Кэтрин Уэбб - Незаконнорожденная

Внезапно Пташку посетило ощущение близкой катастрофы, которое наполнило ее страхом.

– Я обещаю не говорить с ними об этом. Но что мне делать, я… я не знаю.

Пташка лихорадочно обдумывала ситуацию. Для нее было облегчением говорить правду и делиться своими подозрениями. Но она не заключала сделки, вербуя союзницу. У Рейчел Уикс имелись свои собственные планы и собственные представления о происходящем. Ее было легко вывести из равновесия, и тогда она могла выдать себя. Она может все погубить.

– Не делайте ничего, – решила Пташка. – Было бы лучше, если бы вы перестали у него бывать. Если бы вообще перестали приходить в дом Аллейнов. Это было бы безопаснее для вас и проще для меня.

– Мне придется это делать. Этого хочет мой муж, а если бы даже это шло вразрез с его желаниями, я все равно испытываю… нечто вроде чувства долга перед миссис Аллейн. Так что же все-таки мне следует делать? – спросила миссис Уикс.

Пташка на мгновение задумалась. Ее по-прежнему не оставляла тревога: она боялась непредвиденных осложнений.

– Ну, если вы хотели бы стать моим другом, то… у мистера Аллейна хранится вся переписка с Элис. Она держала письма в шкатулке из розового дерева, которая пропала в суматохе, связанной с исчезновением Элис… Когда я пришла в себя, чтобы начать поиски, обнаружилось, что ее кто-то забрал. Кроме него, никто не мог этого сделать, и однажды я случайно подсмотрела, как он их читал. Джонатан цепляется за них, словно они способны загладить его вину. В них есть какой-то ключ, объясняющий причину, по которой она решила с ним порвать. Причина должна быть достаточно серьезной – и чтобы она на это решилась, и чтобы он ее из-за этого убил. Очевидно, потому, что счел себя оскорбленным.

– Разве из-за этого убивают? – мягко спросила миссис Уикс.

– Да сплошь и рядом. Попробуйте выведать, где он прячет эту шкатулку и хранящиеся в ней письма. Сколько я ни обыскивала его комнаты, найти ее мне так и не удалось. Наверное, она в каком-нибудь тайнике. Если вы сумеете что-то о ней узнать, сообщите. Я хочу быть в курсе того, что Элис ему написала в письме, отправленном в Брайтон.

– Хорошо, попробую, – сказала Рейчел Уикс, но на лице у нее было написано, что она мало верит в успех.

– И никому не говорите об этом! – с жаром прошептала Пташка.

Рейчел Уикс ответила быстрым, тревожным кивком, но не двинулась с места. «Она не знает, куда ей податься», – подумала Пташка и пошла прочь.

Выйдя на полную людей площадь, она почувствовала, как ее переполняют новые и противоречивые чувства. Страх по-прежнему оставался, но гнев и злость прошли. Волнение стало еще сильнее, и появилось щемящее предчувствие чего-то неотвратимого; а кроме того, ее одолевало беспокойство, вызванное тем, что долгое время она была совсем одна, а теперь вдруг нашла человека, который готов ее выслушать. «Но почему она должна верить мне больше, чем я ей? А она верит. Она не отметает с ходу то, что я говорю. Она не становится слепо на сторону Аллейнов, хотя могла бы…» Мир пошатнулся и вышел из колеи, и ей вдруг стало казаться, что будущее теперь изменится, как и вся ее жизнь. Но к лучшему или к худшему, Пташка сказать не могла. «Разве это не то, чего я хотела, когда привела ее в дом к Аллейнам? В течение двенадцати лет они плели паутину лжи, разорвать которую я оказалась не в силах. Может, это удастся сделать именно ей?» Пташка не доверяла этой женщине и не понимала ее, но теперь она была уже не такой одинокой, как прежде. Не такой одинокой, какой она стала после того, как исчезла Элис.

Рейчел пребывала в растерянности и шла, куда ее несли ноги. Наконец она забрела на давно не подметавшуюся улицу, где в сточных канавах лежали горы мусора. Туфли оставались сухими только благодаря тому, что лужи покрывала толстая корка льда. Голодный дворовый кот подошел обнюхать ее ноги в надежде выпросить еду, но, когда Рейчел опустила руку, чтобы его погладить, он убежал. Она прислонилась к стене дома и закрыла на мгновение глаза, стараясь привести мысли в порядок. Она знала. Знала еще до того, как эта девушка открыла рот, чтобы объяснить ей, в чем дело. Она знала с той самой секунды, когда увидела синяк у нее на лице и вспомнила, как Ричард в гневе назвал ее имя. Пташка . Назвал, несмотря на все свои прежние усилия отвлечь внимание Рейчел от этой девушки, притворяясь, будто понятия не имеет о ее существовании. А она была достаточно симпатичная, несмотря на ее нахальное лицо и всклокоченные рыжие волосы. В ней ощущалась какая-то дерзость. Живость лица говорила об уме и сообразительности. Но Пташка тоже боялась Ричарда. Рейчел поняла это, когда девушка попросила не говорить об их встрече мужу. Это бы плохо кончилось для нас обеих . Рейчел сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. «И он был с ней перед нашей свадьбой. В то время, когда за мной ухаживал и говорил, что не может без меня жить. И она любила его. А он любил? Мог ли он ее по-настоящему любить, если теперь бьет?»

Через несколько минут она почувствовала, что замерзает. Пальцы окоченели, суставы заныли. Чтобы отогнать мысли о Ричарде, она подумала о Джонатане Аллейне. С некоторых пор она стала относиться к тому, что произошло во время их первой встречи, как к случайному помрачению ума. Теперь он стал спокойнее, рассудительнее. Он пребывал в черной меланхолии и тревожном состоянии духа, но вспышек ярости больше не наблюдалось. Но она не могла отрицать, что сама стала свидетельницей его страшных наклонностей, даже если рассказ Пташки и не убедил ее полностью. И все, сказанное им, доказывало одно: его мучают сожаления и ненависть к самому себе. «Мог ли он убить Элис? Не это ли преступление так его гложет? – Во рту у нее пересохло, и свело живот от чувства беспокойства. – Лишь бы это оказалось не так». А еще она, к своему смущению, обнаружила, что и теперь боится его ничуть не больше, чем раньше, хотя мысль о том, как подступиться к поискам писем Элис Беквит, уже начинала ее мучить. В тот единственный раз, когда она упомянула имя Элис, он резко ее оборвал. «Во всяком случае, он не обманул мои ожидания – в отличие от того, другого». Она выпрямилась и решительным шагом направилась к дому, где жил Дункан Уикс.

Несмотря на то что вечер еще только начинался, старик уже спал. Когда он, подслеповато мигая, открыл дверь, на его голове красовался ночной колпак. На лице застыло озадаченное выражение, а щеки покрывала многодневная седая щетина. От него пахло немытым телом, салом и бренди.

– Миссис Уикс… дорогая девочка… я не ожидал вас увидеть, – пробормотал он и попытался распрямить спину, но это заставило его поморщиться от боли.

– Простите, но я… я хотела с кем-то поговорить. Теперь я понимаю, что не следовало приходить так поздно… – пробормотала Рейчел.