Эдвард Резерфорд - Сарум. Роман об Англии

Плацидия так и не дала воли слезам, хотя и понимала, что так долго продолжаться не может.

Тем временем Петр готовился к отъезду.

Впервые за четыреста лет Саруму грозила страшная опасность: неминуемое вторжение варваров, способное уничтожить и мирную долину, и виллу на холме, и все семейство. Помощи ждать было неоткуда. Римские легионы ушли с острова двадцать лет назад, а мест ные жители воевать не умели. К тому же Констанций не озаботился укреплением своего поместья, надеясь на то, что римское семейство в Саруме защитят христианские легионеры.

Констанций Портий, землевладелец-куриал, гордился не только римским гражданством, но и приверженностью христианской вере. За сто лет до описываемых событий император Флавий Валерий Аврелий Константин, именуемый Великим, принял христианство и объявил его государственной религией Римской империи. Разумеется, по-прежнему процветали и многочисленные языческие культы, но Констанций во всем следовал примеру императора и считал, что христианство – достойная им замена. Более того, Констанций, как и многие в Британии, исповедовал христианство особого толка, следуя воззрениям монаха Пелагия, учение которого взбудоражило Римскую империю. Пелагиане утверждали, что каждый хри стианин должен не только веровать в Бога, но и доказывать свою веру добрыми деяниями – лишь так ему откроется путь в Рай.

– Бог даровал людям свободу воли, – объяснял Констанций сыну, – и Он следит за нашими деяниями и поступками. Заповеди Господни способен исполнять каждый.

Официальная Церковь объявила это учение ересью, однако в Британии, на родине Пелагия, оно было широко распространено, и Констанций свято в него верил. Именно это и стало причиной очередной ссоры. Петр потребовал от отца взять на службу отряд германских язычников для защиты от неминуемого вторжения варваров на христианскую виллу. Свои дерзкие требования сын сопроводил обидными и оскорбительными обвинениями.

– Имперские легионы давно покинули остров и не собираются возвращаться! – заявил Петр. – На что подвигла тебя хваленая свобода воли? На пьянство и бездействие?

Констанция возмущала подобная наглость, хотя в глубине души он понимал, что сын прав.

– Я спасу наш род и наш дом, – упрямо бормотал он.

Вилла Констанция Портия стояла на том же месте, где четыреста лет назад построил свой дом Гай Портий Максим. Теперь в особняке было восемь комнат на первом этаже, с трех сторон окружавших прямоугольный двор, а спальни располагались на втором этаже. За домом находились многочисленные хозяйственные постройки. Внешне здание мало чем отличалось от прежнего: фундамент и стены первого этажа сложены из камня, стены второго этажа построены из плетеных щитов, промазанных глиной и оштукатуренных; строение венчала черепичная крыша. В старом саду, обнесенном каменной стеной, на клумбах цвели ирисы, маки и лилии, а посредине в два ряда высадили пышные кусты рододендронов.

Обстановка виллы заставила бы старого Тосутига трепетать от восторга: просторные, светлые комнаты, вестибюль, облицованный розовым мрамором, привезенным из Италии двести лет назад, стройные мраморные колонны с ионическими капителями у каждой двери и настенные фрески с изображениями охоты и пиров.

Однако главным предметом гордости семейства Портиев были великолепные мозаичные полы.

На вилле воцарилась тишина. Плацидия со служанкой удалилась к себе, Петр и Нуминций куда-то исчезли. Констанций замер на пороге триклиния – пиршественного зала, – разглядывая тридцатифутовое мозаичное изображение, заключенное в квадратную рамку, украшенную сложным геометрическим узором: в центре – Орфей, в алых одеждах, с лирой на коленях, вокруг – различные звери, растения и птицы, среди которых выделялись золотисто-коричневые фазаны, привезенные в Сарум основоположником рода Портиев. Мозаику сложили мастера из Кориния [7], города в двадцати милях к северу от Акве-Сулис, и в 300 году от Рождества Христова ее купил прадед Констанция. Подобными мозаиками украшали свои виллы знатные римские семьи в провинциях. «Наш род четыре века обитает в Британии, – говаривал отец Констанция. – И дом свой мы не покинем».

Констанций сглотнул подступившие слезы. Великолепная мозаика стала для него олицетворением всех достижений Римской империи; он не допустит, чтобы ее уничтожили.

Он вздохнул и отправился в молельню.

Вот уже четыреста лет Британия была римской провинцией; имперской власти не покорились только пикты и скотты на далекой северной оконечности острова. Семейство Портиев в Сорбиодуне наслаждалось мирной жизнью в захолустье. Шло время, росли города – Вента-Белгарум на востоке, Дурноварий на юго-западе, Каллева на севере, – термы в Акве-Сулис несколько раз перестраивали и расширяли. Римская империя казалась вечной и незыблемой.

Однако с течением времени имперская власть ослабела; становилось все труднее и труднее управлять огромной территорией, даже разделенной на четыре части – две на западе и две на востоке. Впрочем, и в тетрархии не обошлось без беспорядков и мятежей, в подавлении которых приходилось принимать участие и легионам, стоявшим на далеком северном острове Британия.

В довершение всех бед участились набеги восточных варваров, которые начались в III веке от Рождества Христова. Воинственные племена прибывали в Европу одно за другим – то Аттила со своими гуннами, то неведомые кочевники-степняки из далекой Азии, то отважные воины с берегов Балтийского моря. Их имена оставили неизгладимый след в истории – франки, готы, бургунды, лангобарды, тюринги, вандалы, саксы и многие другие.

Начался медленный, но необратимый распад Римской империи.

И все же далекий остров Британия процветал под защитой имперских легионов, за надежными крепостными стенами городов, а римский флот успешно отражал набеги пиратов-саксов.

Впрочем, примерно в 400 году неуемная алчность жителей Британии привела к окончательному выходу провинции из состава Римской империи. Все началось с того, что британские легионеры взбунтовались против малолетнего императора Флавия Гонория Августа и высадились на севере Галлии, избрав своим предводителем простого солдата, некоего Флавия Клавдия Константина, который стал узурпатором. Британия осталась без защиты.

Бургунды и саксы тем временем переправились через Рейн и вторглись в Галлию, наголову разбив римские легионы. Британцы, оказавшись отрезанными от империи, тоже решили взбунтоваться, объявили себя независимыми и изгнали имперских чиновников с острова.

Констанций, как и многие родовитые жители Британии, обрадовался такому повороту событий.

– Мы изнываем под бременем налогов, – объяснял он Плацидии. – Нам, землевладельцам-куриалам, приходится хуже всех. Имперские чиновники разоряют нас непомерными податями на нужды городов и армии, на строительство дорог и крепостей, а взамен не обещают ничего, кроме расходов.