Эдвард Резерфорд - Сарум. Роман об Англии

– Его надо кнутом высечь, а проклятый язык раскаленным железом прижечь! – возмущался Обадия.

Однако самым нетерпимым для проповедника было присутствие евреев. Они переселялись в Англию из Голландии, куда бежали, спасаясь от преследований испанской инквизиции. Строго говоря, подданными короля они не считались, хотя им и было позволено заниматься торговлей.

Аарон, недавно приехавший в Англию, привез голландцам деньги и письма от родных, пообещал обеспечить узников всем необходимым и, прежде чем вернуться в Уилтон, провел за беседой с ними около получаса. Все это время Самюэль рассматривал лысого старика с внимательными глазами и с сожалением признал, что он выглядит совсем как обычный человек.

Спустя неделю после окончательной ссоры с Обадией Маргарет втайне навестила сэра Генри Фореста. О ее визите никто не знал.

Форест, удивленно выслушав ее предложение, задумчиво произнес:

– Значит, я стану опекуном Самюэля?

Маргарет кивнула.

– И отправлю его учиться вместе с моими детьми?

– Ваши сыновья – ровесники Самюэля, у них прекрасный учитель…

– Да, верно. По-твоему, я смогу оградить его от влияния Обадии?

– Разумеется. Ни жаловаться на вас, ни обвинять вас он не станет, ведь его брат получит то же образование, что и ваши дети.

Решение это далось Маргарет нелегко: она понимала, что не сможет удержать Самюэля в усадьбе, да и сопротивляться Обадии было бесполезно. А вот если опекуном Самюэля станет Форест, то мальчик будет жить в Эйвонсфорде, а не окажется в заложниках у мрачного пуританина.

Сузив темные, близко посаженные глаза, Форест задумчиво произнес:

– Да, Обадия Шокли против меня не пойдет.

– Значит, вы согласны?

– Самюэль – юноша смышленый, это всякому видно. Образование ему не помешает, – признал Форест и с улыбкой осведомился: – Полагаю, цена моего согласия тебе известна.

Маргарет кивнула.

Сэр Генри Форест обязался отправить Самюэля учиться в Оксфорд и, если мальчик пожелает, оплатить его обучение в судебных иннах Лондона, а за это Маргарет передавала ему право на владение заливными лугами, сохраняя за собой пожизненное право пользования ими за весьма скромную плату. Сделку, выгодную для обеих сторон, решено было сохранить в тайне до полного оформления всех необходимых бумаг.

Еврей Аарон любил отправляться в путь ранним утром – не только потому, что обычно просыпался на заре, но еще и потому, что зрелище пробуждающейся природы поднимало ему дух и радовало сердце.

Небо над меловыми грядами едва посветлело, а повозка Аарона уже въехала на взгорье близ долины Эйвона. Окрестности Эйвонсфорда были пустынны. Неподалеку от поместья Форестов Аарон увидел, как из загона для овец на склоне холма украдкой выскользнул Обадия Шокли. Что здесь понадобилось проповеднику в такую рань?

Обадия, не заметив одинокого путника, торопливо удалился по тропе на взгорье.

Днем, когда Самюэль и Джейкоб Годфри ушли на взгорье, в усадь бу к Маргарет явился незваный гость, некий Даниэль Джонсон, – серьезный, обходительный мужчина. Он объяснил, что его прислал Обадия.

– Моя лошадь на полдороге захромала, пришлось пешком идти, – огорченно вздохнул он.

Маргарет, в хорошем расположении духа после встречи с Форестом, сжалилась над усталым путником и решила его выслушать.

Он снова напомнил ей о пользе образования, объяснил, что Обадия всего-навсего желает выполнить родственный долг и принять участие в воспитании сводного брата. Речи Джонсона были так искренни и убедительны, что Маргарет возразить ему не могла. Впрочем, ей и не хотелось спорить. Гость уважительно прислушивался к ее словам, так что Маргарет, невольно разговорившись, рассказала ему о том, как вместе с клобменами защищала усадьбу, нарядившись в отцовские доспехи. Джонсон выразил желание осмотреть хозяйство, и Маргарет провела его по усадьбе. Коровы в стойлах встревоженно замычали, взбудораженные появлением незнакомца, и Маргарет ласково успокаивала их, поглаживая и называя по именам. Показала она Джонсону и заливные луга; во дворе к Маргарет с веселым щебетом слетелись певчие птицы, ожидая привычного корма. Джонсону усадьба понравилась, он приветливо разговаривал с работниками, а одной улыбчивой коровнице вручил шиллинг.

Маргарет выслушала настойчивые просьбы Джонсона подумать о судьбе Самюэля, но о своем решении говорила уклончиво, памятуя о предстоящем заключении договора с Форестом. Вскоре гость попрощался с ней, так и не получив однозначного ответа.

Самюэль, столкнувшись с Джонсоном у ворот усадьбы, побелел как полотно и, встревоженно глядя на Маргарет, спросил, зачем он приходил.

– Мистера Джонсона Обадия прислал, – сказала она. – Весьма обходительный господин, за тебя просил.

– Мистера Джонсона? Он так представился?

– А в чем дело? – удивилась Маргарет.

Самюэль замялся, а потом выпалил:

– Это Мэттью Хопкинс, охотник за ведьмами. Так зачем он к тебе приходил?

Маргарет побледнела. К ней слетались птицы… она успокаивала коров и звала их по именам… а коровница получила шиллинг…

Так вот какую западню подстроил сестре Обадия! Если влиятельный проповедник и охотник на ведьм обвинят Маргарет в колдовстве, то к их словам прислушаются…

Вечером в стаде сэра Генри Фореста сдохла овца.

На следующий день в поместье Эйвонсфорд сэр Генри Форест и Маргарет Шокли подписали договор. Через месяц, к возвращению леди Форест с детьми, Самюэль должен был переселиться к Форестам.

Домой Маргарет вернулась в задумчивости. Что сделает Обадия, когда узнает о поступке сестры? Обвинит ее в колдовстве и объявит договор с Форестом недействительным? В законах против колдовства Маргарет не разбиралась, но особой надежды на примирение с Обадией не питала. Раз уж брат призвал на помощь Мэттью Хопкинса, ей не выжить.

– Ты пока поживешь у Форестов, – сказала она Самюэлю и подробно объяснила ему свой замысел, упомянув и о заливных лугах, и о преимуществах образования, и о сыновьях Фореста. – Со сверстниками тебе будет веселее.

Ночью в стаде Фореста сдохла еще одна овца. Пастух и эконом, осмотрев труп, не обнаружили никаких признаков хвори.

У купы деревьев, на тропе к заливному лугу, Самюэля поджидали Обадия и Мэттью Хопкинс.

– Нам надо с тобой поговорить, – заявил Обадия, выступив из-за деревьев. – Нашу сестру обвиняют в колдовстве. Остается только молить Господа, чтобы обвинение не подтвердилось.

– Тебе придется за ней следить, – добавил Хопкинс. – Главное – ничего не упустить, ведь даже самый незначительный поступок может оказаться важным.

Неужели Маргарет, милая, добрая Маргарет, – ведьма? При всем уважении к Обадии и Хопкинсу Самюэль не мог поверить чудовищному обвинению.