Елизавета Дворецкая - Две жены для Святослава

Старшая дочь Всесвята была миловидной девушкой среднего роста; продолговатое лицо, ровно очерченные дуги светлых бровей, серо-голубые глаза с мягким, кротким выражением. Лишь прямой нос, единственная жесткая черта в ее лице, намекал на твердость нрава. И как теперь оказалось, за внешней мягкостью крылась истинно княжеская отвага.

Ее отвезли еще по зимнему пути: с пожитками на несколько месяцев, с двумя челядинками. Без них девице неприлично жить в чужих людях, пусть и как заложнице. Мать, княгиня Горислава, причитала, прощаясь с дочерью, будто не надеялась с ней снова увидеться. Звеняша тоже смотрела вокруг сквозь слезы, мысленно прощаясь с родным Полоцком навсегда. Если даже все задуманное отцом и братом пройдет наилучшим образом и союз их с летиголой даст желанные плоды, ей не вернуться: в обеспечение дальнейшего согласия ее отдадут замуж за кого-то из числа голядской знати.

Обещанного приезда брата она ждала, как солнышка весеннего, и сейчас сама сияла от радости. Городислав пока только махнул ей рукой, но и сам просиял при виде ее оживленного личика и блестящих глаз: жива-здорова, уже хорошо.

Младший сын Корьяты при этом тоже повернул голову и посмотрел, кому Городислав машет. Его имя Городислав расслышал как Своёна: у того было такое же длинное лицо, как у отца, но с более заметными скулами, из-за чего глаза казались узкими, более широким носом, а яркие румяные губы четким рисунком напоминали готовый к бою лук. Белесые волосы из-под кожаной шапки падали на глаза, что придавало отроку скрытный вид. Улыбка его не понравилась Городиславу, и он заметил себе: после спросить у Звеняши, не досаждает ли ей этот… лучник.

Для постоя Корьята выделил полочанам две-три луговины – поодаль от реки, куда не доставала вода. Осмотрев их и понаблюдав, как люди устраивают стан, Городислав отправился в Асоте. Главным он оставил Богуслава: неразумно лучшим людям всем запираться в городце, покинув войско в чужой земле без воевод.

Избы в Асоте стояли кольцом вдоль стены: такие же сосновые срубы, как у кривичей, под двускатными тростниковыми крышами, на которых для надежности лежали камни. Щели между бревнами забивали хворостом и обмазывали глиной. Посередине городца, на пустом пространстве, стояли три идола, а перед ними лежала неглубокая, но широкая яма для предстоящих перед походом жертв. Городислав с любопытством покосился на святилище: славяне не жили в одном городце со своими богами, отдавая им особые, священные места, отделенные от житейской суеты валами с очищающими кострами наверху.

Полочан с молодым князем во главе повели в самую большую избу, где мужчины собирались на совет. Женщины подавали угощение. Ради такого случая они нарядились по-праздничному – в синие накидки с бахромой, богато расшитые бронзовыми колечками и спиральками, надели бронзовые венчики с подвесками на длинных цепочках, которые свисали с затылка, будто бронзовые косы, а еще широкие гривны, тоже с подвесками. Благодаря светлым волосам, каждое девичье лицо в таком обрамлении напоминало лучистый лик Девы-Солнца – Сауле.

Увидел он и Звениславу. На голове ее появился такой же венчик, как у прочих девушек: надо думать, подарок. Зато в ожерелье ее из десятка стеклянных бусин – красных, с белой петельчатой волной и зелеными глазками – остались только три, прочие теперь красовались не шеях девушек вокруг нее. Это ожерелье сам же Городислав недавно привез сестре в подарок от княгини Прибыславы, а здесь она его раздарила, надеясь обрести подруг. Сама голядь стеклянных бус, сделанных за полуденными морями, не покупала.

Гостей усадили за стол, уставленный посудой местной выделки. На глиняных и деревянных блюдах лежало обжаренное мясо лося – любимая здешняя дичина, жареная свинина, каша из чечевицы, похлебка из бобов со свиными потрохами, гороховая каша с салом.

Поговорили о здоровье и благополучии, выпили пива за предков, хозяев и гостей. Корьята держался любезно, куда менее надменно, чем обычно, и даже не так настороженно, как зимой.

– Боги направили тебя сюда, Городислав, – говорил Корьята при посредничестве Усмы. – За остаток зимы я посылал вниз по Даугаве разузнать, так ли велика опасность дождаться здесь разбойников с моря. Мои посланцы дошли до Земгале. Оказалось, что уже два-три лета побережье и даже земли в нижнем течении Даугавы разоряет какой-то вождь из шведских земель. Минувшим летом он дошел до наших окраин. Минтаутас из Лиелсакмы погиб в сражении вместе со своей дружиной, его волость принуждена платить дань. Дарминтас из Лачисгальвы был принужден сдаться, когда его город окружило огромное войско и на крыши полетели подожженные стрелы. Иначе и весь его род, и все, кто искал защиты за его стенами, сгорели бы заживо. Тамошние жители не сумели собраться и дать отпор. Я опасаюсь, что в это лето варяги опять вернутся и пойдут дальше. Мы собираем войско и будем рады, если ты с твоими людьми присоединишься к нам. Тогда у нас будет больше сил, и мы уничтожим разбойников, чтобы дальше жить мирно.

– Я пришел, чтобы помочь вам отбиться, – кивнул Городислав. Его не оставляло чувство, будто взгляд Прияны незримо покоится на нем, как солнечный луч, и это согревало сердце, внушало уверенность в своих силах. – Но и вы должны подтвердить ваши обещания в случае удачи пропускать от нас один торговый обоз каждое лето вниз, до Полуночного моря.

– Я обсудил это с моими родичами и другими знатными людьми Латгале. Мы готовы исполнить твою просьбу, но не можем обещать, что так же гладко у тебя будет с куршами. Это очень воинственный и упрямый народ. Они не раз победоносно сражались с варягами.

– Что-то сейчас они не очень победоносно с ними сражаются.

– Говорят, те варяги приходили вдоль берегов эстов и ливов. Мы торгуем с ними, это более мирные народы.

– Так и наши лодьи смогут ходить мимо их земли. И если ты поможешь, мы и с ними заключим договора.

Корьята посмотрел на кого-то среди женщин, стоявших у двери: впереди морщинистая, очень важная хозяйка в блестящей от бронзовых украшений синей накидке, с одной стороны ее невестки с белыми покрывалами на головах, с другой – дочери в венчиках из бронзовых спиралей. С краю возле дочерей стояла и Звенислава. Когда Городислав на нее взглянул, девушка опустила глаза, и он подумал: Корьята смотрел на нее. И вновь ему почудилась торжествующая ухмылка на лице Своёны. Видимо, здесь уже обдумали все условия возможного союза. Оправдалась материнская печаль!

– Ты еще не знаешь одной новости. – Городислав снова обратился к Корьяте. – Смолянский князь Станибор согласился отдать мне в жены свою сестру. Знатностью она немногим уступает Солнцевой Деве, ибо состоит в родстве и с князьями Велеборовичами, и с конунгами варяжских стран. С такой женой я добьюсь уважения и от варягов. Мы разобьем разбойников, потом отправимся в Свейскую землю и заключим вечный мир с тамошними князьями. И тогда сможем не бояться, что с Полуночного моря по Двине снова придут грабители. Ты сам понимаешь, что это нужно даже больше вам, чем нам.