Бернард Корнуэлл - Столетняя война

— Там люди! — воскликнула она, указывая на западный склон.

— Конечно люди, — отозвался Ник и одним ударом отрубил ветвь толщиной в мужскую руку. — Нас тут много.

— Латники! — выдохнула Мелисанда. — Chevaliers! [78] Всадники (фр.).

— Наверняка наши, — отмахнулся Хук.

Конные латники каждый день объезжали окрестности, реквизируя припасы и наблюдая, не идет ли на выручку Гарфлёру французская армия.

— Не наши! Французы!

Хук не поверил, однако вогнал топор в дерево, спрыгнул на землю и взял девушку за руку.

— Пойдем поглядим.

К ним и вправду приближались латники — по извилистому, заросшему папоротником лесному оврагу единым отрядом двигалась дюжина конных солдат в латах и шлемах с поднятыми забралами. Хук чувствовал, что поблизости есть и другие. Мелисанда оказалась права: на всадниках не было ни креста святого Георгия, ни знакомых Нику гербов. Предводитель, чьи глаза на миг блеснули под открытым забралом шлема, поднял руку, останавливая колонну, и пристально вгляделся в лес, пытаясь определить, откуда доносится стук топоров. Из-за дальних деревьев показались еще всадники, многие с мечом наготове.

— Французы, — шепнула Мелисанда.

— Да, — тихо ответил Хук.

— Что делать? Прятаться?

— Нет.

Хук знал, как действовать. Он понял это чутьем, не задумываясь и не сомневаясь. Добежав до поваленного дерева, он подхватил взведенный арбалет и понесся вдоль кромки леса, крича своим:

— Французы! Французы идут! Возвращайтесь к повозкам! Быстро!

Несколько раз повторив приказание, он метнулся от дороги вправо, где, недоуменно озираясь, стояли Том Скарлет и Уилл из Дейла.

— Уилл, кричи голосом сэра Джона! — велел Хук. — Кричи, что подходят французы, пусть наши возвращаются к повозкам!

Уилл из Дейла лишь раскрыл рот.

— Кричи голосом сэра Джона! — проорал ему Хук, тряся плотника за плечи. — Французы подходят! Ступай! Где Мэт? — обернулся он к Тому Скарлету, который лишь молча указал на юг.

Уилл из Дейла, выполняя приказ Хука, уже несся к вершине и грозным голосом сэра Джона сгонял лучников к дороге, где стояли повозки. Питер Годдингтон, сбитый с толку его подражательством, кинулся искать сэра Джона и вместо командующего наткнулся на Хука, Мелисанду и Тома Скарлета.

— Что тут, черт побери, происходит?

— Французы! — указал Хук на западный склон.

— Ты спятил? Откуда тут французы?

— Я их видел! Латники! В доспехах и с мечами!

— Это наши, дурак! — не уступал Годдингтон. — Наверняка свои же дозорные!

Сентенар говорил так твердо, что Хук усомнился в увиденном, тем более что всадники, которые не могли не слышать криков на вершине, до сих пор не показывались, а он ведь ожидал, что при звуках тревоги они тут же взлетят вверх по склону и вынесутся из-за деревьев.

— Десятка два. В доспехах и с незнакомыми гербами. Мелисанда их тоже видела.

Сотник, взглянув на Мелисанду, явно не счел ее достойным свидетелем.

— Я проверю, — проворчал он. — Где, говоришь, ты их видел?

— Вон на том склоне, между деревьев, — махнул рукой Ник. — Не у дороги, в лесу. Наверное, хотели подойти незаметно.

— Чего только тебе не приснится, Хук, — буркнул сентенар, уходя вниз по склону.

— Где Мэт? — вновь спросил Ник у Тома Скарлета.

— Пошел взглянуть на море.

— Мэт! — приставив ладони рупором ко рту, крикнул Ник.

Ответа не последовало, лишь шелестел ветвями теплый ветер да щебетали зяблики на восточном склоне. От осадной линии вновь долетел звук пушечного выстрела и, отозвавшись эхом в котловине между холмами, смешался с грохотом каменного ядра, ударившего в стену. Хук не слышал ни звяканья поводьев, ни топота копыт и уже готов был поверить, что всадники ему лишь примерещились. Крики на вершине смолкли — значит, лучники уже собрались у повозок.

