Эдвард Резерфорд - Сарум. Роман об Англии

Однако же после победного сражения у Труа-Ривьер Адам Шокли пришел к выводу, что англичане войну проиграли.

Вместе с остальными мятежниками в плен попал шестнадцатилетний паренек, невысокий и тощий, с узким лицом и тонкими длиннопалыми руками. В нем ощущалось какое-то внутреннее спокойствие, а в темных, близко посаженных глазах светилась уверенность и даже жалость к английским захватчикам. Звали его Джон Хиллер.

– У вас родни в Уилтшире нет, мистер Хиллер? – с улыбкой спросил его Шокли. – Хиллер – распространенная фамилия в окрестностях Сарума. Я сам оттуда родом.

– Мой дед из Уилтшира уехал, – кивнул юноша, невозмутимо глядя на Адама.

– А почему?

– Его родственники квакерами стали, перебрались в Пенсильванию. Вот он следом за ними и уехал.

Шокли вспомнил, что к квакерской общине в Уилтоне относились терпимо, но без особой приязни.

– И вы тоже квакер?

– Нет, – ответил юноша. – Квакеры не воюют.

– А за что же вы воюете, мистер Хиллер?

– За свободу.

Капитану Шокли захотелось присесть рядом с ним и продолжить беседу, но офицеру не пристало заводить дружбу с пленником, и он остался стоять.

– Скажите, мистер Хиллер, что вы понимаете под свободой?

– Во-первых, не должно быть налогов без представительства, а во-вторых, все люди должны быть свободными и иметь право голоса. Это основные положения общего английского права, которые содержатся в Великой хартии вольностей. А король нас этих вольностей лишил.

Шокли с трудом удержался от смеха. Разумеется, ни в общем праве – своде древних законов, направленных на защиту имущественных интересов владельца и предоставлявших каждому, даже серфу, право предстать перед судом, – ни в Великой хартии вольностей, составленной архиепископом Стефаном Лэнгтоном и по настоянию английских феодалов принятой королем Иоанном Безземельным, не упоминалось ни о налогах, ни о представительстве, ни тем более о праве голоса. Тем не менее юноша верил заведомо абсурдным утверждениям, и капитан Шокли не стал его разубеждать.

– Мистер Хиллер, вы настаиваете на соблюдении английских законов, но отрицаете власть короля. Разве вас можно считать англичанином?

– А разве можно считать англичанином короля, который посылает германских наемников для нашего усмирения? – с горечью возразил юноша.

– И потому вы готовы заключить союз с французами – давними противниками англичан? – парировал Адам.

Юноша промолчал. И все же капитан Шокли не добивался победы в споре, а хотел понять, что движет мятежными колонистами.

– А какой довод вы приведете, мистер Хиллер, если окажется, что поименованных вами прав не содержится ни в общем праве, ни в хартии вольностей?

– Это естественные права, данные нам свыше. Они установлены не людьми, а Господом, который наделил нас здравым смыслом и способностью рассуждать. А по здравом размышлении всякому понятно, что эти права справедливы.

Адам удивленно воззрился на собеседника. Подобные рассуждения были знакомы ему со школьной скамьи – две тысячи лет назад о естественном праве упоминал Аристотель; ему вторил средневековый богослов Фома Аквинский, который, правда, видел его основу в законе Божественном, изложенном в Библии и проистекающем из непостижимого вечного закона Господня. Одно дело, когда философы и схоласты ведут умозрительные дискуссии на эту тему, и совсем иное – когда юнец без смущения употребляет абстрактные философские понятия и верит в анархические идеи, считая, что они дают ему право отвергать власть парламента и короля.

Джон Хиллер достал из кармана памфлет под названием «Здравый смысл» – сочинение известного радикального мыслителя Томаса Пейна – и предложил:

– Вот, здесь все хорошо объясняется. Почитайте на досуге.

Памфлет, напечатанный в прошлом году, содержал откровенную крамолу. Капитан Шокли покачал головой – ему хотелось разобраться в убеждениях самого юноши – и осведомился:

– И какую же власть вы признаете?

– Власть совести, – последовал бесхитростный ответ.

Внезапно Адама осенило: для этого юнца, равно как для многих тысяч его единомышленников, не имели значения ни требования мятежников, основанные на неверном толковании законодательства и государственного устройства (именно это больше всего возмутило парламент и правительство Англии), ни невнятные философские идеалы свободы и справедливости, ни многовековая борьба за власть между монархом и Церковью, между государством и личностью, ни принципы Реформации, гражданской войны и Славной революции. Права и свободы Старого Света в Новом Свете обретали совершенно иной смысл.

– А вы не боитесь, что если все сложится по-вашему, то люди будут сами собой управлять?

– А зачем этого бояться? – удивленно спросил Джон Хиллер.

Воспоминания об этом разговоре долго преследовали капитана Шокли.

Подготовка к битве за Нью-Йорк шла полным ходом. Английские офицеры уверенно предсказывали победное наступление, но капитана Шокли терзали тревожные предчувствия. Среди прекрасно вымуштрованных английских войск особенно выделялся доблестный 62-й пехотный полк. Капитан Шокли обучал своих солдат искусству боя на пересеченной местности по примеру генерала Хау, который три года назад устроил войсковые учения на Солсберийской возвышенности. Однако подъему боевого духа мешала муштра, противоречащие друг другу приказы верховного командования и нерегулярные поставки провизии и снаряжения.

– Мало того что жалованье солдат смехотворно мало, мы еще и вычитаем из него стоимость обмундирования и амуниции. О довольстве бойцов не заботятся ни командиры, ни полковые священники, – пожаловался однажды Шокли своему полковнику. – О душах бедных солдат пекутся только презираемые нами уэслиане.

– Мятежникам хуже нашего приходится, – возразил полковник. – Вместо звонкой монеты у них дрянные бумажные деньги, так что местное население отказывается снабжать мерзавцев провиантом.

«Увы, в один прекрасный день колонисты все-таки выиграют войну…» – подумал Адам и принялся составлять послание отцу.

Мы выдвинулись из Форт-Сент-Джорджа в составе восьмитысячного войска под началом генерала Бургойна, которого сопровождают шесть депутатов парламента; к майору Генри Харниджу приехала жена; каждой роте предписано иметь не более трех женщин…

В стычках с противником победа остается за нами, однако при захвате Тикондероги мы потеряли в болотах двести человек, в основном из-за того, что бравые английские солдаты в алых мундирах представляют собой прекрасную мишень, а у мятежников отличные стрелки.

Обозы с провизией запаздывают…

Завтра снова предстоит бой у Стилуотера. С первой битвы прошло две с половиной недели. Полки встали лагерем в поселке Фрименс-Фарм, захваченном после тяжелого сражения, продолжавшегося около трех часов. В этом бою 62-й пехотный полк, наступавший в центре боевого порядка, понес большие потери. Четырежды солдаты бросались в штыковую атаку на мятежных колонистов и четырежды отступали под градом пуль – меткие стрелки противника прятались в кронах деревьев. Майора Харниджа, получившего тяжелое ранение в живот, уволокли с поля боя; доблестную смерть встретили адъютант, лейтенант и четыре прапорщика. К концу сражения в 62-м пехотном полку осталось шестьдесят бойцов.