых звезд, душа Его обрела покой. Он видит все, что творится внизу, а Луноход с гордым названием «Вожатый» бесстрашно мчится в неизведанную молчаливую даль.

Когда-то «Вожатый» укажет, где залегла железная руда, куда запрятались апатиты, отметит сигнальной лампой места, где не обнаружено ничего. Пройдет время, и он разыщет под землей воду, обязательно разыщет, а теперь он в пути, не отвлекай его, не морочь, он занят, очень занят, он спешит.

Жизнь миллиардера Хаза унесла нелепая случайность, водитель груженого «Краза» не справился с управлением и со всего хода налетел на готовую отъезжать от Большого Театра правительственную «Чайку». Тормоза у грузовика отказали, бывает же такое! «Кразу» ничего, а «Чайке» беда – все в лепешку, и водитель, и пассажир.

– Откуда только в центре города этот «Краз» взялся? – загалдели обыватели.

– Объясняют же – случайность! – разводили руками органавты и покрикивали на толпу. – Расходитесь! Расходитесь! Не стойте! Нам еще мостовую замывать, чего мешаетесь?!

Один из органавтов, постарше, с трудом открыл исковерканную грузовиком дверь, отдуваясь, пробрался в салон покалеченной «Чайки» и, кряхтя, склонился над бездыханным пакистанцем, прислушался – а может, задышал? И вдруг с силой ударил в спину лежащего лицом вниз трупа остро заточенным металлическим штырем. Прямо в сердце угодил, а пакистанец даже не шелохнулся. На всякий пожарный случай органавт ткнул в тело еще разок, но уже без особого усердия, ведь убедился, что человек помер.

Кольку-зама публично судили за разбазаривание государственных средств. Это произвело настоящий фурор. И главное, виновный в преступлении не был, как положено, публично четвертован на Красной Площади, а был приговорен всего к трем годам принудительных работ в Заамурье. После нашумевшего процесса Полевой Трибунал переименовали в Справедливый Народный Суд и поговаривали, что судей скоро будут избирать общим голосованием. Мировая пресса захлебнулась хвалебными статьями в адрес и.о. Президента, Высшего Разнокомандующего Объединенными Войсками, боевого маршала Сергея Тимофеевича. Сегодня в Московском Кремле, куда вновь переселилось Правительство, Палата Сидения единогласно утвердила его на должность руководителя государства, убрав от слова Президент двусмысленную приставку и.о., с этого же дня Председателем Палаты Сидения был назначен Николай Иванович, его трудовой путь, от рабочего до Председателя Палаты, был изложен в Газете сразу после биографии вновь избранного Президента. Все утро престарелый Патриарх срывающимся от приятного волнения голосом благословлял новообретенного Президента, напутствовал его молодую красавицу жену, а иеромонах Тихон святил место будущего президентского особняка в живописном Петрово-Дальнем. Проект поместья был поручен главному архитектору Пасохину, он пообещал не только запроектировать и выстроить парадное здание, уникально вписанное в подмосковный ландшафт, но и поработать непосредственно с рекой, развернув русло Москвы-реки к югу, чтобы из окон дворца открывался грандиозный вид на лесные дали.

Сергей Тимофеевич развалился в резном, слишком огромном гобеленовом кресле и размышлял. Осторожный стук в дверь вывел его из состояния приятной медитации.

– К вам Пасохин, – доложил обходительный, аккуратно причесанный референт.

– Пусть заходит!

– Здравствуйте, Сергей Тимофеевич! – проговорил всегда немного смущенный архитектор. – Разрешите?

– Привет, привет! Заходи, садись, давно жду. Ну как, сделал?

– Обязательно сделал. В марокканском стиле.

– В марокканском… Что ж, поглядим-посмотрим, восток, значит? Восток дело тонкое! – пошутил Президент.

– Я принес чертежи фитнес-центра, который должен выходить на розарий, в нем вся загвоздка заключалась. С этими помещениями непросто пришлось, я и так крутил, и так поворачивал, чтобы в заданные размеры вписаться, боялся, диванная, где планируется курительная с бильярдом, на первый этаж не влезет, но втиснул! – широко заулыбался архитектор. – Вот, посмотрите, какая приятная комната получилась, семьдесят два квадратных метра. По-моему, достаточно?

– Ага! – согласился Сергей Тимофеевич, наклонившись над планом, в котором мало что понимал.

– Видите, как все замечательно устроилось?

– Вижу. А тут что? – ткнул пальцем Президент.

– Лежанку с подогревом для римского массажа поставили. Мраморную, – уточнил Пасохин.

– А она зачем?

– Наталья Сергеевна попросила, – ответил Пасохин. – Так и сказала – обязательно мраморную лежанку предусмотри.

– Ну и отлично! – согласился Президент.

– А сюда зеркала по ее заказу установим, во всю стену. С зеркалом пространство еще больше казаться будет.

– Правильно, – кивнул Сергей Тимофеевич. – Значит, понравился ей проект?

– Понравился! – убедительно ответил архитектор. – Ну и хорошо, тогда займемся бомбоубежищем.

Сохранив за собой прежние посты, Фадеев принял руководство Министерством иностранных дел. Пакистанцев не тронули, двоюродный брат Хаза возглавил у Фадеева департамент внешней торговли. Бывшего Секретаря Совета Безопасности вернули из ссылки, полностью оправдали и утвердили послом в далекую Америку. Тульского Наставника перебросили в Москву, хороший хозяйственник и человек хороший, как ни странно, он живо интересовался пчелами, поэтому во внутреннем дворике здания Московской администрации, на улице Горького, велел поставить парочку ульев. Новый Президент упразднил Поселения, старики со слезами благодарности на глазах возвращались в родные семьи.