— Мы моря прежде не видали, — беспокойно проговорил Том Скарлет. — Только по пути сюда. Мэт хотел взглянуть еще разок.

— Мэт! — вновь крикнул Хук и по-прежнему не получил ответа.

Питер Годдингтон исчез за выступом холма. Хук передал арбалет Мелисанде, расчехлил свой лук, натянул тетиву и наложил стрелу на цевье. Подобравшись к краю оврага, он заглянул в папоротники: всадников и след простыл, в овраге стоял лишь сентенар, который не замедлил смерить Хука раздраженным взглядом.

— Никого тут нет, дурак! — бросил он, и в этот миг из-за деревьев справа показались два всадника.

— Сзади! — крикнул Ник, и Годдингтон бросился вверх по склону. Ник вскинул лук, оттянул тетиву и выстрелил. Ближайший к сентенару всадник в этот миг взял влево, и стрела лишь отскочила, ударившись о стальной наплечник. Меч резко опустился, и Хук, вытягивая вторую стрелу, увидел, как голову Питера Годдингтона залило яркой кровью, сентенар споткнулся — и второй всадник, держа меч как копье, ударил его в спину. Годдингтон упал.

Хук выстрелил еще раз. Белое оперение мелькнуло сквозь тень и свет, и тонкий наконечник на дубовом древке прошил панцирь второго француза, заставив того откинуться в седле навзничь. Из-за деревьев на склон вынеслись еще всадники, Том Скарлет рванул Хука за плечо.

— Ник! Ник!

Слева, отрезая их от моря, мчались другие всадники. Хук в страхе схватил Мелисанду за рукав и потащил обратно. Он не подозревал, что из двух французских отрядов он наткнулся лишь на один, а второй в это время подходил с юга. И теперь Хук отчаянно несся вперед, слыша стук копыт все ближе. Не отпуская Мелисанду, он метнулся было в сторону, петляя как заяц перед носом гончих, как вдруг его галопом обогнал всадник и резко развернулся, взметнув ворох палой листвы. Хук рванул влево, под защиту старого дуплистого дуба. Однако никакое убежище уже не спасало: их обступили со всех сторон, откуда-то появились еще французы, и всадник на высоком коне расхохотался, глядя на Мелисанду и двух стрелков, окруженных латниками.

— Мэт! — выдохнул Том, и Хук увидел Мэтью Скарлета: француз в зелено-синем налатнике, ухватив Мэта за шиворот, тащил его за собой.

— Лучники, — утвердительно произнес всадник.

Слово звучало одинаково по-английски и по-французски, и всадник произнес его с явным удовольствием.

— Pére! [79] Отец (фр.). — вскрикнула Мелисанда. — Рére…

Только теперь Хук заметил силуэт сокола на фоне вышитого на новом налатнике солнечного диска — яркого, как отблеск меча, нацеленного Нику в горло. Меч внезапно замер, и француз, сидя с прямыми ногами в высоком седле, воззрился на Ника. С его седельной луки свисал окорок только что убитой косули, свежая кровь пятнала чешуйчатые поножи всадника. Жильбера, сеньора де Ланфереля, владыки преисподней.

Великолепный всадник в сияющем латном доспехе, единственный из всех с непокрытой головой, восседал на великолепном коне. Латы сияли как солнце, блестящие черные волосы рассыпались по спине почти до пояса, четко очерченное смуглое лицо с орлиным носом казалось высеченным из бронзы. Полуприкрытые глаза с интересом разглядывали то Хука, замершего под нацеленным на него клинком, то Мелисанду со взведенным арбалетом наготове. Не выказав никакого удивления от встречи с дочерью в нормандском лесу, всадник мимолетно улыбнулся углом рта и сказал что-то по-французски. Девушка, порывшись в сумке, достала стрелу и вложила в желоб арбалета. Жильбер де Ланферель, которому не стоило труда ее остановить, лишь вновь усмехнулся, глядя на нацеленное ему в лицо оружие. Он заговорил слишком быстро, и Хук ничего не понял. Мелисанда горячо выпалила что-то в ответ.