Коллектив авторов - Гордость и предубеждения женщин Викторианской эпохи

Мэри идет к реке, но в центре города слишком много народу. Она берет лодку, приказывает отвезти себя в Патни – зеленый район на южном берегу Темзы, известный своими парками, где любят прогуливаться состоятельные лондонцы. Но сейчас октябрь, к тому же льет дождь, и на набережной никого. Около получаса она бродит под дождем, чтобы ее одежда намокла и отяжелела. Потом поднимается на мост и бросается в воду…

Мэри вытащил из воды случайный прохожий. Последовавшая за попыткой самоубийства болезнь притупила ее чувства, долгое время Мэри была слишком слаба, чтобы думать и принимать решения. Как бы там ни было, она не раскаивается в том, что сделала. Позже она напишет: «Мне только приходится сетовать на то, что, когда горечь смерти прошла, я была жестоко возвращена в жизнь и страдание. Но твердое намерение не может быть расстроено разочарованием, и я не позволю считать отчаянной попыткой то, что было одним из самых спокойных действий разума. В этом отношении я ответственна только перед самой собой. Если бы я беспокоилась о том, что называют репутацией, именно другими обстоятельствами я была бы обесчещена».

Она еще по инерции пытается наладить с Имлеем отношения ради Фанни. Пишет ему: «Если мы когда-нибудь собираемся жить вместе, давайте сделаем это сейчас. Сойдемся или расстанемся. Вы сказали, что не можете сейчас разорвать ту связь, в которую вступили. Но не в моем характере и привычках ждать, когда вы бросите эту женщину. Я хочу, чтобы мы приняли окончательное решение. Я согласна жить с вами и с этой женщиной. Я думаю, для вас важно чувствовать себя отцом и принимать участие в воспитании вашего ребенка. Но если вы отвергнете это предложение, все будет кончено. Вы свободны. Мы больше не обменяемся ни словом, ни письмом. Считайте, что я для вас умерла».

Это не было последней попыткой удержать любимого, все уже перегорело. Мэри, как это свойственно ей, старалась уважать чувства всех, вовлеченных в эту историю: Гильберта, Фанни, своей соперницы. Она готова была пойти на жертвы, чтобы соблюсти справедливость в отношениях. Но Имлея такое великодушие только напугало. Еще несколько мучительных объяснений, и наконец – окончательный разрыв. Мэри чувствует себя выброшенной на берег после крушения. Она истощена, у нее болит и тело и душа, она не знает, что будет с ней завтра, придет ли ей кто-то на помощь. Но она понимает, что спаслась.

Женское здоровье и мода

В конце XVIII – начале XIX века необходимость физических упражнений для здоровья женщины была предметом горячих споров. Мэри Уолстонкрафт в книге «В защиту прав женщин» сетует не то, что девочкам не дают играть в подвижные игры вместе с мальчиками, девушкам не позволяют танцевать до упаду и тем самым превращают женщин в хилых и анемичных созданий, щеголяющих своей слабостью. «Почему бы во имя истины и здравого смысла одной женщине не признать, что она способна на большие физические нагрузки, чем другая? Иными словами: не сознаться, что у нее более крепкое телосложение?..

Признаюсь… я едва сдерживаю улыбку, видя, как мужчина всерьез, с видом готовности и услужливости, бросается поднимать платок, оброненный дамой, или распахивать перед ней дверь, которую она могла бы открыть, стоило ей протянуть руку».

Она не одинока в своем недовольстве. Другая английская феминистка, леди Джон Дэрилл, герцогиня Дредноут, жалуется, что девочки «заточены в детскую… им редко выпадает случай воспользоваться своими ногами путь даже для прогулок вокруг их тюремной камеры, если ветер дует с юга, он слишком силен, если с севера – слишком холоден… Их мать выпускает их на улицу лишь на очень короткое время и лишь в самую теплую погоду – несколько дней за весь год». Осторожная Присцилла Уокефилд дипломатично намекает, что физические упражнения могли бы помочь женщинам успешнее осуществлять их материнские функции, что женская бездеятельность «приводит к тому, что наше потомство вырастает, лишенным мужества и благородной энергии патриотизма».

Романтизм внес свою лепту в формирование моды на прогулки. Молодые люди обоего пола частенько пускались в путь пешком или верхом, чтобы полюбоваться каким-нибудь живописным пейзажем, а заодно, улучив минутку, побыть наедине, в стороне от шумной компании. Многие помолвки и в романах, и в жизни заключались во время подобных прогулок.

Во второй половине XIX века румяные пышущие здоровьем красавицы времен Джейн Остин вышли из моды. Красивыми стали считаться бледные анемичные создания с тонкой талией (не более пятидесяти сантиметров в обхвате). В моду вошли широкие кринолины и корсеты, которые перетягивали талию и сдавливали грудь. Корсет зажимал ребра и обездвиживал диафрагму. Женщинам приходилось дышать с помощью только грудных мышц. Это имитировало волнение и выглядело очень привлекательным, но из-за поверхностного дыхания девушка легко могла упасть в обморок. Поэтому широкое распространение получили нюхательные соли: в их основе был аммиак, получаемый из старой мочи. В пузырек с аммиаком и каким-нибудь ароматизатором, например лавандовым маслом, клали губку, пропитанную водой, плотно закупоривали и энергично встряхивали. Теперь стоило только его открыть, и резкий запах мгновенно приводил пострадавшую в себя.

И снова боль в животе вернула Мэри к реальности. Ух ты, это уже что-то серьезное! На этот раз схватка длилась и длилась, женщине пришлось глубоко дышать, медленно выпуская воздух сквозь стиснутые зубы. Затем она расслабилась и удовлетворенно похлопала себя по животу. Никаких сомнений, это уже роды. Ну наконец-то! Хотя опыт и здравый смысл подсказывали Мэри, что ни один ребенок не остается в животе навечно, последние дни сильно утомили ее. Дохаживать беременность в жарком летнем Лондоне – то еще удовольствие, хоть их дом и стоит на окраине, и обстановка здесь почти деревенская. Скорей бы вернуться к своим нормальным размерам и снова увидеть свои ноги! Зашнуровывать ботинки самой, а не просить служанку! В жизни так много маленьких радостей, о которых вспоминаешь, только когда теряешь их. Повезло мужчинам, они лишены этой докуки. Они получают ребенка, ничем не заслужив его, и считают это само собой разумеющимся. Ведь мужчины созданы для того, чтобы богиня Фортуна щедро рассыпала им чудеса из своего рога! Впрочем, Мэри ворчала скорей по привычке. Несмотря на тяготы беременности, она была довольна жизнью как никогда и подозревала, что время везения еще не закончилось.

Чудо входило в жизнь Мэри постепенно и исподволь. И это очень хорошо. Обрушься разом на ее голову все подарки, что приготовила ей судьба после долгих лет мытарств, Мэри, пожалуй, испугалась бы и убежала. А так она сама не заметила, как снова оказалась в сладком плену чувств. Но на этот раз любовь связала ее с гораздо более достойным человеком.